Читать книгу "Ромейский талисман - Андрей Астахов"

– Я еще молод. Доживу до твоих лет, стану таким же мудрым.

– Хорошие слова! – Хельгер положил юноше ладони на плечи. – Сегодня донесли мне, что к нам едут ромейские послы. Принять их надо с почетом. Я буду говорить с ними не как самовластный князь киевский, а как твой соправитель. Пускай видят, что будущий князь уже готов принять власть.

II

В огромной княжеской гриднице было душно и чадно, воздух был пропитан запахами обильной снеди, меда, браги, факельной смолы, пота и сыромятной кожи. За длинными столами, расставленными вдоль стен, собралась вся старшая дружина Хельгера – норманны и славяне друг подле друга, все бывалые опытные бойцы, завоевавшие право сидеть за княжеским столом своими подвигами и победами над врагами – хазарами, аварами, венграми, немцами, булгарами. Хельгер смотрел на пирующих воинов и временами бросал мимолетные взгляды на ромейского василиска, пытаясь угадать, о чем думает посол.

Византиец между тем казался невозмутимым; его костлявое бледное постное лицо с крючковатым носом и близко посаженными черными глазами оставалось спокойным и надменным, а голос таким же бесцветным и лишенным эмоций, как в тот миг, когда посол басилевса впервые заговорил с киевским князем. Вместе с тем высокородный патриций не выглядел спесивым – скорее равнодушным ко всему, что происходило вокруг него. Посла вместе с пятью его товарищами по посольству усадили сразу за молодым Ингваром по правую руку от князя – на самые почетные места. Однако было видно, что пир греку не в радость. Он почти ничего не ел и пил только холодную воду, которую подливал в его кубок стоявший за его спиной кравчий. На все вопросы, которые Хельгер задавал Софронию Синаиту – так представился посол, – грек отвечал охотно и учтиво, на хорошем русском языке, но глаза его при этом оставались холодными и отстраненными. Это злило Хельгера, однако старый норманн прекрасно знал о высокомерии ромеев и потому не давал волю гневу, помня, что перед ним посол. И еще заметил киевский князь, что императорский посол с самого начала трапезы подолгу и внимательно наблюдает за молодым Ингваром, будто изучает юношу. Сам же Ингвар этого, казалось, не замечал, наслаждался вкусной едой и выдержанным медом и почти не слушал того, что говорит посол в ответ на вопросы Хельгера.

Между второй и третьей переменой блюд проворная челядь заменила в поставцах прогоревшие факелы на новые, и в гриднице стало светлее. Поданная с пряными подливами горячая верченая дичь вызвала восторженные возгласы пирующих. Кравчие спешно разливали темный душистый мед и выдержанное греческое вино по рогам, ковшам и кубкам. Хельгер встал со своего места, поднял ковш с медом.

– Пью за здоровье могущественного императора Ромеи, нашего доброго соседа! – провозгласил он и осушил ковш.

– Слава! – хором отозвалась дружина, стуча чарами.

Хельгер посмотрел на посла. Грек пьет только воду, будто магометанин – пусть же выпьет чистой водицы за своего порфироносного владыку! Но Софроний Синаит угадал мысли князя.

– Вина! – приказал он кравчему.

Хельгер усмехнулся в бороду. Теперь ясно, что грек пьет воду, чтобы тем самым выразить свое презрение к собравшимся в гриднице. Между тем патриций пригубил кубок с вином и поклонился Хельгеру. Глаза у него были такие же ледяные, как и прежде.

– Хороша ли романея? – спросил Хельгер посла.

– Неплохая. Мне приходилось пить вино более выдержанное и с лучшим букетом, но и этот напиток весьма приятен. Наши торговцы привозят на Русь хорошие вина.

– Это не привозное, – ответил Хельгер. – Шестьдесят бочек этого вина мы взяли в бою у хазар.

– Хазары тоже покупают у нас вино, – невозмутимо ответил посол. Сел на свое место, расправил складки хламиды. Хельгер сделал знак Ингвару – мол, пора и тебе поговорить с ромеем. Юноша понял своего пестуна.

– Пленные хазары сказали нам, что это вино – дар вашего императора, – произнес он небрежным тоном. – Почему же нас великий император ромейский не жалует подобными дарами?

– Наверное, император знает, что вы сможете всегда забрать его дары у хазар, – ответил Софроний.

Дружинники загудели, заулыбались; ответ посла им понравился.

– Здоровье императора ромейского! – выкрикнул кто-то зычным голосом, и снова застучали чаши и ковши. Посол отвесил дружине легкий поклон, при этом на его губах мелькнуло подобие улыбки.

– Ты сказал хорошо, почтенный посол, – заметил Хельгер. – И я согласен с тобой. В последнюю войну мы взяли у хазар не только хорошее вино. Великая была добыча. Золото в Киеве стало по цене серебра, а серебро – по цене олова. А хазарских пленников мы считали по сотням, чтобы не сбиться со счета.

– Мы в Херсонесе наслышаны о твоих победах, князь Хельгер, – произнес посол, прожевав кусочек овечьего сыру, который он перед этим обмакнул в чашку с уксусом. – Император тоже о них знает. Успехи твоего оружия стали в западных землях притчей во языцех.

– И вас успехи моего оружия, конечно же, беспокоят? – осведомился Хельгер.

– Отчего же? Все державы воюют с соседями, побеждают их или терпят неудачи. Так уж устроен этот мир, что войны в нем обычное дело. Какая нам забота, воюешь ты с восточными варварами или нет? Кто прав, кто неправ, рассудит Бог.

– Однако мы слышали, что хазары часто называют великую Ромею своим союзником, – вставил Ингвар.

– Мало ли что болтают эти дикари! – пожал плечами посол. – Ты правильно сказал, князь Ингвар, Ромея великая держава, и есть немало тех, кто набивается ей в друзья. Скажу прямо; я встречался с хазарскими тайдунами. Они пытались заключить с нами тайный союз против вашей державы. Что мы им сказали? Нет, нет и еще раз нет. Ромея не хочет войны с Русью. Русь нам не враг, да и будь она нашим врагом, мы не стали бы с вами воевать. Мы побеждаем наших врагов не силой, а любовью и цивилизованностью. Халиф арабский, могущественный Кутейба, побывав в гостях у императора, был так восхищен великолепием Вечного города Константина и разумностью созданного нами порядка, что отказался от войны с нами. Однажды, юный князь Ингвар, ты посетишь нашу страну и сам убедишься, что мой народ несет миру свет и добро. Бог свидетель, что я говорю правду!

– Ага, на мою землю вы уже принесли и свет, и добро! – раздался чей-то громкий голос.

Посол вздрогнул. В гриднице стало тихо, и в этой тишине отчетливо прозвучал голос Хельгера:

– Кто это сказал?

– Я! – Один из гостей князя поднялся со своего места. – Я это сказал, нахарар[12]Давид Таренаци из Гегарда, слуга своего царя, великого Ашота Первого Багратуни!

Армянский воин был в числе дружинников, приглашенных на пир. Хельгер сразу узнал его. И еще он заметил, что армянин с нескрываемой ненавистью смотрит на византийского посла.