Читать книгу "Первый человек - Ксавье-Мари Бонно"

— Что это?

— Закрой глаза!

Тома слышит шуршание картона: это крышка скользит вверх по коробке. Потом другой шум, выше по тону и более резкий — зашелестела бумага. Это почти песня о счастье: он напомнил Тома о рождественских подарках.

— Главное, не открывай глаза!

Пьер Отран кладет сыну в руки странный предмет.

Скажи мне, что ты чувствуешь; и главное — не смотри!

— Да, папа.

Пальцы Тома лихорадочно ощупывают предмет.

— Похоже на кусок дерева, но он холодный. Что это?

— Молчи! Попробуй угадать!

Веки Тома дрожат. Он делает огромное усилие, чтобы не открыть глаза. Его пальцы добираются до края предмета.

— Это статуэтка! Я чувствую, что это голова, а вот это — ноги.

Его пальцы лихорадочно скользят по предмету.

— Это «Человек с оленьей головой», — вполголоса говорит Пьер Отран. — В статуэтке живет дух, и он тебя излечит. Ты можешь открыть глаза.

Тома поднимает статуэтку на уровень своих глаз и медленно поворачивает ее в руке.

— Ее вырезал Первый Человек?

— Да, сын!

На лице Тома отражается растерянность.

— Как странно: она совсем холодная.

9

Центральная тюрьма города Клерво

7 декабря

Тома Отран положил перед собой журнал «История». Уже три дня он читал одну и ту же статью, упрямо и подробно изучая каждую фразу, каждое слово. Половину страницы занимал рассказ о проклятии пещеры Ле-Гуэн. В качестве иллюстрации была приведена фотография его сестры-близнеца. Уже девять лет Тома не видел ее лицо. Она и теперь красивая. И по-прежнему немного суровая. На лице все та же улыбка, которая не делала ее по-настоящему веселой. Сейчас, после заключения, после одиночества, он попытался представить ее себе.

Его разорвали! Его жизнь — только половина жизни. Словно клинок разрубил пополам каждую часть и каждый орган его тела. Утраченные половины далеко, в другой тюрьме.

Без Кристины он всего лишь калека.

Он закрыл журнал.

В библиотеке было тихо. Дежурный охранник с довольным видом листал комикс в другом конце зала. Двое заключенных сидели за столом и тихо разговаривали между собой.

Они приходили сюда, чтобы угодить начальству и заслужить условное освобождение, но никогда ничего не читали.

Отран медленно встал и задвинул свой стул под стол. Он смотрел прямо перед собой, словно собирался пройти сквозь стены тюрьмы. Придвинул вплотную к своему столу соседний. Охранник оторвал взгляд от комикса и спросил:

— Что-то не так, Отран?

— Все исполнилось! — крикнул Тома, не замечая взглядов, которые устремились в его сторону.

Охранник отложил свой журнал и строгим голосом приказал:

— Сейчас же успокойся, Отран!

— Все исполнилось!

— Я согласен с тобой. Но теперь сядь. Иначе ты вернешься в камеру.

Отран ответил на это убийственным взглядом, повернулся и зашагал в сторону коридора, который был отделен от библиотеки решетчатой перегородкой.

— Эй, убийца женщин! Ты опять несешь чепуху? — крикнул ему заключенный из-за другого стола.

Отран остановился и увидел, что на него показывает пальцем цыган Моралес, налетчик из восточного пригорода Парижа.

— Тебя надуют, убийца женщин. Я тебе клянусь: тебя обведут вокруг пальца.

— Моралес, замолчи, или пойдешь в карцер! — рявкнул охранник.

Охранник встал рядом с одним из стеллажей и окинул взглядом зал; поняв, что он здесь один, незаметно вынул свисток из кармана своей рубашки.

— Не хочешь мне пососать, педик? — шепнул Моралес, подходя к Отрану. — Смотри, мой… уже стоит. Иди ко мне!

Отран повернул голову в одну сторону, потом в другую, чтобы вернуть гибкость позвонкам.

— Так пососешь ты мне, гомик, или нет? — повторил налетчик.

Отран поднял правую руку на уровень своих глаз, медленно подогнул большой палец под ладонь, а остальные четыре выставил вперед, как пики.

— Вот он, знак!

Он согнул средний палец и пошел навстречу Моралесу. Тот встал в боевую стойку:

— Знак чего, педик?

Еще шаг вперед.

— Иди сюда, я тебя трахну. Иди, иди!

Моралес не успел отреагировать: удар был молниеносный и невиданный по силе. Резкий удар сразу двух ладоней по двум участкам сонной артерии. Моралес рухнул на пол, его рот наполнился кровью. Отран схватил его за волосы и ударил лицом об острый угол стола.

— Я Первый Человек. Я забираю твою жизнь, — произнес он.

Его голос дрожал от волнения.

Потом он поднял залитую кровью голову Моралеса и ударил ее об угол еще раз, изо всех сил. Лобная кость раскололась с треском, похожим на треск сухого дерева. Заключенные в ужасе убежали в дальний конец читального зала.

Отран окунул обе ладони в кровь, которая растекалась по блестящим плиткам пола, и умыл этой кровью лицо.

Из его горла вырвались отрывистые птичьи крики, похожие на клекот орла.

10

Профессор Палестро не был счастливым человеком. Здоровым человеком он тоже не был, но главное внимание он обращал не на здоровье. Казалось, что он ждал смерти. Он удалился от дел и поселился недалеко от пещеры Бом-Бон, над городом Кенсоном в нижней части долины реки Вердон. Именно здесь летом 1970 года он впервые в своей жизни руководил раскопками. Продолжение исследований привело его в департамент Дордонь, в огромное святилище с памятниками первобытного искусства, характерными для Франко-кантабрийского региона[19], потом в Париж и, наконец, на его родину — в Прованс. Он исследовал и пещеру Ле-Гуэн; это была его последняя научная экспедиция — самая удачная, принесшая больше почета, чем любая другая, но и самая драматическая.

Полина Бертон свернула с департаментской дороги направо и поехала в обратную сторону, к городку Кенсон, колокольня которого сверкала на солнце посреди красных черепичных крыш. Позади этой ожившей рождественской декорации поднимались, как стены, две отвесных известняковых скалы; их разделял огромный разлом, темный и холодный.