Читать книгу "Скала эдельвейсов - Марина Серова"

Однажды Оля особенно удачно пропела сложнейшую партию в той тональности, которая раньше была для нее слишком высокой, и вдруг под окном раздались аплодисменты. Сначала бедная девочка подумала, что над ней издеваются, и с растерянности бросилась прятаться, но когда она нашла в себе силы прокрасться к окну, то услышала:

– Что случилось?

– Ничего, девчонка здорово поет. Жаль, замолчала, хоть одним глазком бы глянуть, кто такая! Эй, спой еще, не ломайся!

Больше в тот день Ольга петь не стала, да и в другой тоже. Теперь она не пела при раскрытых окнах, но стоило родителям уйти из дома, как девочка крепко-накрепко запирала окна и продолжала свои занятия, удивляясь тому, как быстро крепнет ее голос, как легко даются сложные пассажи, как ей повинуется самая неуправляемая мелодия. Она поняла, в чем ее сила.

Я закрыла последнюю страницу первой тетради. Что я хотела узнать? Могла бы автор этих записей шагнуть под мчащуюся машину? Безусловно. Типичный гадкий утенок с большими амбициями и мечтой о собственном величии. Птенец, тщательно скрывающийся за своими комплексами и охотно выставляющий их напоказ: она даже в хоре пела нарочито плохо, лишь бы никто не обратил на нее внимание. Можно представить, что испытал этот утенок в момент, когда он уже поверил, что стал лебедем, и вдруг снова очутился на птичьем дворе в образе маленького уродца. Да, злая у меня получается сказка.

* * *

– Полетт, у нас гости!

Странно... Если Ариша на ночь глядя приводит своих приятелей, он никогда не беспокоит меня, и уж тем более не требует выполнять роль хозяйки дома. Сказать, что я воспитывалась в духе покорных и хлебосольных женщин Кавказа, значит рассмешить до колик моих друзей, поэтому просьба деда меня заинтересовала: или пришел кто-то свой, или Ариша привел какого-то незаурядного человека.

Внешне человек оказался довольно интересным: наверное, таким мог бы стать Маяковский, если бы сократился до среднего роста и дожил лет до шестидесяти. И говорил он как поэт или, скорее, как актер, играющий поэта – ритмично вышагивая из угла в угол, и также ритмично бросая рубленые фразы. Ловить смысл его изречений было на первых порах сложно, гость очень забавно строил речь, совершенно не учитывая законы риторики и повышая-понижая интонацию там, где ему вздумается.

– Так это вы, сударыня, вокалировать надумали? – строго поинтересовался он.

Я бросила уничтожающий взгляд на деда и кивнула: а что еще мне оставалось?

– Весьма оригинальное желание для девицы, имеющей смазливую мордашку и изрядный капитал, – все с тем же строгим выражением продолжал он.

Я проглотила «смазливую мордашку» и пожала плечами. Трудно было вступить в игру, не поняв, что наплел ему Ариша.

– А я говорю, – подал реплику тот, – что для карьеры певицы необходимы незаурядные данные. Это в старые времена вокалу, как и музицированию, и живописи, учились все юные дворяночки, а сейчас это совершенно излишне. А внучка уперлась: хочу петь, да и только, найди мне, дедулечка, учителя!

Ах, вот оно что! Я – туповатая и сладенькая внучка, мечтающая о вокальной карьере. Он – дед, неспособный отказать любимому дитятке в ее капризе. Тогда кто наш гость?

– Познакомься, Полетт, Венедикт Федорович, лучший в нашем городе педагог по вокалу. Раньше служил в консерватории, сейчас пестует молодые таланты частным образом. В нашем городке у него учились все, кто вышел или хотел выйти на большую сцену.

– Правды ради скажу, что вокалистами стали не все, но попадать в ноты я могу научить даже мартовского кота, – добавил гость.

Все ясно. Ну, что же, выхода у меня все равно нет. Дурочка так дурочка.

– Знаете, я пока не решила, заниматься мне вокалом или художественной ковкой. Дедулечка обещал, что оплатит любое мое увлечение. Только я не знаю, что у меня лучше получится. Вот я слышала, например, что Ольга Камышина не могла гамму повторить без ошибки, а теперь – джазовая певица. Меня так научить сможете?

– Камышина! Эк загнули! Да эту учить – только портить. Она ко мне еще девочкой пришла, школьницей, я за несколько занятий слегка подкорректировал ей тембр и отправил прямиком в консерваторию. А вот с подругой ее пришлось повозиться.

– С Ликой? – брякнула я, не подумав.

– Вы и Анжелику знаете? Ну, тот факт, что имена и худших из моих воспитанников становятся известными, делает мне честь. Хотя подобной ученицей я бы хвастаться не стал.

Вот это номер! Лика тоже занимается вокалом, к тому же поет неважно. Молодец, Ариша, ценный улов! Я послала деду влюбленный взгляд и засуетилась вокруг гостя:

– Вы предпочитаете кофе или чай? Знаете, у нас есть превосходный кофе, дедушке друг привез из Колумбии, я сварю? Ах, вы не пьете кофе? Какая жалость! Тогда коньяк, водка, текила, виски?

– Полетт, принеси закуску к коньяку, – заважничал дед, – и не мельтеши. Так вы говорите, что из мартовского кота можете сделать Шаляпина? Очень интересно. И как это возможно? На примере, скажем, этой девушки, как бишь ее там?

– Анжелика. – Наш гость, наконец, сел. – Типичный образчик золотой молодежи, никогда не получавшей ни в чем отказа. Голосок писклявый, слуха нет по определению. Зато попка, как у бразильянки, и щеки, как яблоки. Вот эта звездой станет, не беспокойтесь. С ней все педагоги города мучились, она еще со школы этой идеей заразилась, когда Ольга петь начала. Понятно, подруги, куда одна – туда и другая. Только ничего у нее не получалось, тянет на одной ноте, и все тут, не представляете, сколько ее папаша денег отдал, чтобы голос ей поставить, – все без толку было, пока она не попала в мои руки.

– И вы научили ее петь? – подскочила я с подносом.

– Я научил ее не позориться. Теперь любой звукооператор, помучившись недельки две, сможет создать с ней что-то похожее на песенку. И создают же! Папаша снял девице уже два клипа, примитивных, надо сказать, но если бы кто знал, из чего я вылепил этот миленький голосок! Правда, без фонограммы девушка все равно петь не сможет, но куски для записи у нее получаются вполне ничего.

– Кудесник, кудесник, я же говорил тебе, Полетт! – восторженно воскликнул дед. – Он и из тебя звезду сотворит. Ну-ка, спой нам!

– Позже, – попросила я в надежде, что Ариша одумается. – Лучше расскажите нам про эту Лику, должна же я на кого-то равняться.

– Ну, равняться на нее не стоит. Девица какой год пытается поступить в консерваторию или хотя бы в музыкальное училище, не берут. Другая на ее месте давно поняла бы, что карьеру надо делать на другом поприще, а эта все никак не уймется. Я думаю, тут играет роль зависть к подруге. Как так, Оля – невзрачный чертополох, а поет как ангел, а Лика – орхидея, а воет как шакал. Несправедливо! Хотя в природе так и заведено. Вы слышали, как мерзко голосит павлин? А насколько неэстетичен вопль лебедя? Чем ярче птица, тем отвратительнее ее рулады. Хотя упорству девушки можно позавидовать: она даже на работу не устраивается, чтобы не отвлекаться от карьеры. Знаете, я ведь до сих пор вынужден с ней заниматься. Понимаю, что большего дать ей не смогу, но и отказать не имею твердости. Так вы нам споете, дитя?