Читать книгу "Танк "Иосиф Сталин". Иду на прорыв! - Георгий Савицкий"

Но в скоротечном танковом бою ни времени, ни права на милосердие к поверженному противнику не было. Да и не хотелось, честно говоря… Легко сманеврировав, тяжелый ИС-2 навел на противника чудовищное орудие и выстрелил. В упор. Что происходит, когда 25-килограммовая болванка вылетает из ствола со скоростью 800 метров в секунду на дистанции меньше полутора сотен метров?

Двадцатитонный «Panzerkampfwagen-IV» против сорокашеститонного «Иосифа Сталина-2» выстоять не смог, он просто развалился на части! В разные стороны полетели какие-то бесформенные обломки, куски расколотых от могучего и страшного удара бронеплит, сорванные противокумулятивные бронеэкраны, стальные траки гусениц, опорные катки и поддерживающие ролики и еще черт знает что!.. Немецкий танк не взорвался – и это сделало картину его гибели еще более страшной. «Panzerkampfwagen-IV» выглядел так, как будто с него сняли шкуру.

Но советский повелитель поля боя, храня стальное хладнокровие, равнодушно прогрохотал мимо. Сейчас он был очень занят.

Тяжелые танки роты гвардии старшего лейтенанта Стеценко шли уступом, изредка останавливаясь для точного прицельного выстрела. Степан Никифорович еще за время учений и боевого слаживания экипажей добивался, чтобы каждый сверхмощный снаряд ложился в цель. Пушка Д-25Т, конечно же, мощная, но вот боекомплект к ней – чересчур уж массивный, всего в боеукладке «Иосифа Сталина-2» было двадцать восемь снарядов и столько же метательных зарядов к ним. Кстати, раздельная схема заряжания 122-миллиметрового орудия требовала вдвое больше места для боекомплекта, в отличие от тех же самых 85-миллиметровых унитаров. Поэтому тяжелые танки ИС-2 стали своего рода «снайперами». Понятное дело, не из какого-то показного стремления к нормативам «ворошиловского стрелка», а исключительно из утилитарных соображений: экономии боекомплекта и компенсации весьма низкой скорострельности орудия. Наводчики и заряжающие танков ИС-2 шутили: «Наша пушка – что молот! И сноровки требует соответствующей».

И вот по рации пришел отдельный приказ – двигаться на выручку стрелковому батальону, который не мог продвинуться вперед из-за сильного огня противника.

– Рота, прием! Разворачиваемся, идем на выручку пехоте.

Пять стальных зверей изменили свой вектор движения и стали пробиваться по полю брани к пехотинцам. Но шли они не по прямой. Опытный танкист Стеценко вел свою роту так, чтобы тяжелые боевые машины могли укрыться то за небольшим холмиком, то в овраге или промоине, то в полуразрушенном капонире. Изредка из брони тяжелых танков высекали искры рикошетов случайные осколки, пули или бронебойные «болванки». Но толщина бронеплит была такова, что опасными были только прямые попадания. Да и то – гитлеровцы стреляли по ним наудачу и с больших дистанций. На этот раз удача была на стороне русских.

И вот пять «ИСов» остановились в небольшом пологом овраге возле полусгоревшей рощи. Она напоминала сейчас больше сибирский бурелом: куда ни глянь, на перепаханной снарядами земле лежали вывороченные с корнем деревья, поваленные и переломанные, как спички. Расщепленные взрывами древесные стволы были обуглены, кое-где полыхали языки пламени.

А впереди чадно горели подбитые танки: несколько «тридцатьчетверок» и тяжелый КВ-85.

– Моторы не глушить, башнер – за старшего! – приказал гвардии старший лейтенант и выбрался из башенного люка.

С собой он прихватил пистолет-пулемет ППС-43. Относительно компактное и довольно мощное оружие со складным прикладом идеально подходило для самообороны и не мешало в тесноте боевого отделения тяжелого танка.

