Читать книгу "Идеальный размер - Луиза Кин"

–Давайте поговорим о том случае немного подробнее, Санни. Как вы считаете, случившееся оказало на вас какое-то эмоциональное воздействие?

— Нет.

–Пока нет?

–Ни пока, ни после.

–Но вы понимаете, что рано или поздно столкнетесь с последствиями? Вам придется как-то справляться с ними.

–Никаких последствий не будет. Все закончилось. Я рассказала, что случилось, и больше не хочу об этом думать. Давайте найдем другую тему для беседы.

–Вы рассказали только то, что кто-то пытался похитить ребенка, а вы помогли вернуть его матери. Мне бы хотелось узнать о случившемся подробнее.

–По-моему, вам не мешало бы навести в кабинете порядок. Вот это мне действительно помогло бы.

–В чем помогло бы?

–Сосредоточиться. У вас книги расставлены не по высоте, а из-под кресла торчит какой-то ботинок. Меня сбивают с толку ваши книги и ваш ботинок.

–Постарайтесь не думать о них. Итак, о чем бы вы хотели сегодня поговорить, если не о том случае?

–А где второй ботинок?

–О чем вы хотите поговорить?

–О том, что у меня очень скучная жизнь. Мне не хватает романтики!

–Вам не кажется, что мы достаточно об этом говорили?

–Нет, не кажется.

–Мы обсуждаем этот вопрос почти на всех наших встречах.

–Ну и что? Проблема-то все равно не решена.

–В какой ее части?

–Во всех без исключения. И я снова фантазировала.

–Ничего страшного, фантазии не причиняют никакого вреда. Они являются мысленным воплощением наших явных и скрытых желаний и могут навредить только в одном случае – если становятся навязчивыми...

–Давайте я вам просто расскажу все по порядку.

–Это что-то новое?

—Да.

–Ив новой фантазии снова появляется Эдриан?

При звуке этого имени я нахохливаюсь, как старая курица.

–Почему вы спрашиваете?

–Хочу понять, насколько новая мечта отличается от старой.

–Давайте я вам просто расскажу. Итак, я представляю, что у меня есть высокий красивый муж и что мы с ним ссоримся. То есть не серьезно ссоримся, а спорим, кто из нас сядет за руль, когда мы поедем на вечеринку к друзьям. Мой воображаемый муж ходит дома в толстом вязаном свитере, и наши споры никогда не перерастают в скандалы. Мы не кричим друг на друга, не говорим таких вещей, о которых потом пожалеем, не выплевываем ужасные оскорбления. Мы с моим воображаемым мужем слишком сильно любим друг друга, чтобы ссориться по пустякам. Я знаю, что он никогда не бросит меня, связавшись с секретаршей и оставив на прощание только идиотскую записку. Я знаю, что сама никогда не пересплю по пьяному делу с его младшим братом. Да, кстати, у него есть младший брат – очень привлекательный и непутевый. Возможно, бисексуал. Он все время где-то пропадает – то взбирается на Гималаи, то прыгает с парашютом. Короче говоря, мы с моим мужем просто не способны изменять друг другу. Измены существуют в других семьях, там, где люди не привязаны друг к другу так сильно, как мы. Я каждый день наблюдаю за обычными семьями и знаю, что наша совсем не такая. Мы не копим обиды, не унижаем друг друга. Я не насмехаюсь над его внешностью, он не отбирает у меня еду и не напоминает, что надо следить за талией. Мы не собираемся расставаться, не собираемся бросать друг друга. Мы влюблены.

–Понятно. И чем же эта мечта отличается от предыдущей?

–Тем, что раньше мы не спорили из-за того, кто сядет за руль. У меня не было водительских прав. Я их получила на прошлой неделе.

–Поздравляю.

–Спасибо.

–Почему вы все время хотите говорить о своих фантазиях? Почему вы считаете их чем-то нездоровым?

–Я не понимаю, что такое любовь, вот почему! Это по-настоящему мешает мне. Мешает все сильнее и сильнее. Конечно, у меня есть собственные представления о любви, но я не уверена, что они соответствуют действительности, понимаете? Вдруг я встречу любовь и даже не пойму, что это она? А может, я именно поэтому не могу влюбиться? Я пять лет думала, что влюблена в Эдриана, и посмотрите, как все обернулось...

–Может быть, вы поймете, что такое любовь, когда встретите ее, и она автоматически заместит собой ваши нынешние фантазии?

–Нет! Я считаю, что не смогу наладить личную жизнь, пока не избавлюсь от неверного представления о любви. По-моему, я в этом отношении эмоционально не совсем здорова.

–Ну а как именно вы представляете себе любовь?

–Это штука, которая согревает холодными ночами и никогда не причиняет боли.

Психотерапевт поправляет на носу очки. Он выглядит лет на пятьдесят семь или пятьдесят восемь, хотя на самом деле ему уже шестьдесят два. Его темно-каштановые волосы подернуты сединой. Он одет в потертые джинсы, которые сидят на нем не очень хорошо, и в свитер с бежевыми, темно-синими и пурпурно-красными ромбами и полосками – вертикальными и диагональными. Свитер тоже сидит неважно. На столе лежат блокнот и ручка, но доктор почти никогда ими не пользуется. Голос у него не глубокий и не успокаивающий, как можно было бы ожидать, а довольно резкий и неприятный. Иногда он даже раздражает меня. Вообще доктор похож не столько на психотерапевта, сколько на банковского служащего или клерка, который только и делает, что просит вас минутку подождать.

Доктор закидывает ногу на ногу. Кстати, он всегда сидит в одной и той же позе и каждые несколько минут трет левую бровь пальцами правой руки. Еще я знаю, что он разведен. У него есть постоянная подружка, хотя живут они раздельно.

Я хожу к нему на прием уже восемь месяцев, раз в неделю. Каждый сеанс стоит мне восемьдесят фунтов. Я прихожу по понедельникам, в дневное время, и провожу здесь по полтора часа. Происшествие, из-за которого я несколько часов проторчала в полицейском участке, случилось вчера. Сегодня я уже почти не думаю о нем.

Я разговариваю, не переставая помогать себе руками. Время от времени я хватаюсь за колени и притягиваю их к груди – теперь, когда мне не мешает живот, я делаю это гораздо чаще. Во время сеансов я всегда сижу в низком кресле, хотя в кабинете есть диван. Задумываясь о чем-нибудь, я провожу рукой по голове ото лба к затылку – не слишком сильно, а слегка, едва касаясь волос. Сегодня на мне обтягивающие джинсы в вертикальную, едва заметную полоску, которая стройнит ноги. Еще на мне тонкая черная блузка с большим жестким воротничком. На губах – бесцветный блеск. Тушь я наношу очень щедро, но только на самые корни ресниц, чтобы они казались гуще и длиннее, не слипаясь.

Я регулярно крашу волосы в темно-каштановый цвет, поэтому вы никогда не догадались бы, что у меня начинает пробиваться седина. Нос у меня длиннее, чем я вижу в зеркале, скулы чуть выше, а лицо в последнее время стало не круглое, а довольно худое. На вид мне можно дать от двадцати шести до тридцати двух лет – в зависимости от того, у кого вы спросите. На самом деле мне двадцать восемь. Знакомые утверждают, что я стала выглядеть гораздо моложе после того, как сбросила вес. Сама я ничего подобного не чувствую.