Читать книгу "Карта небесной сферы, или Тайный меридиан - Артуро Перес-Реверте"

— Зачем ты приехал в Мадрид?

Он смотрел на мостовую перед своими мокасинами. Он уже ответил на этот вопрос — только чтобы увидеть тебя — еще до того, как она его задала.

Общие места и надуманные предлоги тут не годились, и несколько шагов он сделал молча, потом потер нос.

— Я приехал повидать тебя.

Это у нее, по-видимому, не вызвало ни удивления, ни любопытства. На ней был вельветовый жакет, который она не застегнула, блузка, а перед выходом из музея она повязала на шею шелковый платок осенних тонов. Полуобернувшись, Кой смотрел на ее невозмутимое лицо.

— Зачем? — спросила она безучастно.

— Не знаю.

Некоторое время они шли молча. Потом, ни с того ни с сего, остановились перед лотком, на котором кучами громоздились уже не раз кем-то читанные детективы, словно обломки потерпевшего крушение корабля, выброшенные волнами на берег. Кой без особого внимания пробежал глазами по обложкам — Агата Кристи, Джордж Кокс, Эллери Квин, Лесли Чартерис. Танжер взяла одну из книжек, с отсутствующим видом посмотрела на нее и положила на место.

— Ты сумасшедший, — сказала она.

Они шли дальше. Между лотками бродили люди, они искали книги, брали их в руки, пролистывали.

Торговцы не возмущались, они просто не спускали глаз с покупателей. Все они были в свитерах, ветровках или куртках, их кожа задубела за годы, проведенные на солнце, на ветру, под дождем; Кою они напоминали моряков в каком-то невероятном порту, заблудившихся между волнорезами, возведенными из бумаги, испачканной типографской краской.

Кое-кто из них, присев между грудами книг, полностью погрузился в чтение. Один-два, из самых молодых, поздоровались с Танжер, и она отвечала, называя их по именам: привет, Альберто, пока, Борис.

Юноша в ковбойке, обшитой гусарским галуном, играл на флейте, она положила монетку в шапку, которая лежала перед ним, совершенно так же, как сделала это на глазах у Коя в Барселоне, бросив монету в цилиндр мима, грим которого испортил дождь.

— Я здесь хожу каждый день, это моя дорога домой. Иногда что-нибудь покупаю… Старые книги — это ужасно интересно, правда? В отличие от новых, они сами тебя выбирают, выбирают себе покупателя: эй, постой, вот она я, забери меня с собой. Они как живые.

Она прошла еще несколько шагов и остановилась перед «Александрийским квартетом» — четыре тома в мятых обложках по бросовой цене.

— Ты читал это? — спросила она.

Кой покачал головой. Этот Лоренс Даррелл, своей фамилией напоминающий об электрических батарейках, был ему глубоко безразличен. Первый раз в жизни он обратил внимание на его книги. Наверное, американец. Или англичанин.

— У него есть что-нибудь про море? — спросил он скорее из вежливости, чем из интереса.

— Нет, насколько мне известно, — она тихо и почти ласково рассмеялась. — Хотя Александрия как была, так и остается портом…

Кой бывал в Александрии и ничего особенного не запомнил: безветренные дни, жара, портовые краны, докеры, притулившиеся в тени контейнеров, грязная вода, чавкающая между корпусом корабля и пирсом, тараканы, которые хрустят под ногами, когда сходишь на берег. Порт как порт, единственное отличие в том, что ветер приносит облака красной пыли, которая проникает повсюду. На четыре тома никак не тянет. Танжер дотронулась пальцем до первого: «Жюстин».

— Все интеллигентные женщины, которых я знала, хоть раз в жизни хотели быть такими, как Жюстин.

Кой тупо посмотрел на книжку, не понимая, следует ли ему ее покупать или нет и не заставит ли букинист купить все четыре На самом деле его привлекали другие книжки: «Корабль мертвых» некоего Б.Травена и трилогия Холла и Нордхофа про «Баунти»: «Мятеж на „Баунти“», «Человек против моря» и «Остров Питкерн» в одном томе. Но она шла дальше; потом он увидел, как она улыбнулась, сделала еще несколько шагов и стала перелистывать книжку без переплета; «Хороший солдат» — прочел название Кой, с этим Фордом Мэдоксом Фордом Кой готов был примириться: ведь он вместе с Джозефом Кон радом написал «Приключение». Потом Танжер обернулась и пристально посмотрела на него.

— Ты сумасшедший, — повторила она. — Ты же меня не знаешь, — сказала она через несколько секунд. — Ты же ничего обо мне не знаешь.

Снова в голосе ее зазвучали жесткие нотки. Кой посмотрел направо, потом налево. Как ни странно, он не чувствовал себя пристыженным или не в своей тарелке. Он приехал повидать ее, он сделал то, что считал нужным сделать. Да, конечно, он многое бы отдал за то, чтобы быть мужчиной элегантным, с хорошо подвешенным языком, чтобы иметь возможность предложить ей что-то, пусть даже деньги, которых хватило бы на покупку всех четырех томов этого «Александрийского квартета» и на ужин в дорогом ресторане, где он называл бы ее Жюстин или любым другим именем по ее желанию. Но это — не про него.

Поэтому он молчал, стоял перед ней настолько естественно, насколько он это мог, и только чуть-чуть улыбался, одновременно искренне и застенчиво. Это было не много, но на большее он не был способен. — У тебя нет никакого права вести себя так… Сваливаться мне на голову, будто так и надо… За Барселону я тебе уже сказала спасибо. И что, по-твоему, я теперь должна с тобой делать? Забрать тебя к себе, как старую книжку с развала?

— Сирены, — сказал он неожиданно.

Она в удивлении уставилась на него.

— Какие еще сирены?

Кой слегка приподнял руки и снова опустил их.

— Не знаю. Гомер говорит, они пели. Звали моряков… Верно? И те ничего не могли поделать.

— Потому что были полными кретинами. Шли прямо на рифы, разбивали свои корабли.

— Я уже был там. — Лицо Коя помрачнело. — Я уже был на рифах, и теперь у меня нет корабля.

Пройдет еще какое-то время, пока у меня снова не появится корабль, а сейчас ничего лучшего я придумать не могу.

Она резко обернулась, сердито приоткрыв рот, точно на языке у нее вертелось что-то очень для него неприятное. Синие глаза яростно сверкали. Это длилось какое-то мгновение, но за это время Кой успел мысленно попрощаться с ее веснушками и с той мечтой, которая привела его к ней. Наверное, надо было купить эту самую «Жюстин», печально думал он. Но, как бы то ни было, моряк, ты сделал попытку.

Секстанта, конечно, жалко. Потом он решил улыбнуться. Я все равно улыбнусь, что бы она ни сказала, улыбнусь, даже если она пошлет меня к черту. Во всяком случае, последнее, что она обо мне запомнит, будет моя улыбка. Хоть бы мне удалось улыбнуться; как улыбался ее начальник, тот капитан второго ранга с золотыми пуговицами. Хоть бы рожа у меня не слишком перекосилась.

— Господи помилуй, — сказала она. — Ты ведь даже не красавец-мужчина.

III

Затерянный корабль

Пусть даже ты делаешь в море все как следует, исполняешь все правила, рано или поздно оно тебя убьет. Но если ты хороший моряк, ты по крайней мере будешь знать, где находишься в момент своей смерти.