Читать книгу "Призраки Лексингтона - Харуки Мураками"

Тони Такия все свободное время занимался работой, расточительных увлечений не имел и к тридцати пяти годам стал капиталистом. По совету людей купил большой дом в районе Сэтагая, а кроме того приобрел несколько домов под аренду. Обо всех мелочах, связанных с налогообложением, заботились адвокаты.

Тони Такия встречался с несколькими женщинами. Правда, дело было по молодости и непродолжительно, однако случалось так, что с некоторыми он жил, но о женитьбе даже не думал. Не видел особой необходимости в женитьбе. Готовкой, уборкой, стиркой всегда занимался сам. Когда накапливалось много работы, нанимал приходящую домохозяйку. Детей не хотел, друзей — поплакаться в жилетку — не имел. Даже выпить и то было не с кем. И все же его нельзя было назвать странным человеком. Хоть и не такой обаятельный, как отец, он умел общаться с окружающими в повседневной жизни. Ничем не кичился и ничем не гордился. Не мог постоять за себя, но вместе с тем и не злословил. Чем говорить самому, скорее слушал других. За это его все любили. Но ему никак не удавалось достичь с кем-нибудь таких отношений, что выходили бы за рамки обычных. С отцом он встречался по каким-нибудь делам в лучшем случае раза два-три в год. Улаживали дела — и разговаривать им было уже не о чем.

Жизнь Тони Такия текла тихо и мирно. «Вряд ли я женюсь», — думал он.

И вот в один прекрасный день Тони Такия влюбился. С первого взгляда — в девушку, которая подрабатывала в издательстве и зашла к нему в офис за иллюстрациями. Ей было двадцать два года. Симпатичная, она впорхнула в офис с легкой тихой улыбкой на лице. У Тони Такия перехватило дыхание. Не красавица, но что-то в ней пленило его сердце. Что именно, он и сам не знал. А если б и знал, вряд ли выразил бы словами.

Потом он обратил внимание на ее одежду. Тони Такия был не из тех, кто следит за своим видом и присматривается к женской моде. Однако его восхитила ее манера одеваться. Можно даже сказать, тронула до глубины души. Немало девушек делают это неплохо. Еще больше тех, кто стремится щеголять нарядами. Эта же не походила ни на тех, ни на других и носила одежду как-то естественно и элегантно, словно птица, накануне перелета в далекую страну примеряющая к себе особый ветер. Облегая ее тело, одежда словно обретала новую жизнь.

После того, как она попрощалась и вышла с иллюстрациями из офиса, он долго не мог проронить ни слова. Наступил вечер, комната утонула во мраке, а он все так же рассеянно сидел за столом.

На следующий день он позвонил в издательство и нарочно придумал повод — чтобы она зашла к нему в офис. Когда покончили с делом — пригласил пообедать. Они болтали за едой о пустяках — несмотря на пятнадцать лет разницы, им на удивление нашлось о чем поговорить. И о чем бы они ни беседовали, разговор складывался легко и непринужденно. И с ним, и с ней такое случилось впервые. Правда, она поначалу нервничала, но постепенно расслабилась и разговорилась, и даже иногда смеялась. Расставаясь, Тони сделал комплимент:

— А ты одеваешься со вкусом!

— Мне нравится одежда, — смущенно улыбнулась она. — Вот и трачу на нее почти всю зарплату.

После этого они встречались несколько раз. Далеко не ходили — садились в тихом месте и просто беседовали: о себе, о работе, о мыслях и чувствах. Они могли разговаривать сколько угодно и не уставать друг от друга — словно заполняли пробелы в своих отношениях. И на пятой встрече он сделал ей предложение. Однако у нее со школьных лет оставался бойфрэнд. Нити отношений со временем ослабли, теперь они нередко ссорились по пустякам, и ей общество Тони Такия было намного приятнее. Но с тем человеком так сразу порвать она не могла. Что ж, у нее своя голова на плечах. К тому же Тони на пятнадцать лет старше. Она еще молода, неопытна. Само собой, не давала покоя разница в возрасте.

— Дай мне время подумать, — попросила она.

