Читать книгу "Армада - Алексей Сквер"

Славный путь лейтенанта уже не был секретом, нахуярившись в общаге с артиллеристами, он был унесён (вроде как ещё на своих ногах) прямо на пьянку к общеизвестной бывшей поварихе Шининой… ну, и оттуда уже не ясно, куда, да и непонятно, вышел ли оттуда.

Шина (Шинина) была сорокалетней бабищей, скорее уж здоровой, чем толстой. Плечи переходили ровной прямой в жопу, ибо талии у этой колбасы просто не было. Кучеряшки по плечи, круглое лицо с белёсыми ресницами и наметившийся двойной подбородок… в общем, тот ещё крокодил. Локтев наш был пацаном крепким — за метр восемьдесят, вольник. Два месяца без ебли в 21 — это проблема, дрочкой не решаемая.

К обеду выяснилось, что он у Шины, а это был пиздец. Раньше, чем через два дня, оттуда никто не выходил, побывавшие — теряли чувство юмора на пару дней.

Пришёл наш Локтев чётко по расписанию.

Построение.

Лейтенант выбрит, отглажен и начищен…только вот губы распухшие, рожа красная, и в глаза не смотрит. Комбат для вида буркнул чего-то и предупредил всех от подъёбов (за глаза, конечно). Летёху опять впрягли в тяготы и лишения — он был только рад. Ночевал в казарме, потеряв интерес к городку. В общем-то, дельным и толковым оказался, но не суть…

Однажды, напившись, рассказал такую штуку…

— Поила эта блядь меня в полумёртвое состояние, ну, и еблись, конечно… ну, понятное дело, что порывался уйти, да какое там… эээх, надо было сразу съёбывать, как проснулся… ну, да там всё, блядь, просчитано… опохмел — форма уже в стирке — горячее на пожрать — выпить — попездеть — выпить… ну и… пиздец, конечно, крокодил… — морщится от воспоминаний и передёргивает плечами брезгливо, опять-таки краснеет.

— А как же ты съёб-то?

— Да хули… снится, что иду я по степи… и хуяк, по грудь проваливаюсь в землю… и дышать, сука, не могу… короче, пиздец мне… кошмар, типа… просыпаюсь, блядь, а надо мной… я на спине спал, так вот, надо мной вооооот такая (Локтев ручищами описывает круги перед собой) жопа… Жооопища. Здоровенная. И кроме этой жопы ничего в мире не видать ваще. Короче, открыл глаза, и кроме жопищи этой нихуя не вижу, бля… она мне, сука, на грудь села и сосёт… и так, бля, охуенно хую моему, но дышать-то, сука, нечем…

— Ну, и что ты выбрал… гыгы?

— А ты как думаешь?… эээ… гы… вот ты нырял когда-нибудь? Хотяааа… какая хуй разница… главное, что потом-то всё равно всё-таки съебался… гыгы.

Вадим же со мной сделал ход конём. Меня выделили в рабкоманду в Безречную с годками. С бойцами, отслужившими чуть менее года, точнее. Чтобы я заточил их под себя за месяц, и потом опирался именно на них, командуя ротой в гордом одиночестве. Это сейчас я понимаю, что Вадим сделал всё для того, чтобы меня не сожрала рота и бытовуха. А тогда я дико обозлился за такую ссылку. Но делать было нехуй. Мне выделили 15 рыл со шмотьём, и я с ними отбыл в Безречную. Два часа на «бичевозе» — это плацкарт, два вагона, на полке продаётся три места… причем на верхней полке — тоже. Залупаться на висящие сверху ноги бесполезно. Нужно их просто не нюхать.

Или на машине по трассе часа 2–3… смотря, что поймаешь. Такая же глухомань, как и Борзя. С той же беспросветностью и пятью магазинами. С теми же условиями службы. Да ДОСов штуки четыре, не-то пять.

