Читать книгу "Последнее прибежище негодяя - Галина Владимировна Романова"

– Сашка! Открывай! Беда!

Три слова в ответ. Хлестких, болезненных, жестких.

– Витька, ты, что ли?

Ей показалось, это хозяин дежурного магазинчика, что располагался под ее окнами, который вечно ставит свою машину поперек проезжей части и с которым она постоянно скандалит из-за этого.

Витя Ломов. Точно, он. Но зачем он тут? Что ему надо? Может, задел, паразит, все же ее машину, неудачно паркуясь на своей «Газели»? А что мог привезти так поздно? Он никогда так поздно ничего не выгружал.

– Вить, ты? – повторила она.

– Да я, я это. Открывай, беда, говорю!

Саша открыла дверь, уставилась на Ломова. Выглядел тот, как обычно, как будто только что его башкой подметали проезжую часть на проспекте. Заодно воспользовавшись и его штанами и рубашкой. То есть грязный, лохматый, потный. Теперь вот еще и бледный.

– Сашка, пошли! – потребовал Витя и шагнул в сторону от двери. И повторил: – Беда!

– Что без конца повторяешь! – возмутилась Саша и опустила взгляд на свои голые ноги.

Она была в коротких шортах, крохотной маечке, едва достающей до пупка, и босая. Вечер начала сентября не был теплым. Надлежало одеться. А если еще и патрульных ждать для составления протокола. Это на тот случай, что Витька все же впился громадным колесом своей машины в ее бампер.

– Надо одеться, – уточнила Саша. – Что стряслось-то? Машинку мою задел?

– Вот дура-баба! – возмутился Ломов. – Стал бы я к тебе подниматься! Протокол бы составили, тогда и позвали. Не задевал я ничего. Беда… беда с дедом твоим, Сашка.

Господи! Бабка! Она все же достала деда с того света! Она же напророчила, что дед не доживет до холодов.

Саша зажала рот ладонью и минуту смотрела на Витькину косматую голову, которую тот опустил, чтобы не встречаться с ней больше взглядом. И от того, что он не желал на нее больше смотреть, ей стало совсем худо.

– «Скорую»… «Скорую» вызвали?! – прошептала она. И затараторила, хватая с вешалки куртку и вдевая ноги в высокие кроссовки: – Вить, у него сердце в последнее время барахлило. Вить, «Скорую» надо же! Чего молчишь? У него давление или сердце? Вить, чего, а?!

Она выскочила из квартиры в длинной пуховой куртке до голых коленок и высоких кроссовках на босу ногу. Заперла дверь, застегнула куртку на две кнопки снизу и пошла следом за Витькой к лифту. В кабине они встали бок о бок. Он молчал, и она замолчала. Задать ему самый страшный вопрос она все никак не могла. У нее язык не поворачивался спросить, жив дед или нет. Может, все-таки Витька ошибался? Может, не все так плохо? И сейчас она схватит деда за руку, когда его понесут на носилках к карете «Скорой помощи», и…

– Саш, его больше нет, – обронил Витя, когда лифт остановился на первом этаже и двери с металлическим лязганьем распахнулись.

– Что?! – Она шагнула наружу, привалилась к стене, глянула диковато на хозяина магазина. – Что ты сказал?!

– Твоего деда больше нет, Саш. Хотел как-то мягче… – Он замялся, снова низко опуская голову. – Но не приучен я к таким словам. Просто прими это как неизбежность, Саш. Так бывает. Наши старики уходят и…

– Вздор! – взвизгнула она и, оттолкнув его – он загораживал проход, – побежала к подъездной двери. – Он был жив и здоров три часа назад. Он собирался разбирать старые вещи! Мы завтра должны были… весь хлам выбросить! Мы… мы должны были…

Она нечаянно споткнулась о порог и еле удержалась на ногах. Или это Витька подхватил ее под руку, не дав раскроить ей лоб о железную подъездную дверь.

– Остановись, – попросил он тихо. – Отдышись.

Саша оперлась ладонями о подоконник, зажмурилась. Видеть вечернюю милую тихую улицу было выше ее сил. Мягкий свет уличных фонарей делал сентябрьский вечер уютно оранжевым. Спокойно прогуливались парочки. Мирно трусили собаки в сопровождении хозяев. Узкие тонкие листья ив, отражая свет, сверкали золотом. Все там, на улице, было замечательным и спокойным. Ничто не предвещало конца света, который наступил для нее.

«Да и нечего ему там, с вами, нечего делать…» – вспомнился бабкин монолог из недавнего сна.

«Пришло время. Видимо, пришло и его время», – упала тяжелой едкой каплей в сердце мысль о бренности бытия. Это неизбежно. Это рано или поздно должно было случиться. И Саша не смогла бы его укараулить. Не смогла бы.

– Его уже увезли? Кто обнаружил тело? – еле выдавила она через сухие рыдания, сотрясающие тело. – Сердце? Что сказали врачи? Почему он не позвонил мне, господи! Почему кто-то оказался рядом с ним в тот момент, а не я?! Ну! Что молчишь?! Кто его?.. Как он?..

– Его обнаружила полиция, – едва слышно проговорил Витька, встав рядом с ней возле подоконника.

– Он что, упал на улице? – Саша зажмурилась от слез, хлынувших внезапно. Оранжевая улица съежилась вдруг и поплыла в сторону, увлекая за собой Витькин магазин, как будто случилось наводнение.

– Нет. Его обнаружили дома.

– Кто-то из соседей вызвал «Скорую»?.. Погоди! А почему полиция?! – Саша стремительно вытерла глаза, щеки, уставилась на Витьку как на дурака. – Ты чего несешь?! При чем тут полиция?!

– Ее вызвали соседи.

– Зачем? Когда старому человеку плохо, кого следует вызывать, Витя?! – Она вцепилась в рукава его рубашки и тряхнула, разворачивая хозяина магазина на себя. – Кого следует вызывать, когда старому человеку плохо?! При чем тут полиция???

– Не ори, Саш, – лицо Ломова болезненно сморщилось. – Оглушила просто. И рубаху не рви. У меня их не так много.

– Что?! – Она опустила взгляд на свои руки, комкающие рукава его рубахи, тут же отпрянула. – Извини.

Саша привалилась спиной к стене, чтобы не видеть сентябрьского вечера, живущего за подъездным окном слишком неспешно и мирно. Подышала полной грудью. Надо было собраться. Надо было сжать себя всю, как пружину. Надо было перестать выть, плакать, орать на бедного Ломова. Надо было загнать поглубже слезы. У нее еще будет время нареветься. Еще будет время. Теперь ей его расходовать не на кого.

– Все… все, я в порядке. – Саша застегнула куртку до подбородка, затянулась поясом, который нашла в кармане. – Говори… Все говори, прежде чем мы пойдем туда. Нам… нам ведь надо туда, так?!

– Да. Тебя там ждут.

«Кто-то, но не дед», – вонзилась острая игла в гортань, мгновенно перекрывая дыхание.

– Говори, потом пойдем, – прохрипела Саша. – Я должна быть готова.

К тому, что рассказал Витька Ломов – этот странный, несуразный человек, имеющий магазин, но не имеющий лишней рубахи, – подготовиться было невозможно. Это было такой чудовищной фантазией, что в первую минуту Саша расхохоталась.