Читать книгу "Великий перелом - Дмитрий Шидловский"

— Прошу вас дать мне команду для начала стрельбы.

— Засеките время, полковник, — приказал генерал одному из своих подчиненных. — И дайте сигнал к началу стрельбы.

Полковник достал большие командирские часы, а Крапивин встал на огневой рубеж спиной к экзаменаторам.

— Огонь! — скомандовал полковник.

Еще не успели смолкнуть звуки его голоса, а Крапивин уже сделал первый выстрел. С невероятной скоростью он успел сдернуть с плеча винтовку, передернуть затвор и спустить курок. За первым выстрелом последовали второй, третий, четвертый, пятый. Крапивин перезарядил оружие, перекатившись при этом по полу и уходя от воображаемого ответного огня. Встав на колено, он разрядил новую обойму и снова ушел в перекат. Теперь Вадим катился вдоль огневой позиции, стреляя всякий раз, как оказывался на животе или на спине. Пули неизменно ложились в черные круги на мишенях. В очередной раз разрядив оружие, Крапивин вскочил на ноги, выполнил несколько выпадов штыкового боя, ударил воображаемого противника прикладом, снова ушел в перекат, перезарядил оружие и вновь открыл стрельбу. Теперь он постоянно менял положение, стреляя то стоя, то с колена, то лежа, а то и просто на бегу.

Разрядив таким образом все имеющиеся в его распоряжении винтовочные патроны, Вадим отбросил винтовку, выхватил «люгер» и снова открыл огонь. Скорость стрельбы была такая, словно тарахтел пулемет. Небольшой перерыв на перекат, во время которого Крапивин сменил обойму, — и снова ураганный огонь по мишеням. Когда все припасенные Вадимом патроны для немецкого пистолета были использованы, центральные круги мишеней уже представляли собой сплошные дырки.

Теперь Крапивин выхватил револьверы. Вначале он вел огонь с двух рук. Потом, когда барабаны опустели, он отбросил один из револьверов, одним движением перезарядил второй, и в тире вновь зазвучали частые выстрелы. Пороховой дым застилал глаза, но Вадим все стрелял и стрелял, неизменно поражая цели. Наконец патроны оказались полностью израсходованы, а команда прекратить стрельбу все еще не прозвучала. Перекатившись в сторону, Вадим подхватил винтовку, снова перекувырнулся и, когда вышел на колено, с силой метнул отомкнутый штык в одну из мишеней. Сталь с треском впилась в истерзанное «яблочко».

— Прекратить огонь, время вышло, — скомандовал державший часы полковник.

Крапивин медленно поднялся с колена, подобрал и надел упавшую во время стрельбы фуражку, строевым шагом подошел к генералу, отдал честь и доложил:

— Ваше превосходительство, стрельбу окончил. Кроме продемонстрированных навыков, готов обучать слушателей академии скрытному перемещению по пересеченной местности, разведке, ведению огня из засады, оборудованию позиций для засад. А также искусству уничтожения высших офицеров и захвата пленных в расположении частей противника. Штабс-капитан Крапивин, честь имею.

В тире повисла тишина, которая особо остро ощущалась после стоявшего здесь недавно грохота выстрелов.

— Однако, ни одной пули в «молоко», — заметил подошедший с линии огня полковник.

Генерал метнул на него гневный взгляд.

— Господин штабс-капитан, извольте подождать нашего решения в соседней комнате, — обратился он к Крапивину.

Вадим снова отдал честь и вышел. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Впрочем, Крапивин почему-то не испытывал волнения. «Я показал, что хотел показать, — думал он. — Пусть теперь решают. Если уж и после этого не примут, то, значит, я точно здесь не ко двору. Ничего, прорвемся. Сказано же: „Не думай о том, какой пост занимаешь, а думай о том, какого поста ты достоин“ и „Лучше быть, чем казаться“».

Наконец дверь открылась, и Вадима пригласили в тир. Генерал встретил его куда более теплым взглядом, чем в первый раз.

— Что же, голубчик, убедили, — проговорил он. — Этаких стрелков, признаться, в жизни мне встречать не приходилось. Хвалю. Хоть ваши навыки более свойственны для ведения войн туземных и колониальных, думаю, и нашим офицерам они будут полезны. Тем паче что неизвестно еще, какая судьба у нас впереди. Война с турками на Кавказе, положим, совсем иная, чем на Балканах, оказалась. Как раз в таких боях ваши умения были бы весьма уместны. Так что в состав преподавателей академии вы приняты, с окладом и подъемными согласно штату.

ГЛАВА 6 Расставание

В форме гимназиста Янек чувствовал себя неуютно. Не в том дело, что эта одежда стесняла его движения. Просто мальчику претил сам статус, с кото-рым она была связана. Менее всего ему хотелось выглядеть школяром, подростком, которого может наставлять каждый встречный. Хотя наличие классического образования уже само по себе придавало определенный вес в здешнем обществе, в мечтах мальчик видел себя совсем в иной роли. Он уже представлял, как командует полками и дивизиями. Он мечтал о военном мундире — польской армии, разумеется. Армии, которой в этом мире еще не существовало. Планы у Янека были наполеоновские, и та квартирка в Ковенском переулке, в которую они переехали с отцом неделю назад, казалась ему еще более временным жилищем, чем номер в «Астории».

В отличие от Янека Крапивин гордился своей формой. Он явно считал себя пришедшим в армию Российской империи всерьез и надолго. Бывший подполковник ФСБ, судя по всему, был чрезвычайно доволен тем, что вновь смог надеть военный мундир. И хотя звание штабс-капитана соответствовало в его мире только капитану, Крапивин ни в коей мере не чувствовал себя обделенным. Жизнь снова обрела смысл: старый вояка вновь ощутил себя включенным в армейскую систему, получил четкую задачу, осознал себя как часть огромной военной машины, призванной защищать самое дорогое на свете — Россию.

Отношение к Крапивину у Янека было двойственное. Для мальчика-поляка русская армия была армией оккупантов. Неважно, шла ли речь о царской армии, квартировавшей в покоренной Польше, или о советской группе войск, танками удерживавшей Польскую Народную Республику в социалистическом лагере. Крапивин же волей случая являл собою представителя обеих этих сил: бывший офицер КГБ, а ныне штабс-капитан царской армии — живое воплощение угнетателей Польши.

Но в то же время сила и боевые навыки этого человека внушали Янеку уважение, особенно после того, как Басов рассказал ему об экзамене, который выдержал Крапивин в Академии Генштаба.

Услышав эту историю, Янек твердо решил, что обязательно научится у дяди Вадима его боевому искусству.

Но сегодня даже самые радужные мечты и самые дерзкие планы не радовали Янека. Басов покидал Петербург. В своем желании он был непреклонен. Он сделал для своих подопечных все, что мог, и намеревался выехать в Париж еще до Крещения.

В прощальный вечер друзья заказали себе отдельный кабинет в ресторане «Астории». Крапивин и Янек явились в точно назначенный срок. Басов, одетый в дорогой элегантный костюм, сообщил им, что Чигирев присутствует на каком-то важном приеме и просил начинать без него.

Когда официанты подали первую смену блюд и удалились, а Басов с Крапивиным осушили по первому бокалу вина «за удачную поездку», Янек спросил: