Читать книгу ""Вставайте, братья русские!" Быть или не быть - Виктор Карпенко"

Когда утром оценщики доложили наместнику Бату-хана о количестве привезенного добра русским князем, он был поражен не менее посольского боярина. Уже через час после доклада во дворе Романа Федоровича появился ханский вельможа с приглашением князю Ярославу явиться во дворец булгарских царей вечером. Когда эту весть принесли князю, тот обрадовался и не без гордости сказал:

— Ты говорил, неделю-две ожидать придется. Ан нет! Имя мое везде двери откроет.

Роман Федорович, не скрывая горестной усмешки, заметил:

— Не имя, а серебро, что покоится на телегах, дорогу во дворец торит. Будь осторожен, князь. Татары алчны. Им сколько ни дай, всегда будет мало!

— Даю столько, сколько сам решил, и мне никто не указ!

— Я это к тому говорю, что в следующий раз Кутлу-Буг большего истребует…

— Там видно будет, — отмахнулся от Романа Федоровича князь.

После трапезы князь и посольский боярин уединились в одной из горниц.

— Рассказывай, что здесь и как?.. И сам садись. Разговор будет долгим, — усаживаясь в резное кресло, покрытое пестрым арабским ковром, благодушно разрешил князь.

Роман Федорович, расположившись напротив, повел обстоятельную речь:

— Ты, поди, уже знаешь, князь, что Бату-хан свой город ставит в низовьях Волги, а значит, он не уйдет в свои вежи.

— Так что с того? Были в соседях булгары, будут еще и татары, — пренебрежительно произнес Ярослав. — Ты дело говори.

— А соль здесь вот в чем: булгары — народ оседлый, у них города, деревни… У татар же дом — конь, на котором он сидит, и кибитка на колесах, где живет его семья. Я все это вот к чему говорю: этим летом походом на Южную Русь ходил племянник Бату-хана Менухан. Он разорил Переяславль-Южный и подошел к Песчаному городку, что напротив Киева. Князю киевскому Михаилу Всеволодовичу он отправил послов с требованием покориться Бату-хану. Но князь приказал схватить послов. Им отрубили головы. Менухан на Киев не пошел, сил мало, но сколь богат и красив город — поведал Бату-хану. Поверь, князь, хан не простит Киеву убиенных послов.

— Так ты что, хочешь сказать, что Бату-хан снова пойдет на Русь? — встревожился Ярослав.

— Пойдет! Уже отдал приказ готовить тумены к походу. Судя по всему, войско будет огромным. Только Булгария выставит семьдесят тысяч воинов.

— Неужто все труды напрасны и татары пожгут Володимир?

— По тому, что Бату-хан приказал Гази Бараджу привести булгарское войско в низовье Дона, пойдет он на Южную Русь.

— И скоро?

— В следующем году. Хан пожелал поначалу свою столицу поставить…

Много еще вопросов было у князя Ярослава к Роману Федоровичу, но главное он выяснил: есть еще год спокойной жизни, а за год можно многое сделать. В завершение разговора князь спросил посольского боярина:

— Ты, Роман Федорович, в посольствах не раз бывал, скажи, как следует вести себя ноне перед Кутлу-Бугом, чтобы чести не уронить или неосторожным словом или действием наместника не оскорбить?

Роман озадаченно поскреб затылок и задумчиво произнес:

— Если бы Русь не была под татарами, то вести себя великому князю пристало бы достойно, не роняя чести, не сгибая спины. Но Русь под татарами, и наместник хана властен над жизнями и над всем, что есть в Руси.

— Но Кутлу-Буг наместник в Булгарии, а не на Руси…

— За Русь хан с наместника спросит и еще… с Гази Бараджа, — чуть помедлив, добавил Роман Федорович.

— А булгарин-то тут при чем? — удивился князь.

— Хан Батый высоко поставил эмира над всеми, он приравнял его даже со своими племянниками. Так что власти у него что у чингизидов.

— Понятно. Но ты мне так и не ответил: как вести-то себя перед ханским наместником?

— Как сердце велит, князь, — Роман Федорович встал. — Я тебя оставлю одного. Мне пора во дворец. Ноне Кутлу-Буг принимать посольство будет торжественно, для чего приказал собрать всю знать: и татарскую, и булгарскую. И принимать будет не по татарским обычаям, а по булгарским. Булгары же принимают по чести, с великим почетом.

Как только дверь закрылась за Романом Федоровичем, князь позвал брадобрея: надо было и самому приготовиться к приему во дворце булгарских царей.

2

Прием великого князя владимирского проходил по правилам, установленным при дворе булгарских царей. Зал приема посольств был заполнен татарской и булгарской знатью, сановниками и военачальниками. На троне восседал ханский наместник Кутлу-Буг, а на троне, занимаемом ранее царицей Волжской Булгарии, расположился эмир Гази Барадж. И хотя знатных и именитых булгар было немало, слева от трона эмира стоял Роман Федорович — князь булгарский, боярин русский. Роман Федорович был одет в богатую одежду и при оружии, причем единственный из всех присутствовавших в зале приемов, исключая охрану татарского наместника.

Как только пропели трубы, возвестившие о начале посольства, толпа знати расступилась, образовав широкий коридор, посередине которого остался только князь Рашид Барак, ведающий посольскими делами.

Зычным густым голосом он прогудел:

— Посол Руси князь Ярослав!

Двери зала приемов распахнулись, и вдоль живого коридора пошел Ярослав Всеволодович. Он ступал в полной тишине, и его шаги эхом отдавались в мраморных колоннах зала. Князь был одет в зеленого цвета кафтан, перехваченный поясом, отсвечивающим золотыми нитями, темно-синие порты, обут в чедыги[2]из тисненой кожи. Но что это?! Князь обрил голову и бороду, лишь усы топорщились жалко и нелепо. Не доходя двух десятков шагов до тронного возвышения, князь Ярослав опустился на колени. Не поднимая головы, ждал милостивого разрешения говорить.

Пауза затягивалась.

Чтобы прекратить это добровольное унижение, Гази Барадж в нарушение правил подал знак толмачу.

— С чем пришел ты, рус-посол? — тут же раздался голос толмача.

Князь Ярослав, все так же не поднимая головы, дрожащим от волнения голосом произнес:

— Я пришел к тебе, великий и непобедимый Кутлу-Буг, с покорностью. Жизнь свою и землю свою кладу у ног непобедимого Бату-хана и твоих ног.

Толмач перевел ответ князя, который понравился ханскому наместнику. Кутлу-Буг благосклонно кивнул и жестом показал, чтобы Ярослав Всеволодович встал с колен.

— Чем докажешь свою покорность и верность, князь Руси? — спросил ханский посол через переводчика.

— Жизнь моя во власти твоей, а земля Руси дань за три года дает. Разреши, Кутлу-Буг, мои гриди внесут посулы к твоим ногам?

Ханский посол разрешающе кивнул, створки дверей распахнулись, пропуская в зал молодцов княжеской личной охраны. Они вошли по два в ряд, шумно ступая и тяжело дыша. Левая колонна гридей катила бочонки с серебром, правая — несла связки пушнины, украшенное драгоценными камнями оружие, серебряные и золотые кубки. Бочонки ставили на попа, и гриди ударами кулака выбивали верхнюю крышку, открывая взглядам тусклое серебро, а в отдельных бочонках — сияющие маленькими солнышками золотые кругляши.