Читать книгу "Чары дракона - Катарина Керр"

Любой таможенник, который смотрел его товар, нашёл бы там покрытые вышивкой скатерти, салфетки и декоративные нашивки для туник и другой одежды, которые производились варварами в Дэверри на продажу богатым дамам Бардека. Однако производителям было неизвестно, что после того, как Барума привозил их работу в Бардек, она подвергалась небольшим изменениям. Он использовал различные традиционные узоры, как условные обозначения, указывающие на то, в каком яде вымочена ткань. Если поместить такую ткань в воду или вино, то снова получался яд, и все успешно скрывалось от любопытных взглядов людей архонта.

В одном из седельных вьюков находился серебряный кинжал Родри. Барума оставил его скорее как сувенир в память о тех исключительно приятных часах, которые провёл, ломая разум и волю пленника. Кинжал на самом деле облегчал видение его бывшего пленника на расстоянии. Скорее от скуки, чем по какой-либо другой причине, Барума достал кинжал, затем уселся на огромную подушку, уставился на свет масляной лампы и сконцентрировался. Поскольку он держал полумагический предмет, который очень много значил для Родри, то образ возник быстро. В жёлтом пляшущем свете лампы Барума увидел, как Родри сидит у костра и ест жаркое из деревянной миски. Родри выглядел усталым, но не измождённым, на него не были надеты цепи или кандалы, и очевидно к нему хорошо относились. Вспышка ярости Барумы рассеяла видение. Этот дурак Бриндемо! Почему он не продал Родри в шахты или на галеры, как ему приказали? Едва осознавая, что делает, Барума с силой воткнул кинжал в подушку.

Барума в ярости поднялся на ноги. Когда он убрал кинжал, до него дошло, что Бриндемо заплатит за свой провал. Гильдии покажут жирному торговцу, что случается с теми, кто идёт против воли тёмных сил. Что касается самого Родри – Старец не сказал ничего определённого насчёт того, куда следует продавать Родри (шахты или галеры предложил сам Барума), – то, как предполагал Барума, поручение выполнено достаточно хорошо. Затем он вспомнил угрозу, холодную ненависть в глазах серебряного кинжала и голос Родри, когда тот стоял на палубе корабля и говорил Баруме, что когда-нибудь убежит и убьёт его. Это просто глупое бахвальство, сказал себе Барума. Рабы в Бардеке никогда не убегают. Тем не менее он почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Родри относился к тому отчаянному типу людей, которые могут рискнуть всем ради мести – просто потому, что для него неважно, останется он жить или умрёт после того, как убьёт свою дичь.

На короткое время Барума задумался, стоит ли ему самому искать Родри. Старец особо подчёркивал, что запрещает ему убивать варвара. Если Родри предстоит умереть, то Барума должен позаботиться о том, чтобы никто не узнал о его участии. Барума мог, как он предполагал, просто выкупить Родри у нового хозяина и лично продать его в шахты. Опасности этого предприятия были полностью очевидны, учитывая строгость законов, регулирующих продажу варваров в рабство. Старец представлял собой худшую угрозу. Если Старец придёт к выводу, что Барума стал неосторожен или безрассуден, и, таким образом, больше не является абсолютно надёжным, то избавится от своего прежнего ученика – избавится способом, в сравнении с которым долгий медленный способ казни, применяемый архонтами, покажется куда более милосердным. Для Барумы лучше столкнуться с хорошо вооружённым освободившимся Родри, чем вынудить своего учителя принять подобное решение. Однако оставалась ещё наглость Бриндемо. Барума может утешиться, наказав строптивого работорговца.

Ниже по течению реки, на берегу, на узкой, заканчивающейся тупиком улочке Валанта стоял дом, который постепенно приходил в упадок и разрушался. С внешних стен, окружающих территорию, отваливалась штукатурка, они потрескались. Двор внутри зарос, заброшенным садом давно никто не занимался, и в результате растения спутались; древние статуи оказались полностью спрятаны в зарослях. Прямоугольный вытянутый дом утратил часть кровли, а стены в некоторых местах зияли дырами. Большие трещины так и бросались в глаза. Проживающие поблизости горожане думали, что дом принадлежит старому купцу, потерявшему и богатство, и единственного сына, которые попали к пиратам. В результате, мол, он сошёл с ума, отказывался выходить из дома и видеть кого-либо за исключением двух рабов. Но Барума знал правду. Поздно ночью он ушёл из гостиницы и отправился к этому дому, постучался в покосившиеся ворота условным стуком, который знали всего несколько человек.

Спустя несколько мгновений ворота слегка приоткрылись. Старый раб со светильником в руке выглянул в щель и посмотрел на гостя.

– Хочу поговорить с твоим хозяином. Скажи ему, что здесь Барума из Аделиона, прибыл из Дэверри.

Раб кивнул.

– Он на месте? Он меня примет?

Раб пожал плечами, словно говоря, что не знает.

– Отвечай мне, наглый дурак!

Раб открыл рот и показал, что у него нет языка. Когда-то давно его вырезали.

– А… Мне следовало догадаться. Тебе разрешено проводить меня в дом?

Раб кивнул и проводил визитёра в заросший сорняками двор. Они осторожно пробирались по тропинке, где каменные плиты растрескались и в некоторых местах угрожающе накренились; затем вошли в дом и двинулись по коридору, где воняло затхлостью, а статуи были сплошь покрыты паутиной – все это были декорации для соседей и торговцев, которые случайно могли сюда добраться. В задней части дома располагались истинные покои хозяина. Раб жестом пригласил Баруму в комнату с высоким потолком, ярко освещённую светом ламп. Здесь стояла мягкая мебель, и ковры красно-золотистого цвета устилали выложенный плитками пол. На одной стене была фреска с изображением коня и женщины из племени варваров. Барума разглядывал её и внезапно понял, что больше не один. Он резко повернулся и обнаружил, что хозяин возвышается над ним. Баруме потребовалась вся его воля, чтобы не закричать от страха. Несмотря на все усилия, ужас все-таки отразился на его лице, поскольку хозяин засмеялся. Он был высоким мужчиной, с иссиня-чёрной кожей, одетый в простую белую тунику; лицо его скрывал капюшон из тончайшего красного шелка. На правом запястье имелась татуировка, изображающая атакующего ястреба.

– Если бы мне тебя заказали, то ты был бы уже мёртв, Барума. Ты пришёл показать свой товар? Было бы очень любопытно на него взглянуть.

– Это большая честь для меня. В таком случае мы, наверное, сможем договориться. Видите ли, одна из маленьких крыс, которые бегают по нашему приказу, ослушалась меня. Я не могу вернуться в Милетон, чтобы лично заняться данным вопросом, но его следует наказать. Учтите: не убить – просто преподать ему болезненный урок.

– Нет ничего проще. – Хозяин «заброшенного» дома колебался мгновение. – Значит, этот дурак живёт в Милетоне?

– Да, это Бриндемо, работорговец.

– А-а.

В мерцающем свете лампы Барума не мог видеть ничего, кроме грубых очертаний лица Главного Ястреба, просвечивающих сквозь тонкий шёлк, но у него создалось впечатление, что его изучают. Волосы у него встали дыбом от страха при этой мысли.

– Один из моих людей сопровождал тебя в варварское королевство, – наконец произнёс хозяин дома. – Насколько мне известно, он называл себя Гвин.