Читать книгу "Мы поднимаем выше стяги! - Иван Кузмичев"

Духовный владыка Стефан заняв свое место, выпрямился во весь свой немаленький рост, и степенно произнес обговоренную заранее в тесном кругу речь, завершив ее предложением на патриарший престол собрата рангом ниже, чем он сам. Правда, степень посвящения то одна, но это уже мелочи.

Стоило только последнему слову местоблюстителю патриаршего престола замолкнуть как в Успенском соборе поднялся чуть ли не вой, перемешавшийся с зубовным скрежетом старцев, кто-то вовсе начал причитать, моля Бога обо все прощении. То еще представление было, и смех и грех как говорится, хорошо, что меня там не было, а то глядишь, и чего-нибудь ненужного отчебучить иерархи сподобились бы. Хотя громких слов хватало и без этого…

-Не дело это, столь молодого да раннего избирать на такой высокий пост!– писклявым голосом вопил Тверской архиепископ Каллист Поборский, разменявший недавно седьмой десяток.

-Иерофан у целого полка душегубов духовным отцом признанный, так неужто мы ему в сих злодеяниях потворствовать будем?! Не бывать этому!– задыхался от гнева Ефрем Янкович, митрополит Суздальский и Юрьевский.

Я кое-как сдерживаю себя, силясь не наделать глупостей, продолжаю глядеть на творящуюся внутри Успенского собора вакханалию. Самый молодой кандидат на патриарший престол сидел рядом с местоблюстителем патриаршего престола. Я заметил, что он плотно сжимает губы, бледность лица была заметна даже в полумраке.

-Позорище, и это духовные отцы наши, того и гляди с кулаками друг на друга кинутся,– яростным шепотом шепчу себе под нос, не отрываясь от потаенного глазка.

Постепенно хор голосов разделился, нашлись защитники и у полка витязей, бас старого митрополита Астраханского и Терского, Сампсона перебивал голоса большинства собравшихся здесь иерархов:

-Забываете вы все, что эти самые «душегубы» многих людей русских спасли, церкви защитили, когда вместе с войсками царскими мятежников укорачивали. Забываете вы что в строгости они живут, живота своего не жалеют, подобно богатырям русским!– несколько напыщенно сказал Сампсон, по-видимому подготовительная работа Стефана уже начала давать свои плоды, раз такой умудренный и опытный церковный владыка высказался в пользу предложенного молодого московского епископа, пускай и немного витиевато, через одобрение созданного полка «Русских витязей». Да, закулисные, кулуарные игры всегда есть, были и будут, не смотря ни на что.

-Помним мы, помним, и недавний указ помним, тот самый, в котором говорится о землице нашей церковной, принадлежащей нам испокон веков. Или неужели забыли вы его, братья во Христе?– негромко сказал седовласый Киевский митрополит Иоасаф Кроковский.

«Вот ведь, хрыч старый! Чего неймется тебе, мошну растрясти боишься? Так ведь тебе самому от этого выгода большая будет,… хотя нет чего это я, с чернозема землицы церковной, что в Белоруссии и Украине денег собрать много больше можно, чем получить при откупе холопьих семей. Да, рановато я огласил сей указ, а ведь предупреждал меня Варфоломей, мол, непрочна еще сила твоя. Как же не поверил, привык на штыки солдат полагаться, хотя всего-то полтора месяца в роли главы России,– с негодованием подумал я, смотря на то, как в зале шум постепенно стихает и на лицах спорщиков проявляется задумчивое выражение».

-Сколько можно о бренном заботиться, когда Русь-матушка супротив половины мира держится, так неужели нам мошна дороже, чем царство небесное и любовь ближнего своего?!– немного наиграно прервал речь киевского митрополита, Варлаам Косовский, епископ Иркутский.

«Да, тебе отце действительно на людишек уповать не следует, у тебя прибыток с мехов ой какой немаленький, а если заручится поддержкой патриарха, то и вовсе хоть завод пушнины открывай… стоп! Дельная мысль, стоит об этом подумать, все же зверье ценное в лесах обретается, глядишь, и приручить полезных животин можно будет, как гусей каких,– стараясь не упустить мысль, быстро набрасываю в своем дневнике пару заметок, спеша вернуться обратно к своему «наблюдательному посту"».