Пока она думала, Тони Такия каждый вечер пил. Работа валилась из рук. Неожиданно обрушилось одиночество и сдавило его, словно тисками, заставив страдать. «Одиночество — хуже тюрьмы, — думал он. — Просто я раньше этого не замечал. — И с отчаянием он всматривался в толстые холодные стены вокруг. — Если она не согласится, я умру».

При следующей встрече он как мог объяснил ей, насколько жизнь его была одинока до сих пор, как много он уже потерял, а она помогла ему все это понять.

Она была смышленой девушкой — она приняла человека по имени Тони Такия. Он ей сразу понравился, и с каждой встречей это влечение только усиливалось. Но она не знала, можно ли назвать это «любовью», — лишь чувствовала, что в нем есть что-то прекрасное. «С ним я стану счастливой», — думала она. И они поженились.

— Одинокой жизни Тони Такия пришел конец. Просыпаясь по утрам, он первым делом искал ее глазами и успокаивался, видя, как она спит рядом. Если же рядом ее не оказывалось, он беспокоился и принимался искать ее по всему дому. Отсутствие одиночества было для него состоянием необычным — даже расставшись с ним, Тони Такия боялся вновь оказаться один. От такой мысли у него на лбу выступал холодный пот. Так, в страхе, прошли три месяца после свадьбы. Однако он привыкал к новой жизни, вероятность внезапного исчезновения жены сводилась к нулю, и страх постепенно пропадал. Тони Такия наконец-то успокоился и предался счастью и миру.

Как-то раз они вдвоем сходили послушать джем-сешн Такия Сёсабуро — ей стало интересно, какую музыку играет свекор.

— Твой отец не будет сердиться, если мы придем?

— Да нет…

И они вдвоем отправились в клуб на Гиндзе, где играл Такия Сёсабуро. Не считая детской поры, Тони Такия впервые шел слушать отца. Такия Сёсабуро играл абсолютно ту же музыку, что и прежде: те же мелодии, что ему доводилось слышать в детстве. Играл отец мастерски — ровно и мягко. Искусством его игру не назовешь, но музыка всемирно известных авторов не оставляла слушателей равнодушными. Тони Такия, вслушиваясь в пассажи отца, не выпускал из рук стакана с виски, что случалось с ним крайне редко.

Однако вскоре что-то в этой музыке заставило его поперхнуться — так тонкая трубка медленно, однако неумолимо забивается мусором. Тони показалось, что нынешняя музыка отца несколько отличается от прежней, которую он помнил. Конечно, дело давнее, уши, что ни говори, были еще детские. Но разница эта показалась ему вещью очень важной. Пусть даже — незначительная разница. Тони хотел подняться на сцену, взять отца за руку и сказать: «Отец, не то!» — но, естественно, этого не сделал. Попивая виски с содовой, молча дослушал выступление до конца, вежливо поаплодировал вместе с женой и вернулся домой.

На небосклоне их супружеской жизни не виднелось ни единого облачка. Работа спорилась, они жили душа в душу, вместе ходили на прогулки, в кино, вместе путешествовали. Для своих лет жена оказалась способной домохозяйкой, во всем знала меру. Проворно справлялась с работой по дому, не доставляя мужу особых хлопот. И только одно не давало Тони Такия покоя: уж слишком много жена покупала одежды. Увидев перед собой одежду, она как с цепи срывалась: моментально менялось выражение лица и даже голос. Первое время казалось, что ей вдруг становится плохо. Он обратил внимание на это еще до женитьбы, но подлинные проблемы начались со свадебного путешествия в Европу, когда она накупила на удивление много одежды. В Милане и Париже она с утра до вечера как помешанная носилась по бутикам. Они не ездили на экскурсии: не были ни в Дуомо, ни в Лувре. В памяти от того путешествия у него остались сплошные магазины одежды: «Валентино» и «Миссони», «Сен-Лоран» и «Живанши», «Феррагамо» и «Армани», «Черутти» и «Джанфранко Ферре»… Она как зачарованная скупала все подряд, а Тони шел позади и только успевал оплачивать счета. Да так часто, что, казалось, на кредитной карточке сотрутся все буквы и цифры.