Читать книгу "Мои триста шестьдесят пять любовников - Жозефина Мутценбахер"

– Где мышка? Ищи мышку!

Тут он собрался, было, своей короткой лапой схватить «мышку», тёмные волосы которой так хорошо пахли, но я взяла его за голову и крепко прижала её прямо к своей расщелине, и теперь он, наконец, слегка лизнул ее своим маленьким, розовым языком. Это оказалось настолько приятно, что в первую секунду я подалась попой вверх. Но потом тотчас же успокоилась и лежала совершенно тихо, чтобы не спугнуть робкого любовника. И это было правильным решением, потому что как только славный Кузнечик сообразил, чего мне недостаёт, он тут же начал лизать так усердно и ловко, что я заскрежетала зубами от сладострастия. Это было воистину изысканное щекотание. Правда, язык у комнатной собачонки, был гораздо меньше, чем у любого мужчины, однако намного проворнее, и Кузнечик в данный момент оказался наиболее подходящим партнёром для такой бедной соломенной вдовы, как я. Я подошла уже почти к последнему рубежу, когда заметила, что Кузнечик смешно выгнул спину и завилял задом из стороны в сторону. У него, оказывается, встал маленький, острый кончик. И теперь Кузнечик, тихо повизгивая, спрыгнул с софы. Модистка, которая, свернувшись клубочком, спала на ковре, была разбужена. Она с удивлённой мордочкой ревниво оперлась передними лапами на софу. Кузнечик в одно мгновение оседлал её. Модистка зажмурила глаза и свесила наружу язык от удовольствия, а у Кузнечика глаза чуть из орбит не вылезли, с такой энергией он трахал свою сучку. Я не могла удержаться от смеха, и, наблюдая за собаками, рукой сама помогла себе завершить начатое Кузнечиком. Потом позволила славным пинчерам облизать себе пальцы, что им, похоже, пришлось по вкусу. Таким образом я разом решила проблему времяпрепровождения.

Вечером меня навестила Штеффи, красиво принарядившаяся, и поведала о своём новом обожателе, пожилом, сумасбродном надворном советнике, с которым она познакомилась в городе. У него водились деньжата, и он не был мерзким. Я заварила чай, потому что Штеффи принесла кучу сладостей, мы ели, болтали и хихикали как две девчонки подросткового возраста. Просто уморительно было то, что Штеффи рассказывала о старике.

Я:

– На него часто накатывает?

Штеффи:

– Да куда там. Если ему раз в неделю удаётся исполнить полномера, он как павлин гордо распускает перья.

Я:

– Должно быть, это мучительно для тебя?

Штеффи:

– Я, как мостовщик, в поте лица работаю. Знаешь, старик много о себе воображает, а между тем дело давно уже не доходит до всовывания!

Я:

– Должно быть, его приходится долго массировать?

Штеффи:

– Ну, приблизительно с полчаса, а то и больше, мне требуется, чтобы вообще извлечь из него хоть каплю. Его член сморщился как высохшая слива. И когда у него немного встаёт, знаешь, ну совсем чуточку, я должна быстро поднимать платье, пока он не упал снова. Потом он брызгает мне в волосы на лобок пару капель, краснеет как рак и говорит «пардон».

Я:

– Да, тут, верно, трудно удержаться от смеха?

Штеффи:

– Я частенько прыскаю, но что тут можно поделать.

Подвигнутые темой беседы, мы пришли в соответствующее настроение и охотно посношались бы сейчас с кем-нибудь ради чистого удовольствия. Я была горда тем выходом из положения, который недавно придумала, и рассказала Штеффи про свою «игру в мышку». Штеффи отнеслась к услышанному с недоверием и спросила:

– Неужели этот дохляк? Кузнечик?

– Перестань! Как ты можешь говорить такое о моём любовнике? Попробуй сама, вот тогда и увидишь!

Штеффи не пришлось долго упрашивать, она уже достаточно распалилась, и, сунув руку под юбку, сказала:

– Надеюсь, твой пинчер будет получше моего надворного советника!

– Думаю, он справится. Итак, располагайся на софе. Я подам тебе Кузнечика, можешь его оценить. Кузнечик, поди сюда, ищи мышку! Не посрами меня!

Штеффи тяжело дышала, шёлковая рубашка её был уже поднята на живот, а Кузнечик вилял задом. Он, похоже, вошёл во вкус, и плюшка Штеффи представлялась ему столь же достойной внимания, как и моя.

Я устроилась на кресле у изголовья софы, расстегнула Штеффи блузку и сосала её соски. Они оказались большими, твёрдыми и тёмно-коричневыми, поскольку Штеффи была жгучей брюнеткой. Однако мне тоже хотелось что-нибудь получить. Я подозвала Модистку. Та подошла, раздвинула мордой полы моего халата, затем остановилась. И сколько бы я ни приманивала её, сколько бы ни причмокивала и как бы ни разводила ноги, Модистка не желала действовать, и я уже собралась, было опять призвать на подмогу пальцы, когда бы Штеффи, которая сопела и издавала гортанные звуки, в этот момент не прошипела сквозь стиснутые зубы:

– Намажь… себе… там мёдом! У-у-у-ух! Так ей не вкусно!

Это была неплохая мысль, я спешно нанесла ложку мёда на свой палисадник, и такое лакомство гораздо больше понравилось Модистке. Она лизала сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, и долгое время слышно было только её аппетитное чавканье, урчание и тихое повизгивание. Мы со Штеффи кончили замечательно и почти одновременно. На Штеффи накатило так обильно, что по звуку казалось, будто Кузнечик лакает из миски с водой. Затем каждая из собачек получила в награду оладью, и вслед за этим я взяла своего старого обожателя Кузнечика, а понятливая Модистка осчастливила Штеффи. На сей раз, мы улеглись рядышком на широкой софе, Штеффи перекинула одну ногу мне через колено, и собачки в лучшем виде сделали всё, на что были способны. После этого они перебрались на ковёр, и Кузнечик взялся также исполнить с Модисткой свои супружеские обязанности, а мы со Штеффи играли нашими букетами. Совсем размечтавшись, Штеффи сказала:

– Собственно говоря, лучше всего было бы действительно выдрессировать для себя кого-нибудь маленького, молодого…

– У тебя непрерывно чешется. Ты решила, кого будешь дрессировать?

– Да, я уже сделала выбор. Его зовут Хансль. Очень милый паренёк.

И она поведала мне о том, как познакомилась с совсем ещё молоденьким гимназистом, лет приблизительно шестнадцати или семнадцати, который заговорил с ней, когда она направлялась на встречу со своим старым надворным советником. Высокого роста, задорный, светловолосый мальчик, очень симпатичный и очень зрелый для своего возраста. Наверняка юноша из хорошего дома и весьма прилично одетый.

– Видишь ли, вот с ним было бы не грех. Он уже достаточно взрослый, я заметила, как он у него поднялся, хотя он всего лишь шёл рядом со мной по городскому парку. Однажды ему было позволено во второй половине дня встретить меня, однако он ни разу до меня не дотронулся. Потом мы как-то гуляли в Нойвальэгге. Я разрешила ему немного потискать себя, но не стала брать дело в свои руки. Мальчишка должен сперва стать совершенно «ручным». Он ещё никому не вставлял, даю голову на отсечение… А знаешь что? Завтра я приведу его с собой, этого Хансля. Нужно взять реванш за Кузнечика!