Читать книгу "Верни мне любовь. Журналистка - Мария Ветрова"

Своего наблюдательного пункта мы достигли как раз вовремя, чтобы увидеть темно-зеленый «опель» Григория, двигавшийся к светофору.

— Гляди и запоминай, — продолжала распоряжаться Людмила. — На этом месте наш сукин сын и назначает свои свиданки, девки его тут ждут, он слегка тормозит, открывает дверцу, подхватывает очередную на ходу и — вперед!.. Думает, идиот, что никто не видит и соответственно не знает… Да вся контора в курсе!

Она нервно рассмеялась, продолжая одновременно неотрывно следить за «опелем», медленно в общем потоке приближавшимся к перекрестку. Мои собственные ощущения и тогда с трудом поддавались описанию: горечь разочарования, боль, рыдания, готовые вырваться на свободу, и… непреодолимое желание сейчас, немедленно оказаться рядом с ним, услышать от него, что все сказанное Людмилой — ложь, простительная оскорбленной и брошенной женщине…

«Опель» продолжал двигаться, мучительно медленно плыть по направлению к углу. Светофор мигнул желтым глазом, и почти сразу зажегся красный, остановив поток машин. Напряжение достигло своей высшей точки — даже Милка умолкла. Так, в полном молчании, мы и простояли с ней до момента, когда, дождавшись зеленого света, Григ, и не подумав перестроиться в правый ряд, спокойно миновал последний отрезок улицы и угол, на котором, вопреки Милкиным предположениям, его никто не ждал.

Ох, каких же усилий стоило мне скрыть от подруги свое внутреннее торжество! А я именно торжествовала, совершенно не понимая, что если какое-то событие не произошло сегодня, оно может произойти завтра. И была почти счастлива и в то же время опасалась, что не сумею скрыть свое состояние от Людмилы… Напрасные тревоги. Она просто не способна была ни замечать, ни думать ни о чем и ни о ком, кроме собственных проблем и персоны.

С этого момента совесть меня больше не мучила. А судьба продолжала подыгрывать мне изо всех сил. Перебесилась Людка уже через неделю, внезапно увлекшись известным кинорежиссером, с которым делала очередное интервью. Крутые повороты вообще были ей свойственны. И, влюбившись в знаменитость, она все силы бросила на обольщение уже не слишком молодого, но все еще охочего до баб киношника, почти перестав на какое-то время появляться в конторе, совершенно искренне потеряв на этот период интерес к Григу.

На следующий день я летела в контору на крыльях, не подозревая, какое жестокое разочарование меня поджидает. В редакции между тем царило необычное оживление, коридоры были заполнены более обыкновенного праздношатающимися коллегами. А заглянув, якобы по делу, в приемную, я обнаружила, что всегда сдержанная секретарша шефа неприлично ржет с кем-то по телефону. Ситуацию прояснила Людмила, сидевшая в почему-то пустом отделе, а не в своем кабинете.

— Привет! — ядовито бросила она. — Можешь не спешить с редакторским заданием. — Похоже, новая курочка не из нашего курятника.

Я посмотрела на Милку вопросительно, не понимая, о чем она.

— Сукин сын смотался на целую неделю в командировку, — пояснила она. — И пусть мне выколют правый глаз, если он уехал один!

Стоит ли говорить, что все внутри у меня сжалось от ее слов, от понимания, что Милка, скорее всего, права! Немалое мужество потребовалось мне на то, чтобы усмехнуться в ответ и спокойно пройти к столу. Не подозревая о своей жестокости, Милка продолжала развивать эту догадку, прикидывая, каким образом можно добраться до истины, и, наконец, добралась до предположения, что новая подружка главного — та самая певичка, с которой он и поручил мне сделать материал.

— Уж очень она бездарная, эта девка, хотя и смазливая, — рассудительно сказала Людмила. — Обычно мы таких даже за бабки не пускаем на полосу… Сколько он тебе дал времени на это, с позволения сказать, «задание»?

— Недели две-три, — пробормотала я.

Милка присвистнула. На подобные материалы столь огромные для ежедневной газеты сроки действительно никогда не отпускались даже новеньким.

— Ни хрена себе… — протянула она и решительно заключила: — Все ясно, точно она! Потому и озадачил тебя, минуя меня! Знает, скотина, что я со своими мозгами эту тварь в два счета расконспирирую. И такое ей устрою — мало не покажется!.. Вот что, Маринка. Хотя я уверена, что эта гадючка сейчас с ним, звони ей немедленно, а говорить буду, ежели девка обнаружится, я сама!

— То есть? — Ничего не понимая в очередной раз, я уставилась на Людмилу.

— Господи, ну до чего ж ты наивная, — вздохнула Милка. — Слушай, как говорят в Одессе, сюда. Вариантов может быть два: либо они оба куда-то действительно свалили и тогда она, так же как и он, появится через неделю… Наверняка по домашнему телефону этой бездари кто-нибудь тебе об этом скажет. Второй вариант — сладкая парочка где-то поблизости, — например, у Грига на даче, справляет медовый месяц, и тебе дадут координаты. А разговаривать буду я, а не ты, потому что только я сумею вычислить рядом с бабой наличие нашего дорогого Гришани, якобы смотавшегося зачем-то в командировку на далекий Урал!

— На Урал? — спросила я, чтобы хоть что-нибудь сказать, хоть как-то потянуть время, столь необходимое мне для приведения в порядок собственных мыслей.

— Какая разница? — начала теперь уже на меня злиться Людмила. — Да хоть на Южный полюс! Давай извлекай ее координаты и берись за телефон… Ну?

Представляю, до какой степени изумила я тогда Милку, впервые за все время нашего знакомства проявив непослушание.

— Прости, Мила… — я подняла на нее виноватые глаза, — но — нет…

— Что — нет? — Она спросила это, выждав мгновение, очевидно не поверив собственным ушам. Ведь до сих пор я беспрекословно подчинялась не только каждому ее слову — взгляду. И вдруг это «нет», пусть и произнесенное дрожащим голосом. Впрочем, голос мой перестал дрожать очень быстро, на следующей же фразе он окреп. Речь шла о вещах для меня принципиальных, я уже успела сообразить, что от согласия или несогласия участвовать во взаимоотношениях Людмилы и Грига будет зависеть мое собственное будущее, а не только положение в редакции.

— «Нет» означает, что я не буду этого делать… Конечно, я постараюсь выполнить задание, но сама. Ты сейчас, Мил, в растрепанных чувствах, потому и требуешь невозможного… С какой стати и по какому праву я стану вмешиваться в ваши отношения с Григом? Подумай, кем я буду выглядеть в его глазах, если это сделаю… Прости, но нет.

Взгляд Людмилы, устремленный на меня после этого, можно было смело сравнить лишь со взглядом горгоны Медузы. Так и не произнеся ни слова, Милка молниеносно вскочила с места и пулей вылетела из отдела, едва не сбив с ног как раз входившего Василия и так хлопнув дверью, что я невольно зажмурилась.

— Ого! — Васек, едва успевший отскочить в сторону от своей разъяренной заведующей, уставился на меня в свою очередь округлившимися глазами. — И что ж это такое грянуло в королевстве нашем Датском? — поинтересовался он, делая слабую попытку обратить данную сцену в шутку. Я пожала плечами и демонстративно пододвинула к себе первую попавшуюся пачку исписанных страниц, которых на моем столе развелось уже более чем достаточно.