Читать книгу "Русские волки - Михаил Поликарпов"

Перед украинским пограничником комедию ломать не имело смысла. Тролль, чьи руки были покрыты татуировками, явно на ООНовца не тянул. Пограничник стал искать у нас пистолеты и гранаты, даже карманы и постельное белье проверил, чудак… Всю контрабанду мы везли внутри себя, в своих черепах и душах. При этом огромные баулы попутчицы, занимавшие полкупе, он не тронул а там не то, что пистолет — гранатомет можно было бы спрятать и провести…

Украинско-венгерская граница встретила знакомым стуком рельсов:

«Что я? Обломок старинных обид,

Дротик, упавший в траву.

Умер воитель народов Атрид,

Я же, ничтожный, живу…»

Я вышел в Киеве и далее поехал на перекладных. Так закончилась эта поездка в Боснию.

При чем же тут крещение? Православие у сербов стало элементом национального Сопротивления. И церковь там народная и не сидит у сапога власти. В ходу там заповеди вроде «Убей врага отечества твоего»… Ни я, ни Тролль не были крещены в церкви, но не считаем себя сколько-то ущербными от этого… Уже позже, в России, мне дали другое толкование заповеди «подставь щеку…» Иное, но видимо более верное. «Если тебя ударили по левой щеке, подставь правую, но если в обидчике после этого не проснулась совесть сломай ему челюсть!»

Глава № 3. Балканы: как начинается Третья Мировая. Палачи из «цивилизованного мира». (1991–1992 г.г.)

Если действительно нет следа корабля в море, орла в небе и змеи на камне, то скажет ли кто, что нет следа войны в сердце?

Ветер событий последних лет разметал страницы дневников моих воспоминаний. Но яд ненависти и лжи, вылитый в теле- и радиоэфире, остался осадком, черной сажей в моей душе.

Кто-то из знаменитых сказал, что человек — животное общественное. От себя добавлю: обыватель — животное ограниченное. Средний американец скорее уверен, что во время Второй Мировой войны США и СССР воевали друг с другом. Несколько лет назад проведенные опросы общественного мнения в Японии показали, что если половина японцев еще помнила, что атомную бомбу на Хиросиму сбросили американцы, то другая склонялась к мысли, что это сделал Советский Союз. Обыватель в Америке вряд ли отличит «Югословакию» от «Чехославии»…

А что мы знаем о войне, которая шла не так уж далеко от наших границ в последние лет?

На эмоциональном уровне, как может воспринять большинство людей, все просто — двое договорились и решили скушать третьего, так как втроем было тесно. Им-то и вдвоем не ужиться, но помирили… Как метко замечает восточная пословица: «У Аллаха своих баранов нет. Если он их кому-то дает, значит — у кого-то берет.» У католиков-хорватов и босняков-мусульман нашлись могущественные заступники, «крестные отцы», покровители, давшие «добро» на эту войну, у сербов заступника не нашлось. Точнее, его роль должна была играть Россия, и все делали вид, что она-де и покровительствует этим «агрессорам-извергам». Да что Россия могла, кроме сотрясания воздуха пустыми словами? Катящаяся в пропасть Третьего Мира бывшая мировая держава сама становится колонией.

Этот конфликт — «лаборатория» войн, фактически начавшаяся Третья мировая, которая оказалась совсем непохожей на классические операции вроде «Бури в пустыне». Она больше напоминает Вьетнам. Причем самое сильное оружие такой войны — СМИ. Средства массовой информации. Они, прежде всего, телевидение, — оружие массового поражения. Благодаря им неспециалист просто сойдет с ума, пытаясь разобраться в нынешнем балканском кризисе, основываясь только на сообщениях журналистов.

Вспомним «азы» политической обстановки.

Справка № 1:

фактически до середины 1995-го существовало три сербских государства:

Республика Сербская Краина (на территории бывшей Союзной Республики Хорватия), во главе — Милан Мартич;

Республика Сербская (на территории Боснии), во главе — Радован Караджич;

Сербия — в составе СРЮ, Союзной Республики Югославии, в войне непосредственно не участвующая.

Под словом «Краина» чаще подразумевается Сербская Краина, реже область Босанская Краина в Северной Боснии. Ну само слово Краина в перевоДе не нуждается. Существует два хорватских государственных образования: Независимое Государство Хорватское (НГХ) и хорватская Герцег-Босния, ныне входящая в состав католико-мусульманской федерации Боснии и Герцеговины.

Справка № 2.

Запад ввел санкции:

1) На ввоз оружия во все республики экс-Югославии.

2) На Союзную Республику Югославию (СРЮ), взяв ее в практически полную политическую и экономическую блокаду с апреля 1993 года.

Прелюдия

Начиная с середины сороковых, после Победы, Запад поддерживал Югославию, которая вела самостоятельную политику и создававшую альтернативу Русскому Медведю и его Варшавскому Пакту. Да, согласен, Советский Союз был болен. Но так что, «будем лечить или пусть живет?» Убили. Вскрытие показало, что он умер от вскрытия. Когда Красная Империя пала жертвой собственной верхушки, а восточный блок русского влияния рассыпался, Запад счел Югославию более не нужной. Большая социалистическая страна, многонациональная, с высоким жизненным уровнем, лидер движения неприсоединения, с достаточно сильной армией, имевшая много привлекательных черт — такая Югославия оказалась не нужной и опасной для Запада. И этой Югославии более не было места на карте Европы.

Divide et imperа! — «Разделяй и властвуй!» — гласил основной принцип Римской Империи. Задача Запада сильно облегчилась тем, что Югославия возникла как королевство СХС (Сербия, Хорватия и Словения) после почти непрерывно шедших двух Балканских и Первой Мировой войн, на обломках Австро-Венгерской и Оттоманской империй. Югославия соединила в себе народы, хоть и говорящие на близких языках, но принадлежащие к совершенно разным цивилизациям: западно-католической, православной и мусульманской.[14]

Коммунистический режим Югославии не помешал нациям, лелеявшим надежды на раскол страны, создать свои зарубежные лобби-диаспоры.

Лобби — это такое политическое блюдо, готовится из денег и крови, причем хорватское и словенское лобби входят в германскую национальную политическую кухню, а мусульманское и албанское — в американскую. Так, в США сейчас проживает порядка шестисот тысяч албанцев, в то время как в самой Албании — более трех миллионов и в сербском Косово — около двух. Поэтому именно зарубежные общины и стали опорой для волн сепаратизма, поднявшихся в конце восьмидесятых. К тому же, после наступления «горбачевской импотенции» за Балканы стали соперничать Франция и объединенная Германия, которая осознала себя региональной супердержавой и стала проявлять больший аппетит в геополитике.

И вот, в июне девяносто первого на заседании Совета Европы, последовавшим сразу за провозглашением независимости Словенией и Хорватией, канцлер Германии Гельмут Коль потребовал незамедлительного признания новых государств. Такая позиция натолкнулась на противодействие Франции, рассчитывавшей на сохранение единой Югославии. США и Великобритания тогда поддержали Париж.