Читать книгу "Девять граммов пластита Серия: - Марианна Баконина"

– Про страхование ничего не будет. – Лизавета встала. – До свидания.

Начальники не стали ее задерживать. Когда Зорина вышла из кабинета Борюсика, на часах было четверть девятого. Из-за воспитательно-профилактической беседы она не только пропустила собственный репортаж, но и лишилась последней возможности успеть на свидание.

Если Бог решает кого-нибудь наказать, он подсовывает ему дурака начальника или сразу двух дураков – этот неутешительный вывод не помешал Лизавете быстро собраться, выскочить на Каменноостровский и поймать машину. Она опаздывала на сорок минут. «Будем считать, что это пустяк», – решила Лизавета. Во всяком случае, по меркам Интернета, в котором столько времени проводил Сергей Анатольевич Давыдов.

СУД СОЛОМОНА

Кирилл Айдаров просмотрел Лизаветин репортаж от начала до конца и даже пожалел, что не записал его на видео. Обскакать она его, конечно, не обскакала. После брифинга, организованного милицией, Кирилл пошел к Машеньке. Ее словоохотливая мама рассказала ему, как она утром пошла в «Тутти-Фрутти» за рогаликами к завтраку.

– Очередь была небольшая. У них, знаете ли, всегда около десяти очень свежая выпечка. – Оксана Максимовна придвинула блюдечко с вареньем поближе к гостю. – Вы попробуйте, попробуйте. Я сама делала это крыжовенное желе.

Кирилл с удовольствием положил себе и крыжовенного. Вишневое и клубничное он уже попробовал. Журналист Айдаров был сладкоежкой и сибаритом. Причем нисколько этого не стеснялся. Он откровенно наслаждался уютом Машенькиной квартиры и чаепитием, устроенным ее мамой.

Графинчик с самодельной наливкой на столе, крохотные рюмочки, красивый сервиз, печенье в сухарнице, льняные салфетки. Все как в лучших домах Филадельфии и Лондона.

Мама его подружки, черноглазая, пухленькая, с ямочками на щеках, была воплощением семейственности и безмятежности. Кирилл и за Машенькой стал серьезно ухаживать только тогда, когда познакомился с Оксаной Максимовной. Сама девочка, худая и капризная, носившая коротенькие юбчонки и мечтавшая стать не то Комиссаржевской, не то Мишель Пфайфер, казалась совсем другой. Но Кирилл свято верил в народную мудрость, которая гласила: «Хочешь узнать, какой станет твоя суженая через двадцать лет, взгляни на будущую тещу».

Оксана Максимовна была хранительницей домашнего очага. Папа – академик, ученый-физик – вечно торчал на работе или трудился в домашнем кабинете. А вот красивый, хлебосольный дом, всегда пирожки, торты, всегда жаркое, всегда чистота, простор и порядок – это была мама.

Именно такой дом хотел бы иметь Кирилл Айдаров. Ему в этом году исполнилось тридцать три. И он твердо решил жениться. Отчасти потому, что пора становиться солидным. Отчасти потому, что три месяца назад, когда он сидел на собственном, устроенном по-холостяцки в «Интерпосте» дне рождения, его охватила невыразимая тоска.

Застеленный газетой стол, небрежные и неизбежные бутерброды с полукопченой колбасой, шумные, бестолковые тосты, повизгиванье девиц. Как все это ему нравилось пять лет назад! А теперь он чувствовал себя чужим на этом празднике своей персональной жизни. Хотелось комфорта, хотелось ежедневно менять рубашки, хотелось, чтобы кофе подавали в кабинет, и непременно на изящном подносе. Некстати вспомнилась древняя студенческая песенка:

Мне сегодня ровно тридцать два.

У меня лысеет голова, зубы начинают выпадать,

На меня с укором смотрит мать…

Ему уже тридцать три. Зубы в полном порядке. За волосами он тщательно следит, носит аккуратный хвостик. Мать на него с укором не смотрит. Но жениться все равно хочется. Видно, сказывается татарская кровь – сидеть в плюшевом халате, почесывать брюшко и тиранить супругу.

Вот он и зачастил к Машеньке. Оксана Максимовна явно поощряла его. Еще бы, хоть и с хвостиком, но серьезный человек. Профессия престижная, зарабатывает неплохо, не то что голодранцы из Театральной академии. Машенька же вдруг стала холодна. Но Кирилл не переживал. Он знал, что если чего-то хочет, то непременно добьется. Ведь стал же он, парень из Самары, почти столичным журналистом.

– Мы все ждали, когда вынесут рогалики, – продолжала рассказывать Оксана Максимовна. – Потом вдруг появились эти люди. Объявили, что булочная закрывается. А потом даже стали обходить окрестные дома. Представляете – хлеб отбирали. У Павловых из десятой квартиры изъяли буханку «Бородинского». Оказалось, он весь ядовитый какой-то. А такая славная выпечка была. Ни за что больше не буду там покупать!

Кирилл согласно кивнул и опрокинул в себя очередную рюмку вишневки.

– Очень вкусно!

– Это рецепт еще моей бабушки. Но, Кирилл, что же делается-то, а? Теперь и в булочную сходить страшно! Это как – диверсия или вредительство? – Машенькина мама очаровательно всплеснула руками.

– Скорее всего, террористический акт, – солидно произнес Кирилл.

– В булочной?! Кошмар! Жизнь стала кошмаром! Вернется Николай Николаевич, я ему непременно расскажу. – Кстати, еще одним доводом в пользу Машенькиной кандидатуры был тот факт, что в этой семье жена называла мужа по имени-отчеству.

Кирилл посмотрел на висевшие в гостиной старинные часы с боем: половина шестого. После брифинга он уже продиктовал промежуточной материал. Теперь пора ехать в редакцию верстать итоговую статью.

– Засиделся я у вас, а мне давно пора на работу. Москва ждет репортаж. – Кирилл с явной неохотой встал. – Уж больно хорошо у вас. Если бы не дела…

Он совершенно сознательно соединил Москву с комплиментом. Пусть знают, что персона важная, и пусть пригласят приходить еще. Журналист Айдаров своего добился. Когда он в прихожей поцеловал руку Оксаны Максимовны, а потом приложился и к Машенькиной лапке, предполагаемая теща сказала:

– Что-то вы редко у нас бываете. Заходите, заодно расскажете, чем кончилась вся эта история.

В итоговый репортаж Кирилл впихнул и хлеб, изъятый у несчастных Павловых, и выставленную из магазина «Тутти-Фрутти» очередь, и описание владелицы булочной. Получилось нечто душераздирающее и предостерегающее.

Айдаров проглядел, что написали по этому поводу другие агентства. У них получилось сухо и сжато. То-то, там-то, ведется следствие, подробности письмом…

Потом посмотрел, что сделали на телевидении. У Зориной было не так, как у него. Она не располагала агентами среди постоянных клиентов булочной, зато сильно украсила свое творение импортными аналогиями. Что ж тут скажешь – молодец. Айдаров вздохнул. Впрочем, у него тоже хорошо получилось, а опыт телевизионных товарищей он еще использует. После того как Кирилл отправил материал, ему позвонили из центрального офиса и сообщили, что завтра планируют продолжить тему, поэтому от него ждут более развернутого интервью с хозяйкой заведения и, по возможности, комментарий компетентных органов.

Завтра – это завтра, но уже сейчас стоит подготовиться. Раз Москва так заинтересовалась материалом, который упал ему как снег на голову, следует отработать на полную катушку. Это ему зачтется.