Читать книгу "Вкус убийства - Анна и Петр Владимирские"

Высказав Андрею все, что накипело у нее на душе, Вера уже мирно спросила:

– Знаешь, почему Дездемона была задушена, а не умерла от старости в кругу детей, внуков и правнуков?

– А… Ну… Отелло думал, что она ему изменяет… – пролепетал Двинятин, не успевая за слишком быстрой сменой темы.

– Нет, это случилось оттого, что у нее не хватило темперамента закатить своему Отелло полноценный разбор полетов! Понимаешь?

– Не очень, – честно сознался Андрей.

– Объясняю! Лучшее средство избежать разочарования в окружающих – говорить о своих ожиданиях! Я тебе попыталась сообщить, на будущее, что свидание назначают не для общения с другими, пусть даже сто лет не виденными приятелями. Усекаешь?! И не для того, чтобы женщина, которую ты пригласил в кафе, чувствовала себя лишней! Я понятно излагаю?

Настоящий мужчина не обижается на любимую женщину, даже когда не сразу понимает, почему она вдруг из милой лапоньки-кошечки превращается в пантеру Багиру. Он старается рассуждать логически: что он сделал не так? Но с Верой требовалось соображать намного быстрее, чем позволяет логика. Потому что она уже встала и собиралась покинуть «Умку».

Андрей вскочил, взял ее за руку и усадил обратно, торопливо подыскивая нужные слова.

– Ну зачем ты треплешь нервы мне и себе? Они ведь не восстанавливаются, – пробормотал он первую банальную фразу.

– А кто тебе сказал, что они непременно должны восстанавливаться? Может, умница природа нарочно так рассчитала, чтобы ко времени, когда износится все в организме, на место не восстановленных клеток пришла, наконец, мудрость.

«Плохая попытка. Не засчитано. Попробуем еще…»

– Погоди, стоп! – решительно сказал мужчина. – Что не так?!

– Посмотри на меня! Внимательно посмотри! – потребовала возлюбленная.

– Смотрю! И насмотреться не могу на самую любимую женщину в мире. Ты даже в гневе прекраснее всех на свете! – пытаясь улыбаться, почти прокричал Двинятин.

– Вот. Значит, чтобы услышать от тебя комплимент, мне пришлось устроить скандал. А чтобы ты сообразил подарить мне цветы, мне что, нужно нанести тебе тяжкие телесные повреждения?! – спросила Вера, вся дрожа от переполнявшего ее гнева.

– Боже, какой же я идиот! – спохватился Андрей.

Они смотрели друг другу в глаза. Во взглядах были и отчаяние, и любовь, и обида, и извинения, и страсть, и невозможное безумное желание. Вот проскочила искорка… И они облегченно расхохотались. Смех сделал свое главное дело: превратил драму в комедию.

Тут принесли и поставили перед влюбленными кофе, мороженое и тарелку с трюфелями.

– Посмотри, маленькая, что я тебе заказал… – заискивающе произнес Двинятин.

Посмотреть было на что. Шоколадные шарики лежали, завернутые любовно каждый в свою бумажную формочку. И были они разными, как краски на палитре художника. Один – белый, похожий на комочек теста, остальные – всех оттенков коричневого. Одни обсыпаны темными, другие светлыми хлопьями или мельчайшей пудрой. Поистине королевское блюдо!

– Хитрый ты, Двинятин, – сказала Вера. – Знаешь ведь, что не смогу долго на тебя сердиться…

Он облегченно вздохнул. Оба налегли на угощение, запивая его ароматным кофе. Оказалось, что похожий на белое тесто шарик приготовлен на основе бананового ликера, у него вкус банана. Андрей пододвигал Вере трюфеля, желая отдать ей самые вкусные, но она откусывала половину и возвращала остаток ему. Так они перепробовали и трюфеля с кокосовым вкусом, обсыпанные кокосовыми хлопьями и похожие на встрепанных пушистых цыплят; и миндальные трюфеля, вывалянные в молотом миндале; и шоколадные, из которых торчали кусочки ореха.

