Читать книгу "Время для откровений - Сара Морган"

Сила собственного чувства до сих пор ее пугала, и именно поэтому стоило ей оказаться с ним в одной машине, как она сразу же начала огрызаться. Иначе бы Эйвери просто не удержалась и снова поддалась его притяжению. Но она не могла себе этого позволить. Ни в коем случае.

Стараясь ни о чем не думать, Эйвери покрепче ухватилась за руль, каждой клеточкой своего тела ощущая присутствие Мала.

Они ехали молча, но эта тишина буквально звенела от напряжения.

Когда же он наконец женится? Тогда она сможет выкинуть его и из головы, и из сердца. Ведь она не из тех женщин, что могут что-то чувствовать к женатому мужчине.

— Мы заночуем вон у тех камней, — указал Мал, прерывая затянувшееся молчание. — Так у нас будет защита от ветра.

Но Эйвери нуждалась в защите не от ветра, а от Мала. Или от себя самой?

Затормозив, она быстро выскочила из машины.

— Хорошо, ты располагайся здесь, а я устроюсь вон там. — Дистанция. Вот что им сейчас нужно.

— Но у меня только одна палатка.

— Что? — выдохнула Эйвери. — Только одна? Но почему?

— А тебя что-то не устраивает?

Эйвери поспешно отогнала образ знакомого подтянутого тела, рядом с которым ей придется провести всю ночь.

— Ну, вообще, как-то не принято, чтобы мужчина, который вот-вот собирается жениться, спал вместе с другими женщинами. К тому же всегда остается возможность, что во сне я тебя убью. — Если вообще сможет заснуть.

— А я и не собираюсь с тобой спать, — невозмутимо заметил Мал, вытаскивая из машины сумку. — Мы просто переночуем в одной палатке, и прошу тебя, не делай вид, что мы ни разу так не делали.

Делали, но тогда они были любовниками и их взаимное упрямство и горячий темперамент лишь увеличивали сексуальное влечение.

— Но почему ты все-таки не взял вторую палатку?

— Потому что я собирался ехать один. Я всем сказал, что хочу провести пару дней наедине с самим собой, и мне сложно было бы объяснить, зачем мне понадобилась вторая палатка.

Мал принялся обустраивать лагерь, а Эйвери помогала ему, стараясь не думать, как близко они окажутся этой ночью.

Если во сне она нечаянно вытянет руку, то сможет до него дотронуться.

А что, если к ней вернутся привычные кошмары? Что, если она станет его звать?

Пообещав себе ни за что не засыпать раньше Мала, Эйвери с легкой досадой наблюдала за тем, как принц умело ставит палатку. И когда он только успел научиться походным премудростям? Черт, а ведь сейчас, когда совместная ночевка в тесной палатке была уже не за горами, ей совершенно не хотелось восхищаться Малом.

Ладно, нужно просто подольше посидеть у костра и надеяться, что к тому времени, как она залезет в свой спальник, Мал уже крепко уснет.

— А ты, оказывается, можешь и сам о себе прекрасно позаботиться, — заметила Эйвери, наблюдая за тем, как принц разводит огонь и готовит ужин. — Завтра мы уже доберемся до места, но что делать, если ее там не окажется?

— Я почти уверен, она именно там.

— Но почему ты не мог поручить своей службе безопасности все проверить?

— Потому что тогда эта история обязательно получила бы огласку, а мне бы этого не хотелось.

— Боишься, что пострадает твое эго?

— Боюсь, что пострадает моя невеста.

Мал покрутил поджаривающиеся на огне кусочки баранины, и Эйвери поспешно отвернулась. Даже жаль, что, решив свести необходимую близость к минимуму, она настояла на том, чтобы каждый готовил себе сам. Ее ужин выглядел совсем не так аппетитно, мясо заметно подгорело, но в дороге она успела порядком проголодаться, так что с жадностью вгрызлась в горячее мясо, но потом вдруг заметила на себе взгляд Мала, и ей сразу же расхотелось есть.

— Что? По-моему, очень вкусно.

— Шашлык сложно назвать изысканным блюдом, а ты привыкла к пятизвездочным отелям и общению с прославленными шеф-поварами.

— Да, но повара и рестораны — это моя работа, а ужин в пустыне — совсем другое дело. Обожаю подобные поездки. — Эйвери не успела договорить, как пожалела о своих словах, ведь все то, что она любила в пустыне, было тесно переплетено с тем, что она любила в самом Мале. Так, стоп. Не стоит даже в мыслях поминать любовь и Мала в одном предложении.

Все еще ощущая на себе его взгляд, Эйвери сосредоточилась на пейзаже, любуясь причудливо меняющимися в лучах заходящего солнца очертаниями и оттенками песков.

Когда совсем стемнело, Эйвери с облегчением перевела дух и решила поговорить о чем-нибудь безопасном:

— И почему в таких местах звезды всегда кажутся больше?

— Потому что здесь воздух чище. — Мал поднялся и погасил костер. — Давай ложиться, я хочу выехать на рассвете.

Что ж, похоже, не ей одной не терпится поскорее со всем покончить и навсегда разойтись. Но почему-то вместо радости Эйвери почувствовала лишь грусть и усталость.

— Рассвет — это всегда хорошо.

А еще лучше вообще не спать в палатке, а просидеть у потухшего костра.

Эйвери быстро доела барашка, стараясь не думать об их первой поездке в пустыню. Тогда они встречались всего пару месяцев и буквально не могли насытиться друг другом, да к тому же еще в личную жизнь принца бесцеремонно вмешивались все кому не лень, и Мал решил, что им нужно от всех убежать и хоть немного побыть по-настоящему наедине. Эйвери оставила дома свой мобильник и бесконечную работу, а Мал — своих охранников, долг и обязанности. То была самая счастливая неделя в ее жизни.

От одних этих воспоминаний у нее заболело в груди, а в горле застрял комок. Украдкой взглянув на Мала, Эйвери заметила его пристальный взгляд.

— Скажи, — бросил он.

— Что сказать?

— Скажи, о чем сейчас думаешь.

— О чем я думаю?

— Ты думаешь о той неделе, что мы провели наедине.

Эйвери судорожно сглотнула:

— Вообще-то я думала о том, как здесь серо и уныло.

Мал явно ей не поверил, но больше ничего не сказал и отвернулся.

И что теперь?

Свои чувства можно держать от всех в тайне, но как спрятаться от них самой? Да еще оказавшись в одной палатке с тем, кто их в тебе пробуждает? Напросилась бы она ехать с ним, если бы знала, что им придется ночевать так близко? Вряд ли. Инстинкт самосохранения наверняка бы перевесил то чувство вины, что она испытывала к Калиле.

Калила. Совсем скоро она станет его женой.

Эйвери еще долго сидела у потухшего костра, жалея себя и все больше и больше погружаясь в отчаяние.

— Эйвери? — через какое-то время позвал ее Мал. — Иди в палатку, уже совсем стемнело.