Читать книгу "Принцип неверности - Марина Серова"

— А, это такой толстый противный дядька, — ехидно улыбнулся Хрыкин. — Помню его. Так, значит, это его рук дело? Ну, ничего, он у меня попляшет!

Я не стала спорить с обнаглевшей звездой и, молча повернувшись, направилась к выходу. Погорельцов бросился за мной.

— Одну минуточку, Евгения Максимовна, — ухватил он меня за локоть. — Убедительная просьба, подождите меня в коридоре. Я сейчас выйду.

Я опять пожала плечами и вышла. Сквозь неплотно прикрытую дверь мне хорошо было слышно, как Погорельцов отчитывает Хрыкина, словно мальчишку. К моему удивлению, на этот раз певец молчал и даже не пытался ни дерзить, ни возражать.

— Евгения Максимовна, — проговорил Погорельцов, закончив внушение и выходя из номера, — не сердитесь на Макса. Сами знаете, эта современная молодежь сильна только задним умом. Сначала ляпают что-то, а потом пытаются подумать, что же такое они сказанули. И потом, я как его администратор не только ничего не имею против того, чтобы вы продолжали его охранять. Я, если хотите, прошу вас об этом! Вот, возьмите за вашу работу.

С этими словами Погорельцов воровато протянул мне несколько стодолларовых банкнот.

— За свою работу я уже получила аванс, — гордо заявила я и тут же добавила, не давая Погорельцову времени на выражение удивления: — Но, если вы настаиваете, я не буду вас обижать.

Мягким кошачьим движением я выхватила деньги у обескураженного администратора и скрылась в дверях подошедшего лифта.

В гостиничном фойе я сразу же увидела директора арт-агентства Арчирова. Бедолага сидел в кресле и, тоскуя, перебирал какие-то журналы. Увидев меня, он радостно заулыбался, как будто не видел меня черт знает сколько времени, и поднялся мне навстречу.

— Как у вас? Все обошлось? — спросил он.

— Вы о чем? — вопросом на вопрос ответила я.

— Как это о чем?! — округлил глаза Арчиров. — Галушко сказал, что Погорельцов пошел с вами урегулировать конфликт с Хрыкиным.

— Бросьте вы, Илья Семенович, какой еще конфликт может быть с Хрыкиным, — философски заметила я. — Этот мальчик не заслуживает даже того, чтобы я его высекла.

— Простите?..

— Да не за что, — пожала я плечами. — Мальчик вообразил себя великим и знаменитым, а по жизни он — самый обыкновенный привокзальный хам.

— Это понятно, — замотал головой Арчиров. — Но как вы собираетесь охранять его, если он даже слышать про вас не желает?

— Это уже в прошлом, — беззаботно отмахнулась я. — Хрыкин понял, что я была права, и даже попросил у меня прощения за то, что был со мной груб.

У Арчирова отвисла челюсть.

— Попросил прощения?! — заикаясь, переспросил он сиплым голосом.

— Вот именно — попросил прощения, — нагло продолжала врать я.

Арчиров нервно сглотнул и хихикнул!

— Сочиняете, Евгения Максимовна?

— А вы как думаете? Ладно, Илья Семенович, я так понимаю, вы меня не для того ждали, чтобы вести задушевные беседы о Хрыкине.

Всю растерянность Арчирова как корова языком слизнула.

— Евгения Максимовна, вы не могли бы подвезти меня в агентство? Понимаете, я портмоне оставил в кабинете, такси сейчас нипочем не поймать, а на общественном транспорте добираться…

Я поняла, что директор желает мне что-то сообщить. При чем здесь общественный транспорт, а уж тем более — такси? До их агентства, даже если идти черепашьим шагом, можно добраться за каких-нибудь двадцать минут. Значит, Арчиров хочет поговорить со мной с глазу на глаз.

— Идемте, я вас подвезу, — вздохнув, согласилась я. Честно говоря, мне жутко хотелось домой. Судя по всему, за вечер и за ночь с Хрыкиным ничего не случится, а у меня от голода уже начинала кружиться голова, и даже слегка подташнивало.

— Евгения Максимова, — первым заговорил Арчиров, едва мы сели в машину. — Скажите откровенно: вам ведь не очень понравился Хрыкин?

— Не понимаю вашего вопроса, — ответила я, выруливая со стоянки.

— Я имею в виду, как человек он не очень-то вам нравится, — уточнил директор арт-агентства.

— Вы знаете, Илья Семенович, для меня ваш Хрыкин прежде всего клиент. А до его человеческих качеств мне нет никакого дела. Кстати, он мне сегодня недвусмысленно намекнул, что в моих услугах не нуждается. Как вам такой расклад?

— Так вот я и говорю, — радостно запыхтел Арчиров. — Может, не стоит особо стараться, охраняя это… туловище? Да и потом, кому он нужен, этот Хрыкин? Если его за что-то и хотели бы наказать, так именно за его хамство. Но за это, как вы понимаете, не убивают. В худшем случае намнут бока.

— Что-то я вас не пойму, — хмыкнула я. — Сначала вы чуть ли не в истерике бьетесь — «помогите», «спасите», «погибаю»! А теперь предлагаете мне все бросить? Как прикажете вас понимать?

— Да очень просто. Я, например, абсолютно уверен, что никакого покушения нет и быть не может. Это просто рекламный трюк, чтобы… — Арчиров внезапно умолк и испуганно взглянул на меня. — Простите, я заболтался.

— Да ладно, — снисходительно улыбнулась я. — Бывает. Я прекрасно понимаю, что вы злы на Хрыкина, поэтому все ваши слова против него делю на сорок восемь. Мы, кстати, приехали.

— Да-да, — засуетился Арчиров, — спасибо вам большое. Вы, знаете… забудьте все, что я вам сейчас говорил. Это все сгоряча…

— Я так и подумала. До завтра. Вы ведь будете сопровождать Хрыкина во время его культурной программы?

— Придется, — тяжело вздохнул Арчиров и, закрыв дверцу, пошел к своей конторе.

Глядя ему вслед, я подумала, что здесь что-то не так.

Тетушка ждала меня, как всегда, сидя перед телевизором. И, как всегда, из кухни вкусно пахло.

— Женечка, где ты пропадала? — запричитала тетя. — За весь день ни разу не позвонила, весь день голодная! Разве так можно?

— Тетя Мила, — притворно возмутилась я, — ты так говоришь, как будто такое случается впервые. Могла бы и привыкнуть.

— Я никогда не смогу привыкнуть к твоей работе, — вздохнула тетка, направляясь в кухню. — Это выше моих сил!

Это она верно сказала. Привыкнуть к моей сумасшедшей работе она не сможет.

Поужинав, я закрылась в своей комнате, решив составить хотя бы примерный план предстоящих мероприятий по охране «драгоценного хрыкинского тела». Но едва я начала прикидывать, что нужно сделать завтра, как из комнаты раздался громкий крик тетушки:

— Женя, иди скорее сюда! Тебя показывают по телевизору!..

Вот только этого мне и не хватало! Возможно, кто-то и мечтает стать знаменитостью, но только не я. Мне как-то спокойнее, когда меня не останавливают на улице незнакомые люди и не задают дурацких вопросов. И меньше всего на свете мне хочется, чтобы меня рассматривали, как какое-нибудь заморское чудо. Но тетя Мила радовалась как ребенок, что ее племянницу показывают по телевизору. Мне пришлось смириться и выйти из своей комнаты. Показывали сюжет из местных теленовостей. Как раз тот момент, когда я отбила букет с петардой, а Хрыкин уже успел подняться и ругается на чем свет стоит. Да, слава — вещь хорошая, но лучше бы она прошла мимо меня.