Читать книгу "Сверхдержава - Брайан У. Олдисс"

— Хочешь войти? Заперто!.. Даже если не хочешь — всё равно закрыто, — подмигнул он Виктору. — Уходя, Иисус Христос бросил ключ в Атлантический океан.

Грузный пришелец перестал улыбаться и засунул руки в карманы, ожидая дальнейшего развития событий.

— Я осматриваю местные достопримечательности, и как раз собираюсь поворачивать назад.

— Таково нынче положение религии, — заметил незнакомец. — Увидел церковь — возможно, счёл, что она тебе нужна. И вот — уходишь. Кто же может сказать, нуждался ли ты в ней в действительности? Даже ты не сможешь! Между прочим, я — Падди Коул.

Коулу было за пятьдесят, седые вихры выбивались из-под твидовой кепки.

Виктор пожал его мясистую руку и представился. Собеседник, казалось, раньше не слышал такой фамилии.

Ниже по склону примостились два домика — таких же белых, как и церковь. Из трубы одного из них вился лёгкий дымок.

— Вы там живёте? — нарушил молчание Виктор.

Коул махнул в сторону хижин-близнецов:

— Мой тот, что посередине.

— Ну, мне пора.

Падди Коул усмехнулся:

— А, наверное, француз? Акцент слышу. Не понимаешь ирландского юмора? Я художник, и вижу тебя насквозь. Хотя, конечно, снова шучу. Зайди ко мне, взгляни на мои полотна.

— Мне нужно возвращаться.

— Да плюнь на свою девчонку! Дай бедняжке отдохнуть. Бывал я во Франции. Пожил и на Монмартре. Знаю я вас, французишек. — Схватив сына президента за руку и почти бегом потащив его вниз по крутому склону, он не давал Виктору возможности остановиться. — Пока не был у меня — считай, и Ирландии не видал!

А домишко и вправду оказался довольно интересным. Виктор с любопытством осмотрелся. С частично выцветших снимков, развешенных в рамках по стенам, смотрели люди.

Нашлись и сравнительно свежие фотографии обнажённых женщин на пляже. Вернее, только одной женщины, но в разных ракурсах. Вошедших улыбкой приветствовала девушка со спутанными тусклыми волосами по имени Фэй.

— Не выпьете чего-нибудь, сэр?

В доме царила нищета. Ни занавесок на окнах, ни ковров на полах, старый полосатый кот на треснувшем подоконнике, на полке — заварочный чайник с отбитым носиком, подпирающий несколько книг в бумажных обложках. Всего две комнаты, маленькая кухонька, откуда доносился густой аромат мясного рагу.

Веранда с видом на море служила спальней и гостиной, а в дальней комнате у Коула располагалась мастерская. Тут смешивались запахи готовящейся еды и льняного масла. Тесная комнатушка была заставлена картинами без рам. Хозяин пригласил Виктора осмотреть каморку.

— А это место мы зовём Королевской академией искусств.

Нога в ботинке оказалась на кухонном стуле, Коул поставил на колено один из шедевров: нечто абстрактное, нанесённое на полотно широкими мазками чёрной и красной краски.

Виктор не нашёл что сказать.

— А я ещё и стихи сочиняю, — сообщил Коул, как будто оправдываясь.

О, Килберкилти, край потерянный

О берег бьются волны, неподвластны времени.

Лишь только в предзакатный час

Агония сгорающего дня наполнит силой нас.

— Не понравилось, да? — Очевидно, Коул спрашивал о картине. — Я же вижу… Думаешь, мои картины — фигня на постном масле. До черта их тут — и все похожи.

Не без труда он вытащил ещё одну картину.

— Тот же сюжет — конец света. Не оценил, значит… А мне до этого нет дела!

Не сводя глаз с Виктора, он отставил картины и крикнул:

— Фэй, поторопись с выпивкой!

— Предпочёл бы рассмотреть картины получше. Мало что смыслю в абстрактной живописи, однако они производят сильное впечатление.

— Каково мне слышать, что мои картины — дрянь? Дело всей жизни! В принципе, я экспрессионист, не абстракционист. Ценность этих картин невозможно определить, когда никто их не видит! Ты comprendre[16]?

Фэй принесла стаканы и щедро плеснула янтарной жидкости из коричневой бутылки, не обращая внимания на слова Виктора, что ему срочно нужно возвращаться к невесте.

— Парень, сядь и выпей! Вкус чувствуется лучше, когда твоя задница покоится на стуле. Хотел бы пофилософствовать с тобой о моих произведениях.

Они присели на диван, служивший также кроватью. Виктору было непросто справиться с эмоциями, но он безропотно отхлебнул немного виски. Коул осушил стакан залпом и вернул его Фэй.

— Ну-ну, ты из тех, кого называют интеллектуалами? Понятно по тому, как ты пьёшь.

И здесь начались рассуждения. Он считал, что написанные им картины бесценны, ибо вообще непонятно, что есть ценность. Художник скорчил гримасу и предположил: например, прикончит он Фэй или Виктора, его привлекут к суду, и об этих творениях узнают! Благодаря заведённому судебному делу он станет знаменитым. Фотографии будут повсюду. Вот тогда картины обретут ценность. Особенно — в случае смертного приговора. Их выставят на аукционы Нью-Йорка или Лондона, Франкфурта или даже на Монмартре и они принесут баснословные деньги. Так ценны ли эти картины? Что даёт убийство в данном случае? Допустим, они никуда не годятся. Но многие посредственные художники прославились (последовало перечисление).

Хотя кто сказал, что картины плохи? Может ли первый встречный судить?

Виктор возражал изо всех сил, но безрезультатно. Этот здоровяк очень переживал, но его невозможно было переубедить.

Коул также сравнивал ценность картин и его собственной жизни. Что означает отрицательная либо положительная оценка художественного, музыкального или литературного произведения? Только лишь придаёт смысл, но никак не ценность. Наконец, чёрт побери, что же это за ценность такая?

Виктор попытался ответить на вопросы художника:

— Время покажет, история рассудит. А мне нелегко судить…

— Ну а сейчас-то, именно сейчас, мои произведения хороши или плохи? Вот что я хочу узнать. Вне зависимости от треклятого исторического процесса. Да тебе бесполезно задавать вопросы. Ты — тот, у кого нет своего собственного мнения и твёрдой жизненной позиции. Только не обижайся. Фэй считает этот хлам произведением искусства. Каждую работу! Скажешь, ошибается? Фэй, подойди, присядь ко мне на колено.

Девушка, не выпуская из рук бутылку, повиновалась. Коул схватил её за бедро, чтобы удерживать равновесие. Фэй ухмыльнулась.

— Слушайте, я же ничего не знаю о её вкусах! Кто она? Художественный критик? Извините, не в силах вам ответить. И кто может определить ценность этих картин?

— Вот тебя и спрашиваем! — расхохотался тот.

— Пусть они имеют ценность для вас с Фэй. Это исчерпывает проблему?