Читать книгу "На пороге легенды - Кэролин Крафт"

Вот так вот неожиданно, по иронии судьбы, Берти столкнулась с человеком, которого, по сути, оскорбила в пылу негодования. Невидимый в Интернете противник оказался вполне осязаемым и даже очень симпатичным человеком. Что он теперь думает о ней? Наверное, посчитает взбалмошной идиоткой?

Майкл приблизился. Теперь их лица разделяли считанные дюймы. Впервые они могли подробно рассмотреть друг друга. Разглядывая лоб, губы, но боясь заглянуть в глаза Майкла, Берти ощущала уже знакомую нервную дрожь. А Майкл видел только ее глаза, пусть и не желающие соединиться с его взглядом, — но такие глубокие, очаровательные.

— Я сегодня общался с Сэмом Хайнцем, — произнес он. — Итан познакомил нас. И Сэм рассказал мне, что вы были очень расстроены, узнав, что метеорит не найден. Скажите, вам действительно так важно исследовать этот метеорит?

Берти еще не до конца сумела подавить в себе желание противоречить.

— Мне важно исполнить свою работу, — сухо сказала она. — Затем я и приехала сюда.

Майкл был серьезен. Ее колкость его не задела.

— Но, я так понимаю, это имеет для вас решительное значение?

Берти рассердила его проницательность, но лишь немного — она здорово устала от выпавших на день эмоций.

— Вы правильно поступили, что не уехали сразу, — сказал Майкл. — Итан сегодня уже упомянул, что я могу помочь найти метеорит. И я рад, что могу сделать это для вас.

Берти так и подмывало поинтересоваться, что же в ней особенного, что он готов на такую жертву? Но вместо этого спросила:

— Как вы его найдете? Это же все равно что искать иголку в стоге сена? Целой группе не удалось, неужто вам одному под силу?

— Просто у меня есть одна идея. Дело в том, что Итан и Сэм Хайнц не там искали. Но благодаря одному человеку я, кажется, знаю, где искать метеорит… — Майкл замялся, как будто решая, стоит ли говорить правду. А потом произнес те же самые слова, которые услышал от Клайва Мелли и с которыми, по идее, следовало быть осторожным. — Если это вообще метеорит, — добавил он.

Теперь для Берти все стало предельно ясно — Майкл Боу в своем репертуаре. Ну разумеется — как же иначе перевести его слова: дескать, если это не метеорит, то, разумеется, инопланетный космический корабль, утопший в окрестных болотах!

Как всегда, когда что-то вступало в жесткое противоречие с ее мировоззрением, возмущение не заставило себя долго ждать.

— Послушайте, мистер Боу! Лучше бы вы оставили свои чудесные байки для читателей ваших статей!

Майкл с огорчением принял ее восстание. Он заметил, что ее глаза сейчас полны негодования, но по-прежнему прекрасны. Растерянная улыбка сползла с лица Майкла.

— Это то, чему вы призываете верить безоговорочно? Чему вы учите вашу дочь? — приглушенным голосом нажимала Берти. — Сколько ей лет? Она уже скоро будет девушкой, но сейчас похожа на маленького ребенка. Она ходит в школу? Или вы об этом не думаете? Ей жить в суровом, серьезном мире. А вы…

— Во-первых, я сам знаю, что нужно моей дочери, и она получает то образование, которое ей нужно. Во-вторых, я не занимаюсь пустяками, — жестко сказал он, едва удерживая свой голос в рамках шепота. — Я пытаюсь познать то, что вы (он намеренно выделил это слово, вкладывая в него глобальный смысл) отрицаете заранее, даже не пытаясь изучать! А я учусь находить необычное даже в привычных вещах. И знаю, что Джессика живет тем же самым.

Берти устало вздохнула. Надо было переварить сказанное, а это был нелегкий процесс. Ее смущала одержимость Майкла — когда слова произносят с такой уверенностью, это заставляет задуматься. Ведь он совсем не производит впечатления сумасшедшего.

— Извините, — сказала она.

Майкл пожелал ей спокойной ночи и открыл дверь.

— Подождите, — снова остановила она его. Ей вдруг захотелось сказать ему что-нибудь хорошее. — У вас очень красивая дочь, — похвалила она. Отчасти это помогло избавиться от смущения.

— Она похожа на свою мать, — грустно улыбнувшись, произнес Майкл.

И хотя Берти распирало от любопытства, она не решилась спросить о матери девочки, потому что он вспомнил о ней с таким явным огорчением.

Майкл ничего больше не сказал, лишь попрощался и вышел на балкон.

Оставшись одна, Берти пришла в уныние.

Ей казалось странным противоречие между строгим характером Майкла, его истинно мужской красотой, решимостью и этой истовой увлеченностью откровенно глупыми идеями. Раньше люди верили в чудеса, и их можно было понять — жизнь была невыносимо тяжела и беспросветно скучна. Однако что сейчас заставляет людей, подобных Майклу, отвергать могущество человека в познании мира и верить в никем не доказанные идеи? Все эти удивительные истории про пришельцев из космоса — да кто их видел? Есть хоть один человек, россказням которого можно доверять?

Да, ей была не по душе его увлеченность фантастическими бреднями, но, с другой стороны, никогда еще Берти так не будоражило общение с мужчиной. Конечно, ситуация, в которой они оба оказались, была нелепа сама по себе, но нельзя отрицать, что цепь случайностей заставила Берти испытать давно позабытое чувство волнения. После того как Майкл помог ей избавиться от «слизня», после того как великодушно предложил свою помощь, она ощущала себя заговорщицей против целого мира, не подозревающего, какая буря эмоций беснуется в ее душе. Она не могла знать, испытывал ли что-то похожее Майкл, но для нее эти минуты стали откровением.

Откликнувшись на воспоминание, тело Берти сладостно содрогнулось. Она вспомнила прикосновение Майкла, которого в первый момент так испугалась. В волнении проснулись недавно испытанные ощущения — как его приятно прохладная ладонь осторожно поднимается вверх по ее спине, словно боясь напугать или обидеть резким, неосторожным движением. Как медленно возвращается, найдя причину беспокойства.

Не было никаких сомнений — ей нравился Майкл Боу, какие бы там ни выдумывала она отговорки и как бы ни пыталась привлечь на свою сторону здравый смысл. А тело ее мечтало о большем, нежели осторожные прикосновения. В то же время Берти боялась, что так нежданно проснувшееся в ней чувство останется безответным. Она готова была отдать многое, лишь бы узнать, что думает об этой минуте сам Майкл.

А Майкл Боу, вернувшись в комнату Джессики, вышел в коридор и, стараясь ступать очень тихо, прошел к себе. Он долго не мог уснуть. Обычно, чтобы окружающая обстановка не мешала памяти рисовать образы, ему достаточно было закрыть глаза, но сейчас и этого не требовалось — над городом царила ночь, шел дождь и в комнате было темно. Майкл лежал на спине, смотрел в черноту потолка, и его воображение рисовало длинные волосы Роберты Рейн, ее пальчики, державшие поднятую в складки кофточку, ее обнаженная спина с еле заметной полоской позвоночника…

Его память воспроизвела все это с идеальной точностью. Он даже мог назвать количество и расположение ее родинок. Вспомнил и то, как приятная теплота разлилась в паху, когда Роберта вздрогнула под его прикосновением, и как, откликнувшись на ее дрожь, напряглось его тело, разжигая давно позабытое возбуждение. А дальше — бесконечное движение его ладони по гладкой и нежной коже. Как будто вновь проигрывая то волнение, Майкл вспомнил, как очутившуюся под ее одеждой веточку сначала принял за бретельку лифчика…