Читать книгу "Хранители магии - Кэролайн Стивермер"

— А какие еще предметы преподают в вашей школе?

Напускное простодушие Джейн исчезло. Она ответила ему как равному:

— Гринло основали на классических принципах, так что ученицам предлагаются как тривиум, так и квадривиум.

Лэмберт понял, что вид у него самый что ни на есть дурацкий, потому что Джейн добавила:

— Арифметика, музыка, геометрия, астрономия, грамматика, риторика и логика.

Лэмберт отмахнулся от ее списка.

— Прошу меня простить. Я не понял, где вы преподаете. Ваша невестка сказала только, что это французская школа, а я не сообразил, что это Гринло. Это почти столь же знаменитый колледж магии, как и Гласкасл.

— Почти? — Похоже, Джейн это позабавило. — Там учат магии. Но не тому, как чахнут, вынуждена признаться. Мы обучаем магии наряду с этикетом, что включает в себя умение сидеть на каменной скамье и выглядеть так, словно это пуховая подушка. Сама я этикет не преподаю, но обучалась этому.

— Но вы изучали и магию. — Лэмберт не пытался скрыть уважение. Ему с трудом удавалось утаить хотя бы зависть. — Настоящую магию.

Джейн опустила глаза, и Лэмберт заметил, что щеки ее порозовели. Ей это удивительно шло.

— Я преподаю только математику.

— И давно преподаете?

Казалось, Джейн тщательно обдумала его вопрос.

— Не очень.

— Так я и подумал. — Лэмберт секунду поколебался, но не устоял перед соблазном: — Вы пока недостаточно напыщенны.

Это заставило ее снова посмотреть на него.

— Вы этого знать не можете. Я могу быть невероятно напыщенной, если вы заставите меня говорить про математику.

— Этот предмет не допускает множественных интерпретаций. Истинная напыщенность проявляется тогда, когда любая точка зрения может оказаться правильной. — Лэмберт вспомнил Кромера и Полгрейва и добавил: — Хотя почему-то ни одна не оказывается.

— Много вы понимаете, — отозвалась Джейн. — В математике есть множество теорий.

— Как такое возможно? Покуда числа — это числа, истина остается неизменной.

— Но являются ли числа числами? — парировала Джейн. — Что есть истина?

Лэмберт вскинул руку, чтобы ее остановить.

— Не надо всяких выдумок. Два плюс два равняется четырем. Вот вам вечная истина.

Перья у Джейн на шляпке подпрыгнули и затанцевали, с таким энтузиазмом она приняла его вызов.

— Вы чересчур упростили вопрос. Даже вечные истины порой меняются. Все зависит от того, как вы их воспринимаете.

— А вы считаете, что эта конкретная истина изменится? — Лэмберт махнул рукой в сторону главных ворот Гласкасла. — Посторонних будут держать на расстоянии, пока ученые Гласкасла занимаются своими исследованиями в изоляции?

Джейн изобразила недоумение.

— А как это может измениться? Гласкасл не будет Гласкаслом без своих стен.

— А вам бы хотелось, чтобы он изменился? Чтобы здесь разрешалось учиться… другим?

Джейн прищурилась.

— Вы собирались сказать «женщинам»? Мы будем обсуждать права и привилегии женского образования в целом? Или сразу перейдем к сравнению Гласкасла и Гринло?

Лэмберт ответил честно:

— Я собирался сказать «чужакам». Но не имел в виду только женщин. Я подразумевал — кому угодно.

— Нет смысла обсуждать это. Любой не может изучать то, что изучают в Гласкасле. Для этого требуются определенные навыки. Если такие навыки есть у женщины, то ей лучше отправиться в Гринло. Гласкасл ни с чем не сравним.

Коренастый мужчина в котелке прошел совсем близко от Лэмберта и Джейн, направляясь к привратнику. Он остановился спиной к сидящим, у книги для посетителей. Лэмберт не позволил себе ни на секунду отвести взгляд от Джейн.

— А откуда вы это знаете? Вы здесь пробыли всего день. Даже еще меньше.

— О, я знаю.

Взгляд Джейн был таким же твердым, как и ее голос.

Лэмберт предпочел сменить тему:

— Ваш брат может просидеть на заседании весь день. Почему бы нам не начать без него?

При этом предложении глаза у Джейн загорелись. Лэмберт позволил себе секунду глубокого удовлетворения. Пусть он в Гласкасле всего лишь чужак, но может оказать хотя бы такую услугу.

Он подошел к привратнику, вписал в книгу имена, свое и Джейн, и получил разрешение пройти. Никакой задержки не было, потому что мужчина в котелке прошел раньше их и уже скрылся из виду.

Лэмберт и Джейн осмотрели внешние четырехугольные дворы Гласкасла. Утро выдалось великолепное. Плющ опутывал каменные стены, зеленея на фоне серого камня, умытого ночным дождем, а в глубине листвы окна с мелкими переплетами сверкали, когда на ромбовидные стекла падал яркий утренний свет. В воздухе стоял сладкий запах — смесь ароматов утренней выпечки, розмарина с вечнозеленого окаймления и нагретых солнцем роз.

Лэмберту все казалось чудесным, хотя, наверное, пурист нашел бы тут изъяны. Возможно, растения вокруг дорожек выглядели не самым лучшим образом. Разнообразие форм и цвета было стерто продолжительными и частыми дождями, так что неповрежденными оставались только самые выносливые бутоны. Ночная гроза также не пошла им на пользу. Тем не менее светлые гравийные дорожки были даже более геометрически выверенными, чем обычно, поскольку большинство студентов разъехались на каникулы и не топтались на территории университета. На лето осталось только минимальное количество учащихся, необходимое для пения гимнов. Это было удачей. Несомненно, визит Джейн будет приятнее благодаря тому, что на нее станет глазеть меньше юнцов. Пропуская мисс Брейлсфорд вперед на узкой дорожке между двумя орнаментальными бордюрами, Лэмберт вынужден был отказаться от этой мысли. В наряде Джейн, остававшемся абсолютно благопристойным, было нечто такое, что давало понять: она была бы не против, если бы на нее глазели многочисленные воспитанные юнцы.

— Отсюда начинают практически все гости. — Лэмберт приостановился на пороге капеллы Святой Марии. — Похоже, утренняя служба уже закончилась. Можно осмотреть все, никому не мешая. Хотите зайти?

Оказалось, что Джейн очень интересуется церковной архитектурой. Она прошла следом за Ламбертом в безлюдную капеллу, а потом стала руководить их продвижением от центрального нефа к приделам, от трансептов к хорам — сквозь сладкую пелену ладана, курившегося во время утренней службы. Когда они остановились в центре, Джейн развернулась на месте: с ярко горящими глазами, откинув голову, она наслаждалась великолепием здания. Осматриваясь, она подняла руку, придерживая свою экстравагантную шляпку.

— Посмотрите на это! — Джейн говорила тихо, но волнение и удовольствие в ее голосе придавали особую четкость словам, так что Лэмберт очень ясно слышал их, куда бы девушка ни поворачивалась. — Видите соотношение между длиной нефа и трансепта? Оно составляет два к трем. А отношение нефа к хорам — четыре к трем.