Андрей все время смотрел на Веру.

– Что? – улыбаясь, спросила она.

– Знаешь, вот думаю о том, что мы знакомы всего месяца полтора, а такое чувство – будто всю жизнь. А если б мы не встретились? Если бы ты не вывела Пая тогда на остановке на прогулку? Ужас.

– Встретились бы позже, – уверенно заявила женщина, допивая последние капли кофе.

– Где? На пляже?

– Конечно, где ж еще! Я бы сразу тебя заметила, – шалила Вера. – Такой стройный, смуглый, усатый…

– Так, быстро берем такси и ко мне! – Андрей жадно раздул ноздри, включаясь в игру.

Вера отрицательно покачала головой.

…Их жизнь теперь четко разделилась на два этапа: до встречи и после. Что было до? Это известно многим: работа. Коллеги, друзья, пациенты. У Веры люди, у Андрея животные. Еще был дом, для обоих место отдыха или ночевки. У Андрея – мать и дочь Маша, с которой он виделся время от времени. Для Веры в круг близких входили дочь Ольга и зять Кирилл. Дни текли в привычном русле. Река жизни не выходила из берегов. Это было надежно, но тоскливо. Каждый из них преодолевал тоску по-своему.

Андрей проводил время в компании школьных друзей, с песнями под гитару и разговорами «за жизнь» до утра. Были и женщины. Утром, увидев на подушке чье-то чужое лицо со следами вчерашней косметики, он пытался вспомнить, как зовут обладательницу заспанной мордашки. То ли Арина, то ли Марина… Имя не вспоминалось. Упрощая, он всех их называл одинаково – «малышка».

Лученко, как грамотный психотерапевт, свою тоску глушила чужими проблемами. Она растворялась в чьих-то бедах и обидах почти без остатка. Это очень помогало не думать о собственных… В редкие минуты душевных откровений, наедине с подругой одинокого человека – подушкой, оба понимали, что удавшейся такую жизнь не назовешь. Хотя все было более или менее спокойно. Но оба чувствовали каждой клеткой тела: счастья нет. Кто там сказал, что человек рожден для счастья, как птица для полета? Обманул классик! Иногда наваливалась тоска, приходил вопрос: зачем все это нужно?..

И вдруг случилась любовь.

Причем они умудрились привезти новорожденное чувство в свой город, не расплескав ни капли страсти, ни крошки нежности. Но в мегаполисе они споткнулись о неожиданную проблему. Им негде было осуществлять свои желания. Для любви нужно время и место. Если время они находили, несмотря на занятость, то найти место в родном, знакомом до боли городе оказалось намного сложнее, чем на юге.

Собственное жилье отпадало сразу и мгновенно. Андрей жил с мамой, и Вера наотрез отказалась приходить к нему домой. Она не хотела, чтобы ее воспринимали как очередную «малышку» Двинятина. К себе привести его она тоже не могла. Пусть Вера живет уже давно как в коммуналке… Но встречаться с Андреем на глазах у супруга и свекрови? Даже формальных? Вот так, простодушно и одноклеточно? Извините, это не для нее. Это как-то… нечистоплотно.

Так где же встречаться влюбленным? Оставались квартиры друзей, диванчик в гипнотарии Веры и кушеточка в ветеринарной клинике Андрея. Но рабочее место отчего-то мешало возникновению беззаботности. А друзья… Однажды знакомый художник дал Двинятину ключ от своей мастерской. Когда они переступили ее порог, то растерялись: из мебели маячил лишь мольберт и несколько шатких табуреток. Никакого намека на спальное место или хотя бы подиума для обнаженной натуры!.. Как потом оказалось, художник рисовал одни натюрморты. Необходимость включила смекалку, и ветеринар бросил на пол несколько больших толстых листов пенопласта. Вот и лежбище. Раздумывать было некогда, долой одежду и на пенопласт ее! Во время любовного акта пенопласт поскрипывал и попискивал. Уже после, отдыхая, любовники посмеялись над особенностями материала…