Степан Никифорович спрыгнул с надгусеничной полки танка.

– Где комбат? – спросил он у пехотинца с винтовкой Мосина. Тот махнул рукой куда-то в сторону.

Командир стрелкового батальона, весь черный от пыли и копоти, приветливо оскалился:

– О, танкист! А мы как раз вас и ждем. Там дальше – укрепленный ДОТ немцев, целая крепость. Бетонные стены, две орудийные амбразуры и четыре пулеметных. Вон, видел – наши танки пожгли… Плюс ко всем нашим бедам, вынесенные пулеметные гнезда на флангах. И боеприпасов у этих гадов – год отстреливаться могут!

– Ну, год – это вряд ли… – криво усмехнулся танкист, расстегивая планшет. – Покажи подходы на карте.

– Огневая точка почти в километре от нас, но эти гады всю местность в секторах пристреляли. Сосредоточить огонь на новой цели для них – дело пары секунд. Кроме того, туда набилось еще и отступающих фрицев. Их там сотни полторы, не меньше. И пара снайперов тоже есть, уж больно точно они огонь ведут…

– И что, никаких подходов? Ну, там – овражек, холмик, речушка небольшая.

– Нет ни хрена! Те танкисты тоже пытались… Да и мы тоже – чуть весь батальон не положили… Соседи пытались. Эх, гаубицу бы или, на худой конец, – 160-миллиметровый миномет… Да где ж их взять?

Степан Никифорович Стеценко между тем усиленно соображал – задача стояла архисложная. В принципе, его «ИСы» могли стрелять и с закрытых позиций – «по-гаубичному». Для этого и прицел соответствующий имелся, и башенный погон был размечен в тысячных… Но с первого раза попасть в этот растреклятый ДОТ не удастся, а это значит, придется выпуливать снаряд за снарядом, истощая и так располовиненный уже боекомплект. К тому же подойти придется чуть ли не на «дистанцию пистолетного выстрела» – ни хрена не видно из-за пыли и дыма.

– А танки – те, что перед немецким ДОТом, они полностью сгоревшие?

– Да, в живых – никого, мои разведчики ползали, хотели хоть кого-нибудь из них вытащить…

– Пошли, посмотрим ближе. Бинокль дай.

– Бери…

Оптика услужливо приблизила картины отнюдь не радостного будущего для танкиста… Война – это во многом лотерея, точнее – «пиратская «черная метка». Как бы ты ни был опытен, подготовлен, но от случайностей не застрахован никто.

Так нелепо и случайно погиб герой битвы за Москву старший лейтенант Дмитрий Федорович Лавриненко. Это был исключительно опытный танковый ас, буквально легенда прославленной 4-й танковой бригады Михаила Ефимовича Катукова.

Тихий и скромный парень из кубанской станицы Бесстрашная сам попросился добровольцем в Красную армию. Год Дмитрий прослужил в кавалерии, а потом его зачислили в танковую школу в Ульяновске. Окончив ее в мае 1938 года, Лавриненко получил на петлицы «кубики» младшего лейтенанта. В этом звании он участвовал в «освободительном походе» на Западную Украину, а в июне 1940 года – в походе в Бессарабию.

Начало Великой Отечественной войны лейтенант Дмитрий Лавриненко встретил у самой границы в должности командира взвода 15-й танковой дивизии, в городе Станислав, на территории Западной Украины. Во время отступления Дмитрий проявил характер и наотрез отказался уничтожить свой неисправный танк. И добился своего: только после того, как оставшийся личный состав 15-й танковой дивизии был отправлен на переформирование, Лавриненко сдал свою неисправную машину в ремонт.

Отличился молодой танкист 4-й танковой бригады Катукова в боях под Москвой. За два с половиной месяца боев Дмитрий Лавриненко участвовал в 28 ожесточенных боях и всегда выходил победителем. Он уничтожил 52 фашистских танка.