Читать книгу "t - Виктор Пелевин"

Опасаясь, что огонёк исчезнет так же неожиданно, как появился, Т. заспешил вперёд.

Источником света оказался висевший на ветке фонарь кубической формы с круглым стеклом, за которым ослепительно сияла короткая полоса белого огня — это было не керосиновое или карбидное пламя, и даже не электрическая дуга, а какая-то другая, незнакомая энергия или субстанция. Фонарь горел так ярко, что всё находившееся позади него сливалось в сплошную черноту.

Выйдя из конуса света, Т. остановился, чтобы дать глазам отдохнуть. Когда они вновь привыкли к полутьме, он увидел шатёр из светлой ткани. Перед ним развевался флаг — широкое белое полотнище с буквами «А-Ь» билось в воздухе, несмотря на полное отсутствие ветра. Это было столь явное и настолько бессмысленное чудо, что Т. непроизвольно нахмурился.

Не решаясь войти в шатёр, он остановился у входа. Тогда внутри загорелся свет.

— Заходите, граф, — раздался знакомый голос. — Я давненько вас жду.

VII

Внутри шатёр выглядел странно.

Пожалуй, он напоминал жильё кочевника — только не настоящее, а сымитированное театральным декоратором, воображение которого рисовало роскошные, но смутные и бедные деталями картины. Здесь были ковры, опять ковры, снова коврики, пёстро расшитые пуфики и подушки причудливых очертаний, и ещё зачем-то поблёскивал косой насечкой огромный золочёный кальян. На полу в центре шатра стоял большой круглый поднос с фруктами и напитками, а сверху свисала лампа, излучавшая такой же ярко-мертвенный свет, как и ослепивший Т. фонарь.

У подноса полулежал мужчина в халате синего цвета и синей шёлковой маске, закрывавшей большую часть лица. На лбу маски были вышиты те же буквы, что на знамени — «А-Ь».

— Садитесь, — сказал Ариэль, кивая на подушки. — Если не хотите сидеть на полу, я с удовольствием создам для вас стул или кресло.

— Я вполне обойдусь, — сказал Т. и опустился на подушку напротив хозяина.

Кое-как скрестив перед собой ноги в пыльных жандармских сапогах (и порвав при этом шпорой один из ковриков), он минуту или две разглядывал своего визави. Ариэль молча смотрел на Т. — тоже, кажется, с любопытством.

— А теперь снимите маску, — сказал Т.

Он не ожидал, что Ариэль выполнит его просьбу. Но тот послушно поднял руку и сдёрнул маску с лица.

Т. увидел перед собой мужчину средних лет, с щёткой усов и ореолом жидких волос над лысеющим черепом. У него было мясистое округлое лицо, на котором застыло выражение несколько напряжённого ожидания — словно он только что перестал икать и теперь ждал, не возникнет ли икота снова. В общем, это была самая обычная физиономия, какие забываются через секунду после того, как исчезают из поля зрения.

Зато одет Ариэль был весьма оригинально, чтобы не сказать карикатурно. Под распахнутым халатом виднелось подобие тёплого исподнего белья из странного переливающегося материала жёлто-коричневого цвета, с пришитой вместо лампаса георгиевской лентой по бокам штанов и нашивкой в виде чёрной лилии в центре груди.

В этом наряде, возможно, присутствовало нечто неуловимо-кавалеристское, но не было ничего ангельского или демонического: Т. пришло в голову, что возлежащий в шатре Ариэль напоминает вышедшего в отставку штабс-капитана, решившего, сообразуясь со скромными средствами, устроить у себя в Рязанской губернии персидский сераль по картинкам из столичных журналов.

— Я просил вас появиться передо мной в своём подлинном обличье, — сказал Т. — Означает ли ваш… хмм… вид, что вы исполнили мою просьбу?

Ариэль кивнул.

— Ваше тело настоящее? — спросил Т. — Или это тоже фокус?

— Вы меня веселите, — ответил Ариэль. — Что именно вы хотите проверить? Здесь всё настоящее, но лишь до тех пор, пока я этого хочу. Реальность и нереальность определяются исключительно моей волей.

— Если я говорю с создателем, — сказал Т., — могу я в таком случае спросить, в чём цель существования?

Ариэль улыбнулся.

— Существование, сударь мой, это не выстрел из пушки. С чего вы взяли, что у него есть цель? И потом, это вопрос не по адресу. Я всего лишь творец видимого вами мира, временный повелитель, создающий тени из праха. Помните, как у Пушкина? «Властитель праздный и лукавый, плешивый щёголь, враг труда, нечаянно пригретый славой…» Вот только Слава где-то заблудился, хе-хе-хе…

— Тени? — переспросил Т. — Вы хотите сказать, я просто тень?

— Это смотря с кем сравнивать, — ответил Ариэль. — Если со мной, то да. А если, например, с Кнопфом, то тенью относительно вас будет он.

— Хорошо, — сказал Т., — можете вы объяснить, что я делаю в сотворённом вами мире?

— Могу. Но вряд ли вам это понравится.

— Прошу вас, откройте мне правду, какой бы страшной она ни была. Не мучайте меня дальше. Кто вы такой? Действительно ангел? Или, может быть, демон?

— Я человек, — ответил Ариэль. — Но по отношению к вам являюсь скорее божеством, чем существом того же класса.

— Как так может быть?

— Долгая история. Я отпрыск семьи, из которой вышло много весьма эксцентричных типов — революционеров, банкиров, даже разбойников. Но самым необычным из них был мой дедушка по отцовской линии, мистик-каббалист.

— Каббалист? В наш просвещённый век?

— Самый настоящий каббалист, — подтвердил Ариэль. — Но не шарлатан из тех, что торгуют фальшивым знанием в глянцевых журналах, а истинный эзотерик. Видите ли, Россия вашего будущего и моего прошлого была прелюбопытнейшим местом. В этой стране все желающие могли получить какую-нибудь фиктивную работу вроде сторожа и скромно жить на государственном обеспечении, занимаясь любой духовной практикой. Особенно много таких людей появилось после великой войны, когда люди разочаровались в идеалах, которые раньше одушевляли общество…

— О какой войне вы говорите?

— С немцами, — сказал Ариэль, — неважно. Мы так увязнем. Я всего лишь хочу объяснить, что мой дедушка был самым настоящим каббалистом, очень продвинутым и уважаемым в мистических кругах. Он и умер как-то странно… Впрочем, теперь я сам отвлекаюсь. Итак, всё началось в детстве, когда мне было девять лет. Дедушка, надо сказать, был страшный весельчак и хохотун, его невозможно было ничем опечалить. Но однажды он спросил меня, кем я хочу стать. А я ответил, что хочу стать писателем. Ибо в тот момент всё так и обстояло, хотя ещё за два дня до этого я хотел стать пожарным. Когда дедушка услышал мои слова, он буквально посерел от ужаса и спросил: «Но почему?» Ответить на вопрос искренне я не мог…

— Отчего?

— Причина была смешной и нелепой, мне даже неловко вам рассказывать. В школе нас заставляли зубрить бесконечные стихи про Ленина, это брат цареубийцы Ульянова, про которого вы, наверно, слышали. Тоска жуткая. А старшие мальчики в это самое время обучали меня всяким пошлым и неприличным песенкам. И вот однажды я услышал такое четверостишие: «В каюте класса первого Садко почётный гость, гандоны рвёт о голову и вешает на гвоздь…»