Читать книгу "Уроки кулинарии - Андреас Стайкос"

Все это время Нана была само понимание, само сочувствие.

— Не отчаивайся, Дамоклес. Побереги себя. Ничего страшного. В следующий раз у тебя получится.

А потом Нана покинула несчастного Дамоклеса, нежно пообещав ему прийти еще.

Жаренный в духовке барашек с картошкой

Поместить ногу или плечо барашка (11/2 кг) на середину глубокой сковородки или гусятницы, предварительно обмазав оливковым маслом, посыпав солью и перцем и завернув в фольгу. Взять 10 картофелин средних размеров, разрезать каждую на 6–8 кубиков и поместить их вокруг бараньей ноги. Добавить 2 чашки воды, 1/3 чашки оливкового масла, сок 2 лимонов среднего размера, 3 зубчика чеснока, соль и перец. Хорошенько перемешать. Поставить сковороду на 2 часа в духовку на средний огонь, время от времени переворачивать картошку. Снять фольгу, чтобы картошка пропиталась образовавшимся соком. Перевернуть мясо так, чтобы оно со всех сторон покрылось коричневой корочкой.

Это восхитительное блюдо, нежностью сравнимое разве что с восточными сладостями, лучше всего подавать на стол с пикантным салатом из сурепки.

Салат из сурепки[14]

Хорошенько промыть листья сурепки, срезать стебли. Большие листья разрезать пополам, высушить и поместить в салатницу. Добавить соус, приготовленный из 3 столовых ложек оливкового масла, 11/2 столовых ложек уксуса, толченого зубчика чеснока, соль и перец. Хорошенько перемешать и подавать с темно-красными зернами граната.

Глава тринадцатая

Зеленые виноградные листья подаются на стол холодными

На следующий день наступила очередь Димитриса отменять свидание. Однако дилемма встречаться или не встречаться с Наной не воспринималась им всерьез. С его точки зрения, никакое обещание не могло помешать ему заключить Нану в объятия, испить блаженство с ее губ, увидеть горящими глазами, как она с жадностью наслаждается его телом, умело даря наслаждение и ему.

«Как же мне быть с Дамоклесом? — подумал Димитрис. — А при чем тут он? Если уж родился дураком, то пусть себя и винит за это».

Как бы там ни было, идея отменить свидание с Наной казалась Димитрису сущей нелепостью, к тому же это была идея Дамоклеса.

Почему надо отказываться от того, что само идет в руки? Да и не заключали они никакого письменного соглашения. Если Дамоклес может обойтись без Наны, его дело. А Димитрис не может, не может, не может. И точка. Он встретится с Наной, обязательно встретится с ней, и если Дамоклес об этом прознает, пусть ему будет хуже.

С утра Димитрис возился на кухне, старательно фаршируя крошечные, на один укус, виноградные листья, чтобы порадовать эпикурейку Нану. Начинку он приготовил из длиннозерного риса, лука, чеснока и разных трав, блаженствовавших в крепком объятии холодных зеленых листьев.

Ему удалось довольно рано управиться на кухне. Оставалось лишь приготовить яично-лимонный соус, но это лучше делать перед самой едой. Освободившись от кулинарных забот, Димитрис предался мазохистским размышлениям. Вновь и вновь он прокручивал в голове кошмар последних дней. Больше всего его ранило то, что Нана обманывала его, а он ничего не замечал. Дамоклесу тоже досталось, но он хотя бы знал о ее неверности. Таким образом, Дамоклес оказался умнее, по крайней мере ему было в точности известно, что творится, где бывает Нана, он владел ситуацией и мог в соответствии с ней придумывать правила игры. У него это отлично получалось, значит, он не стал слепым из-за страсти к Нане и мог соблюдать осторожность в отношениях с ней, сохранять ясность ума, быть предусмотрительным — короче, он видел ее насквозь. А теперь Димитрис в своей идиотской преданности сообщил, как дурак, сопернику все, что сам знал о неверной Нане, вплоть до секретов, которыми владел он один, и Дамоклес наверняка этим воспользуется. В любом случае у Дамоклеса перевес — пусть временный — в их дуэли. В светлые минуты, когда ненависть к Дамоклесу не туманила Димитрису мозги, он осознавал, что в их поединке не может быть ни победителя, ни побежденного, ведь они делили один вожделенный приз, пили из одной горькой чаши.

Дуэлянты загнали себя в тупик. Они вернулись к тому, с чего начинали. Пусть теперь им все известно, это не имело значения ни для того, ни для другого. Вот только Нана не знает о том, что они всё знают, и будет, как прежде, играть в свои жестокие игры. Жаль, им не пришло в голову оставить все как есть, тогда их отношения могли бы продолжаться вечно. С другой стороны, что хорошего для Дамоклеса в знании, если он не собирался ничего предпринимать? Ничего хорошего. То же самое и для него самого. Совсем ничего хорошего. Димитрис скрипнул зубами и решил действовать. Его соглашение с Дамоклесом, придуманный ими, абсолютно нереальный план — это первый шаг. Если Димитрис выполнит обещание и будет реже встречаться с Наной, результат очевиден — Нана, не задумываясь, заведет еще одного любовника помимо имеющихся двух. Но есть и другая опасность. Беспримерная эгоистка воспримет их поведение как утрату интереса к ней и, не церемонясь, бросит обоих!

Димитрис принял решение. Он не только проведет с ней весь сегодняшний вечер и все другие вечера, которые по праву принадлежат ему, но и постарается присвоить вечера Дамоклеса, просто чтобы продемонстрировать свою победу, свое единоличное владение Наной, тогда как роль Дамоклеса будет сведена к роли запасного игрока. Значит, придется принимать Нану тайно, чтобы подозрительный Дамоклес ни в коем случае ничего не проведал, — пусть себе совершает подвиг воздержания.

В любую минуту могла прийти Нана, и Димитрису надо было быстро сообразить, что делать. Самым надежным ему показалось то же, что и Дамоклесу накануне. Короче говоря, он опустил жалюзи, закрыл окна, включил кондиционер и разыграл свой уход из дома, то есть хлопнул дверью, вызвал лифт, доехал до первого этажа, вышел из лифта, потихоньку поднялся обратно на шестой этаж, вошел в свою квартиру и стал ждать Нану. При этом он едва заметно усмехался, представляя, как Дамоклес отчаянно ищет такси, чтобы добраться до «Геродиона». Димитрис, естественно, позвонил Дамоклесу, и тот до небес расхваливал «Вавилон», приговаривая, что спектакль очень хорош и его нельзя пропустить.

Прошло совсем немного времени, и вот уже Нана разливалась в похвалах «яично-лимонному соусу, освящающему виноградные листья небесным светом». А Димитрис, вдохновленный классической позой Наны, не пропустил шанс излить свои чувства по поводу ее подвязок, увековечив их в стихах как «лавровый венок, коронующий по праву чистейшую алебастровую кожу».

Димитрис собрался было спросить Нану, не может ли она прийти к нему завтра, поскольку по соглашению и он, и Дамоклес должны встречаться с ней раз в четыре дня, значит, Нана на следующий день была свободна от Дамоклеса, — в этот момент Нана тяжело вздохнула.

— Нана, почему ты вздыхаешь?

— Я думала о завтрашнем дне. Это будет ужасно. Первая годовщина моей свадьбы. Как ты понимаешь, мне придется безотлучно находиться рядом с мужем.