Читать книгу "Брак по-австрийски. Исповедь эмигрантки - Юлия Петрова"

Петер взял мою руку в свою и принялся ее пристально разглядывать.

– Ты чего? – я засмеялась.

– Не удивляйся. Я постеснялся попросить тебя прислать мне фотографию твоих рук, но для меня было очень важно их увидеть…

– О-о-о… – протянула я.

– Руки говорят о женщине очень многое. Больше, чем все остальное, – его пальцы нежно скользили по моим.

– Да? И что тебе говорят мои руки? – спросила я.

– Что я не ошибся. Они прекрасны.

Я почувствовала, как любовь, которая сжалась после первой минуты встречи, снова расправляет крылья.

– Спасибо, – с чувством сказала я. – Мне никто никогда такого не говорил.

Петер улыбнулся краешком рта, продолжая гладить мои пальцы. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы нас не прервал звонок из такси.

– Они приехали, – сказала я.

– Пойдем.

И мы отправились к машине, которая ждала нас для того, чтобы увезти в Киев.

* * *

До гостиницы мы добрались на удивление быстро. Номер был забронирован на фамилию Петера – Бергер, – но ресепшионист упорно называл моего кавалера «мистер Петер». Может быть, потому что тот держался совершенно по-особенному, чем вызывал у окружающих уважение.

Я заметила эту манеру еще в такси, когда Петер дал водителю на чай пять евро. Тот принялся расшаркиваться и дотащил наш чемодан до дверей гостиницы. Двигался Петер неспешно, с какой-то едва уловимой грацией и достоинством. Разговаривал с обслуживающим персоналом как будто свысока, но при этом с уважением. В общем, нельзя было не проникнуться к нему особыми чувствами.

Мы поднялись в номер. Он оказался вполне приличным. Петер поблагодарил меня за удачный выбор. На мгновение мне захотелось обвить руками его шею, но я сдержалась. А Петер тоже не стал на меня кидаться. Вместо этого он достал из чемодана внушительных размеров пакет, который занимал его бо́льшую часть.

– Я не знал, что тебе привезти. Поэтому извини, если не угадал.

– Это все мне?

– Скромный подарок из Тироля.

Я открыла пакет и увидела парфюм «Calvin Klein» и набор шоколадных конфет с надписью «Hand made».

– Это ручная работа, – объяснил Петер. – Сделано недалеко от места, где я живу.

– Ух ты!.. – протянула я. – Спасибо.

– А, еще вот это. Чуть не забыл, – Петер протянул мне коробку с МР3-плеером. – Купил в аэропорту.

– Это тоже мне?

– Ну а кому же? Конечно.

– Спасибо!

Этот подарок был как нельзя более кстати. Мой плеер приказал долго жить буквально на днях.

– Я даже не знаю… Это так… много… всего…

– Ой, да ладно, – сказал Петер. – Это так, мелочь.

– Ну прямо-таки!

– Самые главные вещи в жизни не купишь. Они здесь, – и он приложил руку к сердцу.

Получилось это так искренне!

– Спасибо!

Мне снова захотелось броситься ему на шею, и снова я удержалась. Что-то меня смущало. Я не хотела начинать физический контакт, который мог перерасти в нечто большее, прямо сейчас.

Петер переступил с ноги на ногу. У него вроде была та же дилемма.

– Хочешь пойти погулять по городу? – спросила я.

– Да. Сейчас, только вот душ приму.

– Я подожду на ресепшене, – сказала я.

– О’кей.

– Можно тут подарки пока оставить?

– Конечно, ты ведь вернешься?

– Ну… да.

Я поспешила из номера. У меня были какие-то противоречивые чувства. Мне хотелось остаться с Петером, но что-то не пускало меня. Что-то подсказывало – надо ждать.

Петер спустился очень быстро. Не прошло и десяти минут, как он уже в новой одежде – футболке и джинсах, которые делали его значительно моложе, – появился на лестнице. Походка – королевская. Завидев его, ресепшионист учтиво заулыбался.

– Пойдем, – Петер кивнул мне и, не меняя траектории, направился прямо к выходу.

Я поспешила за ним.

Мы вышли на улицу и поймали машину. Она доставила нас прямо на Крещатик. Уж если и начинать знакомство с городом, то лучшего места не придумаешь!

Денек выдался на редкость прелестный, и мы совершили очень приятную прогулку по центральной улице города. Затем отправились на Андреевский спуск и поглядели на изделия народных умельцев. Петер все порывался купить мне какую-нибудь вещь, но я отказывалась, поскольку и так чувствовала себя заваленной подарками. Тогда он купил мне милую набивную белочку и сказал, что это я. Себе же он приобрел старинную флягу и шапку танкиста.

После этого мы обосновались в милой кафешке с видом на город. До нее пришлось карабкаться по лестнице, и это тоже стало для нас своеобразным приключением.

Я выпила коктейль, а Петер взял пиво. Затем мы заказали по салату и блины с икрой.

В кафе было несколько иностранцев, и я обратила внимание, насколько все-таки по-особенному держался Петер. Мой кавалер излучал невозмутимое спокойствие, тогда как американец за соседним столиком сучил ручонками, а другой дядька неизвестной национальности то и дело чесал уши и локти.

Мы много болтали обо всем на свете. А потом взяли кальян, и Петер стал его неспешно покуривать, упершись левой рукой в колено, – ни дать ни взять император после трапезы.

К черту фотографии! Человек напротив меня был другим, новым, совершенно не таким, как я себе его представляла, но эта версия ничуть не уступала первоначальной. Пожалуй, она была даже лучше. Эта горделивая осанка и уверенный вид не могли не покорить меня. Они с успехом компенсировали и невысокий рост, и все до единой морщинки. Все складывалось отлично.

Пока…

– Так, значит, у тебя нет детей? – спросила я скорее для проформы.

Конечно, не было! Иначе он бы мне об этом сказал во время переписки.

– Почему, есть, – невозмутимо ответил Петер.

Я почувствовала, как улыбка медленно сползает с моего лица. Только неимоверным усилием мне удалось сохранить ее вялые остатки. Иначе бы Петер понял, как я расстроена.

Не может быть! Только не это! Все изменилось в один миг. Из идеального свободного мужчины он превратился в отца с обязательствами…

Почему, ну почему он не сказал мне этого раньше?.. Разве нельзя было подготовить меня, когда я спросила его о семье? Ведь дети – это важно. Гораздо важнее, чем истории о весе его сестры и о спортивных победах брата.

Настроение от нашей встречи постоянно менялось – мое сердце то взмывало ввысь, то обрывалось. Вот и теперь оно сжалось от грусти.

– Да?.. Ты не говорил о детях… – сказала я, стараясь выглядеть как можно более невозмутимой.