Читать книгу "Змея за пазухой - Виталий Гладкий"

Что поразило Никиту, так это малолюдье престижного дома; казалось, его только начали заселять. Обычно в пятницу народ затаривается на выходные дни продуктами в ближайшем супермаркете, поэтому подъезды домов, где живут нормальные граждане, особенно ближе к вечеру, напоминают летки ульев, так много там роится добытчиц (в основном) и добытчиков с полными сумками и пластиковыми пакетами в руках.

Но престижный дом напоминал кабинет большого чиновника, куда попадали лишь немногочисленные избранные и только по предварительной записи. После мелькнувшего в кадре Олега к дому подъехали всего несколько дорогих автомобилей, чтобы заключить в свои хромированно-лакированные утробы двух-трех человек и исчезнуть в неизвестном направлении, притом с концами; по крайней мере, до полуночи ни одна из этих машин обратно не вернулась.

Впрочем, разгадка лежала на виду: скорее всего, большинство обитателей дома сразу после обеда отбыли в свои загородные особняки. Поэтому в нем осталось всего несколько человек; Никита насчитал около двух десятков. Это были в основном старики. Они-то как раз и выходили на прогулку и в магазин — некоторые возвращались с пакетами в руках. Но ни одной подозрительной личности, которая хотя бы отдаленно смахивала на убийцу Олега, он не высмотрел.

Однако Никита все равно скопировал диск и открыл файлы, где были изображены лица тех, кто входил и выходил из дому. Изображения он не только сохранил в памяти компьютера, но также вывел их на бумагу, предварительно поработав с фотошопом, благо это было недолго и несложно. Вдруг пригодятся.

«Поеду к Терехиной! — решил Никита. — А заодно пообедаю, потому как уже близится ужин, а я еще и не завтракал, если не считать чашки чая и черствого бутерброда. — Тут он саркастически ухмыльнулся. — Для миллионера, коим я теперь являюсь, это непозволительно. Нужно вести здоровый образ жизни».

Мысленно посмеявшись над последней фразой, — да уж, вовремя взялся за ум, как раз к пенсии, — Никита сел в машину и покатил в направлении спального района, где в хрущевской пятиэтажке жила заинтересовавшая его девица.

Конечно же скамейки возле дома не пустовали. Старушки-пенсионерки — «Коллеги, етиттвою…» — подумал Никита — щелкали семечки и перемывали кому-то косточки.

— …А ейный хахаль прыг в окно! — Худая бабуля весьма преклонных лет, похожая на мультяшную героиню старушку Шапокляк, вся в ситце Ивановской фабрики, который был произведен во времена застоя, яростно жестикулируя, сидела в окружении более солидных и упитанных товарок, внимавших ей с выражением на лицах, которое бывает во время массового сеанса гипноза. — Со второго этажа! Я ить как раз вядро в мусорку несла, так ён меня едва не сшиб. В одном исподнем! И почесал, и почесал! Вон туды, в кусты. Она и вещи его в окно выбросила, дак куды там! Не до того ему было. И то верно — новый-то у нее милиционер. С левольвертом ходит. Пальнет раз — и на небеса. А ентот так, приходящий.

— Здравствуйте! — чересчур громко сказал Никита, потому что старушки, увлеченные занимательной историей, не обращали на него никакого внимания, хоть пляши перед ними.

Бабульки, как по команде, посмотрели в его сторону, а Шапокляк так и застыла с открытым ртом, не успев закончить фразу.

— Здравствуй, милок, коль не шутишь, — надевая очки, ответила полная старуха в тапочках, носы которых представляли умильные собачьи мордочки.

— Никаких шуток, я серьезно, — сказал Никита и изобразил свою самую привлекательную улыбку — «щедрую», как у полного лоха. — У меня к вам есть один вопрос.

— Спрашивай! — оживилась Шапокляк.

Похоже, во дворе она заведовала выпуском местных новостей, которые собирала по крупинкам, как курица просо.

— В какой квартире живет Терехина? — спросил Никита.

И поразился — старушки изобразили финальную сценку бессмертного «Ревизора». Они уставились на него, как на привидение. Пауза несколько затянулась, и недоумевающий Никита прокашлялся.

— Любка? В девятнадцатой, — наконец ответила Шапокляк. — На втором этаже. Вон ейный подъезд.

— Не подскажете, она дома?

— А где ж ей быть-то? Она ить безработная. Работу ишшет, да все никак… — Тут старушки почему-то захихикали. — Хочет, штоб денежную, дак разве нонче найдешь такую?

— Ну, спасибо вам… — Никита снова заулыбался и даже кивнул, словно поклонился.

Он уже стоял у входа в подъезд, когда сзади его окликнули.

— Ты, мил-человек, у нее долго не задерживайси… — говорила Шапокляк.

— Это почему?

— Тут, вишь, какое дело… — начала осторожно старушка. — К Любке должон вскорости прийтить… м-м-м… молодой человек. Дак штоб между вами там чегой-нибудь не вышло.

— Спасибо за информацию. Но я к ней по делу, — ответил Никита и подчеркнул: — Общественному.

Старушки закивали, но в их глазах читалось явное сомнение. Похоже, Терехина не отказывала себе в плотских удовольствиях и была чересчур любвеобильной.

На звонок в дверь долго не отвечали. «Она что, уснула?!» — недоумевал Никита. Наконец за дверью зашебаршились, и приятный девичий голос несколько грубовато спросил:

— Чего надо?

— Поговорить.

— Ты кто?

Терехина видела Никиту через глазок, поэтому он встал так, чтобы свет от окна лестничной площадки освещал его лицо во всех подробностях, — при всем том он не считал себя уродом, хотя и не был симпатягой.

— Я детектив, — немного поколебавшись, ответил Никита.

— И что?

— Да, в общем, ничего такого. Просто есть дело к вам. Но, вы уж извините, мне бы не хотелось объявлять о нем во всеуслышание… — Никита многозначительно кивнул в сторону лестницы.

Там слышались шорохи и свистящее стариковское дыхание. Видимо, Шапокляк не утерпела и решила подслушать разговор.

Терехина поняла прозрачный намек, и дверь наконец отворилась.

— Входите! — сказала она сердито. — Да побыстрее! Дует…

До прихода Никиты она принимала ванну, и вместо одежды на ней было лишь большое махровое полотенце, обернутое вокруг тела и едва прикрывающее высокую грудь. Виднелись стройные, в меру полные ноги, которые составили бы честь любой красотке. Но Терехина не была писаной красавицей. И все равно ее живое румяное лицо, на котором особенно выделялись большие черные глаза, было очень привлекательным. То, что на Терехину оглядывались почти все мужчины, можно было сказать с полной уверенностью — от нее буквально струилась сексуальная энергия. Такой энергетикой обладают лишь ведьмы, об этом Никита как-то прочитал в Интернете.

«Ух ты! — мысленно воскликнул он, почувствовав, как сильно забилось сердце. — Нехилая ведьмочка… Везет же мужикам, которых она привечает».

— Ждите здесь, — сказала Терехина, усадив Никиту на кухонный табурет. — Мне нужно одеться… — И исчезла.

«Да-а… — думал Никита, облизываясь, как сытый кот на завалинке. — Я с огромным удовольствием помог бы ей с одеванием. Вернее — с раздеванием. Потрясающая фемина! А квартирка у нее ничего — ухоженная…»