Читать книгу "Мы атакуем с небес - Сергей Сергеев"

Техника подверглась особо тщательному осмотру, ремонту и переборке узлов. На ударных Ми-8 было усилено вооружение и добавлен боезапас, а вот на десантных, наоборот, пришлось снять ферменные ПКТ, каждый из которых в комплекте весил как средний десантник — 76 кг. Отдельного внимания заслуживает малоизвестный ранее факт — на вертолетах были закрашены звезды и бортовые номера. Если закрашивания номеров не вызывают удивления — это нормальная практика, так как через сеть осведомителей моджахеды пытались «вычислить» особо смелые и дерзкие экипажи для осуществления им мести, то со звездами не все ясно до сих пор. Практическая цель этого непонятна: все равно там не было других вертолетов (несколько машин инертных и безынициативных «союзников» — не в счет) и определять их принадлежность просто не было смысла. А вот психологический эффект был — цель закрашивания была неясна даже для непосредственных участников боевых действий, и создалось ощущение безродных бандитов с большой дороги. И без того хрупкая идеологическая основа отдачи «долга (интернационального), которого никто не брал», выстроенная политработниками, была разрушена. Боевой дух экипажей держался на личном примере командиров, азарте, ребячестве и близости замены — большинство летчиков прослужило почти год и, скучая по женам, матерям и детям, потихоньку мечтало о мирной жизни в родных советских городах.

За час по полуночи 3 апреля поступило боевое распоряжение, и вся группа с рассветом 4 апреля была перебазирована на пустынную площадку и дозаправлена. Перебазирование было сложным — группа разведки, выйдя в район аэродрома, доложила о пыльной буре с видимостью до километра. Пришлось расчленять большие группы вертолетов на меньшие сегменты, перераспределять задачи и новыми группами добираться до цели. Основной десант был взят в Кандагаре из состава 70-го ДШБ. Завершалось все уже в сумерках, и для организации посадки пришлось зажигать огни из промасленной ветоши и керосина в песке (литр керосина, вылитый в песок, горит почти всю ночь). Сразу приступили к заправке, причем почти все было сделано вручную, и заправка продлилась до второго часа ночи уже 5 апреля. Экипажи наспех поужинали сухим пайком на борту, кое-как отдохнули, и в пять часов утра началась вторая стадия операции.

В 6 часов утра взлетел командный Ми-9 с летчиком-штурманом звена капитаном Ю. Серебряным, командиром шел Апрелкин. Через три минуты стали взлетать вертолеты ПСС и вертолеты с десантом с целью высадки групп по определенным площадкам, которые находились друг от друга на расстоянии от 300 до 900 м. Одновременно в условленную точку пришел Ан-30, в котором находился ген. — м-р А. Табунщиков, которому предстояло контролировать и при необходимости корректировать действия авиации. Прикрытие «Ана» осуществляли посменно 8 МиГ-23 MJI из Союза. Из Кандагара поднялась пара Су-17МЗ, перед летчиками которой была поставлена задача обозначить места высадки «САБами». И вот тут началась цепь случайностей и ошибок. «Сухие» немного промахнулись и «подвесили» «САБы» метрах в четырехстах от цели, а пока подошли вертолеты, сильный утренний ветер пустыни унес их еще дальше на территорию Ирана. Лидерный экипаж на Ми-9 заметил характерные наземные ориентиры (три кишлака, реку, мост) и пошел дальше, ведя всю группу. Ю. Серебряный спустя минут 5–7 стал подозревать, что они уже пересекли государственную границу Афганистана, но Апрелкин стал настаивать на продолжении полета. Капитан продолжал утверждать, что они уже в Иране, но полковник отдал прямой приказ и даже своей рукой обозначил на карте место, где они, по его мнению, находятся (все это потом спасло к-на Ю. Серебряного от несправедливых обвинений при разбирательстве).