Меня встречает прокурор гарнизона, импозантный пузатый дядька с густой бородой и чёрными углями глаз из-под кустистых бровей, к которому я и поступаю в подчинение. Говорить с ним сложно, ибо он — местный небожитель, а мимики за бородой не видно. Его пузатость предполагает добродушие… но на самом деле он — упырь ещё тот. Его инструктаж краток.

— Вас разместят у артиллеристов, подчиняешься напрямую мне… всех умных и особо военных шлёшь в хуй, не задумываясь, у тебя своя задача… ну, кроме комдива, конечно… остальных — всех… понял?? Повтори!

— Всех слать на хуй, кроме Вас и комдива… подчиняюсь только Вам.

— А не обоссышся??? Тут замполит дивизии ебанутый… стопудово рыло сунет… мы с ним «дружим»… гм… и орать он пиздец, как любит… ну да обоссышься — твои проблемы… узнаю, что тут чё-то творится без моего ведома, или солдатами на работы в другие места торгуешь — посажу. Понятно?

— Так точно.

— Откуда сам?

— Москва.

— Залётчик, значит… да без лапы… или от папы большого съебался, романтики хлебнуть… хлебнёшь, как пить дать… такие д… — короткий взгляд на меня, — тоже попадались, — сам с собой вслух рассуждает прокурор. — Да похуй… до царя далеко. Значит, слушай сюда, лейтенант, будете работать на здании будущего суда…я пришлю прораба, он тебе всё объяснит… с тебя — работа твоих слонов и отсутствие проблем, и во вне рабочее время, кстати, тоже. Усёк?? Ну и это… если чо надо… я помогу… но!! — бородач поднимает палец вверх, — только если увижу, что твои бойцы вкалывают, а ты держишь ситуацию под контролем. Щас идите вот с этим старлеем… он вас разместит… Гвоздилин… отведёшь их. Ну и, там, проследи, чтоб на довольствие встали, и прочая хуйня.

Приходим к трёхэтажной казарме, ничем от нашей родной не отличающейся. Мне выделен аж целый 2-ой этаж. На первом живут артиллеристы и находится дежурка, на третьем — воспоминания о былой славе и мощи СССР — никто.

У нас день на обустройство.

Назначаю наряд из трёх человек и вручаю им устав Внутренней службы. Учить будем обязанности дневального по роте. Для начала. Вадим, напутствуя, так и сказал: «Подомнёшь этих по внутренней службе, и по приезде сломаешь остальных… а эти жути ещё про тебя нагонят… только постарайся без травм… они тебе в командировке нахуй не нужны, и прикрыть тебя там будет некому… гыгы… только закрыть кому будет».

Ну да, ну да… травмировать бойчину, сидя под прокурором?? На фига мне такие приколы?

Прокурор на следующий же день прямо при мне пообщался ногой с медленно шевелящимся «рабом», взятым с местной гауптвахты на работы. Но тому было по хуй… конечно, лучше заниматься работой, пусть и с прокурорской ногой по жопе, чем сидеть в каменном мешке с дыркой в полу, чтоб можно было ссать, да на баланде, которую собаки жрать откажутся. А хули… Забайкалье… край ссыльных… тут с арестантами не церемонились ни при царях, ни при вождях. Чтобы угодить на губу, надо подвигов насовершать таких, после которых стрелять уже пора. Губа переполнена беглыми, дебоширами, мародерами и насильниками. Присутствует и ворьё. Половина военнослужащих — местного разлива, причём у половины из них, если не больше — кто сидел в родне, а кто и сидит.

Тут это вообще норма… если ты отсидевший.

Вечер. Строй в одну шеренгу из пятнадцати моих слонов. Сержант Крылов — маленький и тщедушный старший рабкоманды, как и положено, правофланговый. Назначаю наряд и выдаю им уставы для изучения обязанностей. Охуевших среди моих людей пятеро. Шаботуков, Галсанов, Пнёв, Намсараев и Николаев. Но вопрос о нужности изучения Устава Внутренней Службы поднимают, конечно, не они. Этот вопрос задаёт якут Соркомов, один из назначенных мной в наряд. Не чмо, но и не борзый. Обычный солдат. Вопрос из строя он озвучивает так: