Читать книгу "Полторы минуты славы - Светлана Гончаренко"

Правду сказать, не все подобные начинания доживали до финала. Но Федин энтузиазм всегда кипел и клокотал, деньги тратились, пресса зычно трубила о грядущем событии года. Только много лет спустя все участники вздорного дела начинали удивляться, как же это они купились на такую туфту. А Федя Карасевич в это время как ни в чем не бывало раскручивал следующий проект.

Снять на телевидении нечто свое, неподражаемое, Федя загорелся в разгар всеобщей сериальной горячки. Тогда в ответ на бразильское мыло разом со всех каналов хлынули отечественные пенные потоки. Феде стало обидно. Он тоже хотел делать мыло. Он отлично понимал, что сериал — дело затратное и вообще сугубо столичное, но отступать не привык. Должен он снять сериал, и все тут!

Его изобретательный мозг недолго бился над проблемой. Как только желание снять сериал стало неодолимым, Федя начал действовать. В длиннополом пальто от Армани (в том самом!), с черным шарфом на артистически небритой шее, с бешеной искрой в глазах он примчался на один из нетских телеканалов. Этот телеканал не имел творческой жилки и особой популярности. Зато денежно он был крепок, так как пропагандировал заслуги губернатора и самый его образ — деловой, принципиальный и миловидный.

— Пацаны! — весело бросил Федя собравшимся вокруг него редакторам, среди которых были две тетки предпенсионного возраста, бывшие комсомольские вожаки. — Пацаны, о вас скоро будет сюжет в программе «Время». Вы там получите свои пусть не пятнадцать, но полторы минуты славы. И в «Сегодня» тоже полторы минуты получите. И у Познера. Как бонус.

Пацаны пооткрывали рты, а Федя, мелькнув шарфом, скрылся в кабинете руководителя канала.

Он очень был импозантен, этот Федя. Высокий, костлявый, как-то по-особому, кособоко элегантный, он был всегда одет в эффектные наряды от самых лучших дизайнеров. Только странным образом на нем эти наряды моментально сминались, пятнались и салились. Отлетали незаменимые пуговки, воротники сорочек скручивались в трубочки, редела ткань на локтях. Можно было подумать, что он, приодевшись, долго кубарем катался по двору и только после этого выходил в люди.

Злые языки винили Катерину в замусоленности Фединого гардероба — у той тоже не всегда все пуговицы бывали на месте. Но ведь даже самая нерадивая жена не могла быть причиной того, что длинное асимметричное Федино лицо всегда выглядело недобритым и даже слегка грязным. Его прически, выстриженные лучшими парикмахерами Нетска, тоже торчали вкривь и вкось. Несмотря на все это, Федя умел вдохновить, зажечь, настроить, раскочегарить и раскрутить, как никто другой.

Ровно через час дверь начальственного кабинета распахнулась. Федя выпустил из нее руководителя канала. Лицо руководителя горело жарко, как после парной. Проект был запущен!

Суть Фединого замысла была проста: своими силами начать работу над сериалом, а эпизоды сочинять так, чтоб их можно было снимать прямо на месте действия — во всевозможных конторах, офисах и торговых точках. Работники этих точек, оплачивая нужную серию, заодно рекламировали бы свое заведение. Они даже могли сняться в роли самих себя и немного хлебнуть самой настоящей экранной славы.

На первый же Федин призыв клюнула сеть гастрономов «Уникум», два шейпинг-центра и редакция газеты «Нетский бизнес». Редактор газеты, Толя Мухтаров, сумел настолько вкусно отразить ход съемок сериала (и тем самым увеличить аудиторию телезрителей), что получил право бесплатно появляться в каждой третьей серии «Единственной». Шурша своей газетой и суя ее в камеру названием вперед, он мог теперь рассказывать миру и городу Нетску о своей правдивости и неподкупности.