Между тем дела принимали дурной оборот, Стефан, человек довольно внушительных габаритов, да к тому же верный еще моему батюшке человек крайне близко воспринял столь негативную реакцию со стороны некоторых иерархов к его выдвиженцу, епископу Иерофану. Ведь получается, что и слово самого Стефана как таковое не весит ничего, раз даже такие тщедушные создания как, к примеру, тверской архиепископ поднял свой голос против предложения местоблюстителя патриаршего престола. В праведном гневе, закатав рукава, дабы сподручней было вразумлять неразумных чад, с хеканьем припечатал своим полупудовым кулаком ближайшего к себе говоруна – Сильвестра Волынского, митрополита Нижегородского и Алатырского, тот не ожидая этого, булькнул нечто невразумительное и сполз под стол, будто угорь морской в бадейку.

-А ну не тронь брата нашего!– прорычал митрополит Великоновгородский Иов, выступая вперед.

Короткий взмах и уже сам Стефан не удержавшись заваливается на спину, приголубленный мощным гвоздем своего брата во Христе. Тут уж не вытерпели все собравшиеся, засучив рукава иерархи не разбирая где свой где чужой, каких взглядов придерживается, в какой епархии сидит молотили всех подряд. Лупили по головам и телесам истово, с небывалым энтузиазмом, будто давным-давно хотели учудить нечто подобное, да вот только повода не было, а тут не тебе и повод есть, и противники нашлись. Мне даже завидно стало от такой несправедливости, костяшки кулаков едва ощутимо чесались, требовали своего, а вместо всеобщей разрядки вынужден сидеть в этой толи келье, толи потаенной комнате.

Большая часть ударов иерархов была экономичной, дерущиеся церковники мало тратили сил, будто постоянно занимаются спортом, к примеру, боксируют где-нибудь у себя на закрытом подворье. Ха! Смешно было бы поглядеть на это.

Стефан, очнувшийся после удара Иова мотнув головой, прогоняя наваждение, вышел вперед обидчика и со всего размаха ударил того в грудь, вминая пышные одежды митрополита. Однако тот будто бы не обращая внимание на удар вновь приложил Стефана по лбу. Правда, местоблюститель патриаршего престола не упал, только усерднее бил в грудь своего противника.

-Ребрышко то твое сломаю, а потом глядишь, и дальше твоим лечением займусь!– с упоением произносил он.

-Я раньше полюбуюсь на квашню твою, христопродавец окаянный!– хекал и крякал Иов, молотя кулаками по голове Яворского.

Долго продолжаться это безобразие не могло и через пару минут само собой затихло, недавние драчуны расползлись по углам, «зализывать раны» с негодованием глядя на потрепанных, но не сломленных противников. Один только епископ Иерофан стоял в относительно опрятном виде, всего пара ударов досталась молодому иерарху, да и те скорее раззадорили того, чем причинили сколько-нибудь серьезный ущерб. Глаза епископа блестели, предвкушая новое развлечение.

Между тем один из иерархов – архиепископ Воронежский, Арсений, не участвующий в этой «возвышенной», «духовной» потасовке встал со своего места, подняв руки, призывая к тишине:

– Увы, братья, но стыдно мне за вас, и за себя, за то, что Собор наш превратился в непотребство великое. Нет здесь сейчас святых отцов, одни голодные псы смотрят друг на друга, в тягостном желании вцепиться друг другу в глотку. Махать кулаки и мужики обычные могут, да больно надо ли это вам, братья? Чем не гож вам епископ Иерофан? Тем, что молод, да по государевой просьбе выдвинут?– Стефан Яворский недовольно засопел на своем месте.– Да-да, именно так, об этом все знают… и все из нас понимают, что неугодные могут оказаться где-нибудь подальше от своих епархий, скажем на тех землях, что казачки наши украинские открыть в свое время удосужились. Надо ли это нам? Подумайте, а я пока посижу, старость, знаете ли, не радость…