Читать книгу "Лживые боги - Грэм Макнилл"

Каркази расцвел от удовольствия и продолжал:

— Хорошо. Сразу после заявления об отступлении Давина от Согласия Эреб предложил перенести обсуждение вопроса в более узкий круг, но это провокационное предложение он сделал в помещении, полном народа. Кроме того, как вы слышали, он утверждал, что Темба восстал против Хоруса, а не против Императора. Это придало оскорблению личный характер.

— Но зачем ему понадобилось так провоцировать Воителя?

— Возможно, чтобы вывести его из равновесия, заставить проявить вспыльчивость. Похоже, он хорошо знал, какой будет реакция. Мне кажется, Эреб пытался привести Воителя в такое состояние, когда тот будет неспособен мыслить ясно.

— Осторожнее, Игнаций. Как ты осмеливаешься предполагать, что Воитель бывает неспособен ясно мыслить?

— Нет, нет, нет, — запротестовал Каркази. — Только приведя его в состояние крайнего возбуждения, Эреб мог манипулировать его поступками.

— Манипулировать? И с какой же целью?

Каркази пожал плечами:

— Это мне неизвестно. Но я точно знаю: Эреб очень хочет, чтобы Хорус отправился на спутник Давина.

— Но он пытался отговорить Воителя от личного участия в экспедиции. Он даже осмелился советовать переложить это дело на плечи других.

Каркази нетерпеливо тряхнул головой.

— Только для того, чтобы показать всем свое старание заставить Воителя изменить намерения. А на самом деле он прекрасно знал, что Хорус не сможет отступить от своего слова.

— И не отступит, летописец! — раздался звучный возглас от входа в юрту.

Каркази от неожиданности подпрыгнул, а Локен, обернувшись на голос, увидел Первого капитана Сынов Хоруса — сверкающего и грозного в полном боевом облачении.

— Эзекиль, — произнес Локен, — что ты тут делаешь?

— Ищу тебя, — ответил Абаддон. — Тебе надо быть со своей ротой. Сам Воитель возглавит штурм-группу, а ты тратишь время на болтовню с писаками, которые подвергают сомнению честное слово благородного Астартес.

— Первый капитан Абаддон, — выдохнул Каркази, склоняя голову. — Я не хотел никого оскорбить. Я только делился с капитаном Локеном своими впечатлениями от того, что услышал.

— Помолчи, червяк! — огрызнулся Абаддон. — За оскорбление, нанесенное Эребу, мне стоило бы убить тебя на месте.

— Игнаций делает то, о чем я его попросил, — вмешался Локен.

— Ты защищаешь его, Гарвель? — удивился Абаддон. — Ты меня разочаровываешь.

— Эзекиль, во всем этом деле есть какая-то загадка, — сказал Локен. — Эреб явно что-то утаил от нас.

Абаддон покачал головой:

— Ты поверишь этим дурацким выдумкам и не поверишь Астартес? Болтовня с этими бумагомараками окончательно заморочила тебе голову, Локен. Командующий должен об этом услышать.

— Я очень на это надеюсь, — парировал Локен, злясь на Абаддона за его упертость. — И хотел бы стоять рядом, когда ты скажешь ему об этом.

Первый капитан резко развернулся и направился к выходу.

— Первый капитан Абаддон, — крикнул вслед ему Каркази. — Можно, я задам вам один вопрос?

— Нельзя, — отрезал Абаддон, но Каркази это не остановило:

— Что за монету передал вам Эреб при сегодняшней встрече?

4

СЕКРЕТЫ И ТАЙНЫ
ХАОС
РАСПРОСТРАНЕНИЕ СЛОВА
АУДИЕНЦИЯ

После вопроса Каркази Абаддон застыл на месте. Локен, завидев признаки надвигающейся бури, поспешил занять позицию между летописцем и Первым капитаном.

— Игнаций, убирайся отсюда! — едва успел он крикнуть, как Абаддон, развернувшись, бросился на Каркази.

Абаддон заревел от ярости, но Локен перехватил его руки, а Каркази с испуганным криком выскочил из юрты. Абаддон, обладавший более массивной фигурой, без труда отбросил Локена назад; Локен полетел на пол, но достиг своей цели, переключив гнев Первого капитана на себя.

— Ты осмелился поднять руку на своего собрата, Локен? — зарычал Абаддон.

— Я просто удержал тебя от большой ошибки, Эзекиль, — ответил Локен, поднимаясь после падения.

Он видел, в какой ярости его товарищ, и понимал, что надо держаться как можно осторожнее. Аксиманд рассказывал ему о приступах исступленной ярости Абаддона во время вынужденной эвакуации главнокомандующего из Экстрануса, и с тех пор его нрав становился все более непредсказуемым.

— Ошибки? О чем ты толкуешь?

— Об убийстве Игнация, — сказал Локен. — Подумай сам, что могло произойти, если бы ты его убил. Воитель был бы обязан потребовать взамен твою голову. Представь, какими могли быть последствия, если бы Астартес хладнокровно убил одного из летописцев.

Абаддон яростно зашагал по юрте, но Локен понял, что слова проникли сквозь кровавый туман гнева, охватившего его товарища.

— Проклятье, Локен… — шипел Абаддон. — Проклятье.

— А о чем говорил Игнаций, Эзекиль? Между тобой и Эребом действительно мелькнул медальон ложи?

Абаддон взглянул в лицо Локена.

— Я не могу сказать.

— Значит, это был он.

— Я. Не могу. Сказать.

— Прекрати, Эзекиль. Терпеть не могу секреты и тайны. Вот потому я и не смог вернуться в воинскую ложу. Аксиманд и Торгаддон оба приглашали меня, но я не смог. Не теперь. Скажи, Эреб тоже член ложи? Он и раньше состоял в этом обществе, или вы приняли его по пути сюда?

— Ты слышал слова Сергара на нашей встрече. Тебе известно, что я не могу обсуждать происходящее в ложе за ее пределами.

Локен шагнул вперед и оказался лицом к лицу с Абаддоном.

— Эзекиль, ты все должен рассказать мне немедленно. Я чувствую, что происходит что-то непонятное, и, клянусь, я почувствую, если ты мне солжешь.

— Ты думаешь, что можешь запугать меня, малыш? — рассмеялся Абаддон, но Локен заметил, что его веселье было напускным.

— Да, Эзекиль, я так думаю. А теперь рассказывай.

Взгляд Абаддона на мгновение метнулся к входу юрты.

— Прекрасно, — сказал он. — Я расскажу, но мои слова никто больше не должен услышать.

Локен кивнул, и Абаддон продолжил:

— Мы не принимали Эреба в члены ложи.

— Нет? — с откровенным недоверием переспросил Локен.

— Нет, — повторил Абаддон. — Это Эреб принимал нас.

Эреб, брат Астартес, Первый капеллан Несущих Слово…

Доверенный советник Воителя…

Лжец.

Сколько бы ни пытался он избавиться от этого слова при помощи боевой медитации, оно неизменно возвращалось, чтобы причинить боль. В добавление ко всему снова и снова звучали в голове отрывки последнего разговора с Эуфратией Киилер.