Замкомэска 280-го ОВП м-р Н. Бабенко заметил неплохую асфальтовую дорогу, вдоль которой стояли деревянные телефонные столбы. Удивляло само наличие дороги, которая не была обозначена на карте, но вообще поражали именно столбы — древесина в этой части Афганистана имела цену почти что золота и ценилась наравне с валютой (обычным средством торгов с нашими офицерами и прапорщиками на местных рынках выступали ящики бомботары, на которые был стабильный и постоянный спрос. Даже обеспеченные афганские летчики и техники были не прочь при случае отвезти пару ящиков домой для продажи или подарков родственникам — это действительно была твердая валюта, и фраза «деревянный рубль» активно ходила среди нашего персонала, параллельно с «жидким рублем» в виде спирта). Так что сотню-другую прекрасных просушенных столбов местные кочевники срезали бы уже в первую ночь после установки! Довершал картину автобус, мирно ехавший по дороге, — ни водитель, ни пассажиры не выказывали никакого беспокойства, наблюдая и слыша движение армады вертолетов.

Однако тут появилось вдалеке какое-то строение, примерно похожее на описанное осведомителями предприятие по переработке наркотиков; рядом с ним находились какие-то строения и вышки охраны. Сомнения были отброшены, и началась высадка. Освободившись от десанта, вертолеты пошли на заранее подготовленную площадку. Вскоре более полусотни Ми-8 выстроились на земле, растянувшись по пустыне на несколько километров по периметру были выставлены посты и разведывательные вертолеты. А десант тем временем тоже не сидел без дела — он начал обстрел предприятия из минометов, выбросил вперед группы захвата и стал крушить строения и оборудование (впоследствии это оказалось банальным асфальтовым заводом, и слава богу, что там не оказалось в такую рань много людей!). Есть сведения, что при этом был уничтожен дозорный патруль иранских пограничников, но реального подтверждения как с нашей стороны, так и в ноте Ирана, этих фактов пока не найдено.

Пустынное солнце поднималось все выше. Летчики коротали время за приготовлением обеда, осматривали машины. Кое-кто даже устроил черепашьи бега, поймав нескольких этих пресмыкающихся. Подошли Ми-6 с топливом, вертолеты стали заправляться. Вдруг с борта Ан-30 (штурман корабля ст. л-нт М. И. Рябошапко смог установить истинное положение нашей группы) пришло сообщение: «Вы в 12 км на территории Ирана, возле н. п. Хорек. Срочно эвакуируйте десант и уходите!», но экипажи были заняты перекачкой топлива и просто не могли среагировать мгновенно. Многие даже не среагировали на недалекий рев двигателей, подумали, что это балуются «МиГи» сопровождения. Но когда самолеты пронеслись над площадкой, всем стало ясно — это иранские «Фантомы»! На первом заходе они не предпринимали никаких действий, но, развернувшись, пошли в атаку и выпустили по стоявшим вертолетам две ракеты AIM-9 Sidewinder, одна из которых взорвалась, ударившись в землю, а вторая упала плашмя и просто переломилась (обломки тут же подобрали борттехники и потом сделали из них пепельницы для курилок и комнат в модулях). Ситуация все больше накалялась. На смену первой паре «Фантомов» пришла вторая, которая обстреляла вертолеты из пушек. «МиГи» добились устойчивого захвата «Фантомов», но Апрелкин справедливо запретил сбивать «Фантомы» без прямого приказа из Москвы (в этом тоже есть элемент большой удачи в операции — не хватало еще проблем международного уровня из-за сбития самолета суверенного государства над его же территорией). Тем временем «Фантомы» перестроились и стали, маневрируя, методично поливать стоянку из своих «Вулканов». У Ми-8 комэска 50-го ОСАП Ю. Грудинкина снаряды перебили носовой пулемет, стойку шасси, наделали дыр в левом борту, неразорвавшийся снаряд «Вулкана», ставший потом сувениром летчиков, застрял в балке вертолета. Всего машина Ю. Грудинкина получила более 80 пробоин, но дошла потом до Кандагара своим ходом! Повреждения получили еще несколько бортов — на одном из Ми-8 снаряд пробил перо ХВ, но лонжерон был целый, и экипаж потом смог перегнать его в Кандагар. Но две машины все-таки пришлось оставить и самим уничтожить. К счастью, потерь в личном составе не было, только легкое ранение в пятку осколком от снаряда «Вулкана» получил летчик-штурман Ми-8 из 50-го ОСАП ст. л-нт А. Трудов. Спешно забрав десант, авиагруппа стала взлетать. Организовав ПВО, по «Фантомам» стали стрелять из всего, что было под рукой, включая гранатометы. Пулеметным огнем один самолет удалось повредить, и он ушел, оставляя небольшой белесый шлейф. За ним покинул поле боя и второй самолет.