Читать книгу "Звезда телерекламы - Стенли Морган"

— Великолепно, — сказал я. — Но неужели раньше это никому не приходило в голову?

— Приходило, конечно, — кивнул Лэнг, закуривая очередную тошнотворную сигарету. — Такой прием прекрасно срабатывает. Ничто так не убеждает женщин, как слова обычной домохозяйки. К актрисам все они питают недоверие. Каждая из них хочет слышать и видеть себе подобных. Трудность только в том, чтобы суметь раскрепостить их, вытащить из скорлупок. С вами они будут чувствовать себя непринужденно, Расс — мы видели это, просматривая ваши материалы с "Кранчумом". У вас красивое лицо, располагающий вид, деликатный подход…

— Спасибо.

— Я вовсе не шучу. Ваша сила также в сексуальной притягательности, которой вы совершенно не злоупотребляете. Вот почему нам не терпится уплатить вам шесть тысяч.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Разумеется. В этом тоже ваша сильная сторона.

К машине я вернулся в самом приподнятом настроении. Будущее представлялось мне в радужных тонах. Приятная расслабуха до второй январской недели (на Рождественские каникулы рекламный бизнес отмирает), затем две недели напряженной, но вполне приятной работы, а потом…

Я медленно покатил к Хаммерсмиту, где Тони должен был мучиться со своими "Слимфитами". То-то удивится, бродяга, когда я расскажу ему за обедом, что принял предложение насчет "Уайт-Марвела".

Оставшуюся часть пути я размышлял про "а потом…". Чем я, черт возьми, займусь в ближайший год?

Глава третья

Ответ, и это меня нисколько не удивило, пришел с той стороны, откуда я его меньше всего ждал. Вы сами не замечали, что, стоит вам начать всерьез ломать голову над какой-то проблемой, как кто-то — молочник, сосед, приятель, случайный знакомый — подсказывает готовое решение? Если вы охотно делитесь с окружающими своими затруднениями, это случается неизбежно.

Рождество — самое время устанавливать связи в любом бизнесе. Ящики со спиртным путешествуют по всему городу; тысячи индеек буквально затопляют конторы клиентов. Это принятый способ выражения благодарности за всяческие одолжения в истекшем году.

Киностудии и продюсерские компании, которых в Лондоне хоть пруд пруди — не исключение. Помимо обычных рождественских подарков и сюрпризов, крупнейшие из этих компаний ещё закатывают банкеты, на которые приглашаются рекламные агенты, режиссеры, редакторы, директора студий, постановщики, театральные агенты и тому подобные. Многие приглашенные приходят на вечеринку со своими секретаршами или с подружками, или с секретаршами-подружками — кому как нравится.

Хотя "актеров" на подобные сборища, как правило, не зовут, поскольку считается, что мы мало влияем на прибыль компании, Майк Спайеринг пригласил меня на банкет в качестве своего гостя (разумеется, это решение он принял ещё до появления на сцене "Уайт-Марвела"), чтобы я поближе познакомился с полезными людьми. И вот, несмотря на мое решение принять предложение "Уайт-Марвела", он оставил приглашение в силе.

ЛСК — Лондонская студия кинозаписи — размещается в цокольном этаже крупного здания в Сохо. В девять вечера, за два дня до Рождества, едва мы с Майком пересекли её порог, нас оглушила громкая музыка.

Мы спустились по лестнице. Майк застонал. Судя по гаму и количеству людей, толпившихся в коридоре, в студии творился полный бедлам.

— Черт побери, — пробурчал Майк, — мне только этого не хватало. Я не склонен рисковать очутиться с выбитыми зубами и сломанными ребрами ради нескольких рюмок бесплатной выпивки.

Протолкавшись до конца коридора, мы завернули за угол. Майк снова застонал, уже громче. Народу было — яблоку негде упасть. Очевидно, что многие зашли просто так, на халяву. Не могли же хозяева ЛСК и вправду наприглашать такую уйму бездельников.

Майк прикоснулся к моему локтю.

— Слушай, я пропущу только одну рюмашку, чтобы отметиться, а потом домой, баиньки. Ты тут без меня справишься?

Со стены надрывались два мощнейших репродуктора, из которых грохотала разрывающая барабанные перепонки поп-музыка. Мы с Майком протиснулись по чьим-то мозолям к дальней стене, возле которой четверо взъерошенных и стиснутых толпой, как сельди в бочке официантов с лихорадочной спешкой разливали спиртное по частоколу стаканов. Не прошло и получаса, как мне удалось пробиться к одному из официантов и даже прохрипеть: "Мне бы водки…"; официант метнул на меня затравленный взгляд, всучил стакан, заполненный чистой водкой на три четверти (примерно десять обычных порций), и я отправился на поиски тоника. В конце концов мне это удалось, после чего я даже исхитрился, протиснув руку к столу с угощением, сграбастать колбаску, огурец и бутерброд с сардинками. Бережно прижав драгоценную добычу к груди, я отступил в чудом подвернувшийся свободный угол.

Внезапно я ощутил себя одиноким и брошенным. Майк исчез, поглощенный толпой и, возможно, затоптанный тяжелыми ботинками; мне вдруг стало страшно при мысли, что его окровавленные бесформенные останки найдет поутру уборщица. Жуя колбаску, я нервно осматривался по сторонам, прислушиваясь к доносящимся с разных сторон обрывкам болтовни и нестройному многоголосью.

"…честно говоря, я эту скотину на дух не выношу…"

"… каким-то чудом. Жутко тяжелое дело. Зато потом будем подсчитывать барыши…

"…разложил свою новую секретаршу. Видел бы ты эту телку! В любое время, в любом месте, любому желающему. На столе, на полу…"

Я вздохнул, глотнул водки, и поморщился.

— Похоже, вам не понравилось?

Голос приятный — мелодичный, грудной и раздался он совсем близко от моего уха. Я обернулся и увидел небесное создание — изящного зеленоглазого и золотоволосого ангела в белоснежном платье с низким декольте и глубоким разрезом вдоль бедра. Ангел сочувственно улыбался мне. Удивительно сочный загар прелестной девушки красиво контрастировал с белым платьем. Поразительное существо, мимолетное воздушное напоминание о забытых летних днях, столь неуместное в окружении мертвенно-серых зимних физиономий. Я мгновенно растаял.

— Вы правы, — расхохотался я, внезапно ощутив несвойственную для себя растерянность. — Это практически чистая водка. Сегодня им, похоже, некогда возиться с тоником и содовой.

— Я заметила, — кивнула прелестная незнакомка, морщась от гомона.

— Вы, кажется, тоже не в своей тарелке?

— Да, я предпочла бы поменьше людей на квадратный фут, да и рев не столь одуряющий.

— Меня зовут Расс Тобин.

— А меня — Вики Херст.

— Сокращенно от Виктории?

— Нет. Просто Вики Херст.

— Очаровательно. Добыть вам что-нибудь выпить?

— Тогда я потеряю вас навсегда!

— Я сам вас найду.

Она улыбнулась.

— Нет, спасибо.

— Хотите попробовать мое зелье? Только предупреждаю — оно не для слабонервных.