Вовремя подвернулась и Лика Горохова со своим папой-замдиректором. Постановочные расходы до смешного минимизировались. Эпизоды, которые никак нельзя было снять в магазинах и других общественных местах, разыгрывали в бывшем сборочном цехе. Там были сработаны декорации квартир и пещеры. Они очень похорошели после того, как в съемочную группу влился Тошик Супрун.

Сюжет «Единственной» моментально приспособили к делу. Свежестью мотивов он не отличался, зато на коммерческий успех работал. Многострадальная модель в исполнении Лики Гороховой то и дело посещала модные бутики, салоны красоты, пельменные, японские бани и стрип-клубы. Владельцы этих заведений тоже появлялись на экране. Они оживляли диалоги неподдельным смущением. Лирический герой сериала, Саша Рябов, предпочитал автомойки, мастерские по развалу и схождению колес, сауны, тренажерные залы и педикюрные салоны. Оба — и Лика, и Саша — прекрасно справлялись с рекламными трюками.

Сашу утвердили на главную роль по настоянию Катерины Галанкиной. Хотя Катерина не была постоянным членом группы, она подменяла мужа на съемочной площадке в периоды его творческих спадов, похмелья и дурного настроения. Она-то и убедила Федю отдать роль влюбленного бизнесмена обладателю прекрасного молодого торса.

Так в группе появился немногословный бодибилдер Саша Рябов. Он учился на первом курсе театрального института. В ходе учебы он вынужден был довольно много говорить, поэтому на съемках отмалчивался и очень любил немые сцены. Поговаривали, что Саша со своим дивным телом метит в Голливуд, потому и актерскому ремеслу решил хоть чуть-чуть подучиться. Однако, судя по его влюбленности в черноглазую стоматологичку Сашу Супрун, вкусы и планы у него были вполне патриотические.

Сценарий «Единственной» писал Леша Кайк, закадычный Федин приятель. Вообще-то Леша был поэтом-постмодернистом, автором малопонятных, болезненно-чувственных стихов, пропитанных скепсисом и брутальной иронией. Так, во всяком случае, значилось на обложках его нетолстых книжек. Однако второе Лешино «я» успешно трудилось в рекламном бизнесе. Оно строчило громадное количество заказных поздравительных од, корпоративных гимнов, юбилейных тостов и спичей.

Несмотря на горы спичей, Леша был крайне ленив и неразборчив в средствах. Попотев некоторое время над историей бедной Лики (чтоб не путаться, всех героев сериала, кроме француза, он назвал так же, как исполнителей), он предложил сделать сериал интерактивным. В финале каждой серии объявлялось место действия грядущих эпизодов — скажем, химчистка, ночной клуб или кошачья выставка. Зрителям предлагалось самим сочинить сцену из жизни любимых героев.

Успех этой затеи был оглушительный. Леша получил мешки писем. Особенно рьяно откликнулись ученики начальных классов, пенсионеры всех возрастов и полов, заключенные и умственно отсталые. Конечно, сценаристы-добровольцы не умели так ловко грузить диалоги необходимой рекламой, как сам Леша Кайк. Напрочь позабывали они и припутывать к делу Толю Мухтарова с его газетой. Зато наперебой рассказывали о собственной личной жизни, часто такой причудливой, что и в Бразилии никому не снилось. Это подало Леше мысль вывести некоторые исповеди на экран прямо живьем. Пусть якобы случайные попутчики (партнеры по боулингу, покупатели в бутике, соседи по зуболечебным креслам) открывают душу героям — Лике, Саше или сластолюбивому французу Трюбо, — которые невзначай оказались под рукой.

Так и сделали. Кое-кто из авторов писем справился с нелегкой актерской задачей и поведал всем жителям Нетска выстраданное — что все мужчины подлецы, а здоровья не купишь. Особенно артистичными оказались заключенные. Один из них не на шутку тронул сердца телезрителей. Те в письмах и звонках даже стали требовать, чтобы он заменил маловыразительного Сашу Рябова.