Читать книгу "Смерть без работы не останется - Кирилл Казанцев"

— Я просил не дергаться, — уже более миролюбиво напомнил Антон. — Судя по твоей реакции, я не ошибся.

— В чем дело? — произнесла девушка, глядя на Антона не со страхом, а скорее с интересом.

Антона поразили ее глаза. Бывают люди, взгляд которых поражает. В нем так много всего кроется, в отличие от других, у кого во взоре нет и намека на мысль. Можно было даже сказать так, что у этой девушки глаза были старше ее самой. На вид Аварии при ближайшем рассмотрении оказалось лет двадцать шесть или двадцать восемь. Издалека она казалась моложе. Первая же мысль, которая мелькнула в голове Антона, была о том, не является ли эта девица сотрудником какого-то подразделения полиции.

— В чем я не ошибся? — усмехнулся Антон. — В том, что ты девочка серьезная. Ведь ты у них как кость в горле.

— То есть ты сейчас пытаешься утверждать, что ты не с ними, что ты сам по себе. Может, ты еще и из полиции?

— Ты знаешь, как действует полиция? — Антон сделал вид, что изумился. — Стал бы я к тебе в машину прыгать. Я бы привлек омоновцев, сгреб всю вашу кодлу прямо на улице, доставил бы в… куда там доставляют, а потом разобрался бы с каждой в отдельности. И с тобой тоже. Кто ты, чем занимаешься?

— Вот видишь, разбираешься ты в этих делах, — язвительно ответила девушка.

— Книжки читаю, в кино хожу, — не менее язвительно ответил Антон. — Тебя как зовут-то, шустрая?

— А тебе зачем? Разговор есть? Говори, а обращаться можно и без имени. С использованием местоимения.

— В школе хорошо училась? Про местоимения помнишь.

— Спала с филологом! Че те надо, фраер? — вдруг резко сменила тон Авария.

— Я же сказал, поговорить, — миролюбиво ответил Антон. — Не хочешь имени называть, я буду звать тебя, как и все, — Авария. Мне про тебя одна девушка рассказала, ее Татьяна зовут. У нее получилось уйти с улицы, а сейчас она борется, чтобы отказаться от наркотиков. Думаю, у нее получится. Про тебя мне она рассказала. А еще я видел, как к тебе относятся два типа, из тех, кто за девочками на улице приглядывает. Одного зовут Шура Шило, а второго Вова Галопа. Иногда Галоп… Они на тебя почему-то очень злы.

— Ну, если ты близко знаком с какой-то Таней, которая про меня рассказала, то чего ты вопросы задаешь? Она тебе должна была сказать, за что меня так не любят некоторые.

— Сказала, — вздохнул Антон. — Ты ведешь активную и, я думаю, успешную агитацию среди уличных проституток. Пытаешься убедить их уйти из этой профессии. Зачем тебе это? Сама из этой среды, ты была проституткой?

— Любой человек, который выполняет желания другого человека за деньги, — уже проститутка, — заявила девушка. — И не всякая, кто спит с другими, кто ее пожелал, шлюха.

— Понял, — улыбнулся Антон. — Ты была не такая. Только давай без философии, потому что любая работа предполагает выполнение пожелания другого человека. Это элементарно, потому что один начальник, а другой подчиненный. Никогда не приходилось слышать о таких вещах, как трудовая дисциплина, должностные обязанности? Так что не надо мне ездить по ушам.

— Ну и пошел ты в жопу! — коротко резюмировала Авария и отвернулась.

— Эй-эй! — окликнул ее Антон. — Мы ведем с тобой интеллигентную дискуссию! Я прошу не выражаться и на личности не переходить. Аргументы кончились?

Девушка не реагировала. Он просто сложила руки на коленях и равнодушно сидела. Как кукла.

— Ладно, извини, — примирительно сказал Антон. — Не должен был так говорить. Наверное, у тебя есть право так заявлять. Думаю, что ты хлебнула в жизни, несмотря на свой возраст. Беру свои слова обратно. Авария! Давай мириться!

Девушка медленно повернула к Антону голову и посмотрела на него равнодушно, как на вещь или на мебель.

— Че те надо? — прозвучал снова вопрос, но теперь голос у девушки был усталый.

— Хочу познакомиться с тобой, — с максимальной серьезностью ответил Антон. — Считай, что я твой союзник. Предлагаю дружбу.

— Мы не в Интернете, не в социальных сетях. Отдал сумку и свалил из машины.

— Если я хоть одну девушку спасу из этого болота, то это уже не зря прожитая жизнь. Думаю, что ты считаешь примерно так же.

— Проваливай, я сказала!

Антон вздохнул, поняв, что девушка, которая сидит рядом, в тысячу раз умнее и опытнее его. Ничего не получилось из попытки вступить в контакт. Она раскусила Антона в два счета, мгновенно поняла, что он не опасен, что он не угроза, что на него можно давить, как заблагорассудится. Лопухнулся! Не так надо было! Решил, что раз девушка, то любое насилие окажет на нее психологическое давление. Психолог хренов! Если она в прошлом проститутка, то такого давления нахлебалась, что тебе и не снилось. Кого запугать решил!

— Мне нужно выйти на тех, кто стоит за этим бизнесом, — наконец признался он.

— Ты из полиции? — спокойно спросила Авария.

— Нет. Это личное дело.

— Понятно. Извини, приятель, но я помочь тебе ничем не могу. Я не знаю, кто там за всем этим стоит. Я пытаюсь с девочками работать. А мальчики пытаются меня поймать. Когда-нибудь эти салочки закончатся, и они меня поймают. Так что надо будет мне вовремя менять методы работы. Ты вот поймал.

— А почему нам вдвоем не поработать? Вдвоем легче.

— Я все делаю одна, — жестко отрезала Авария. — Живу одна, делаю все одна, подохну тоже одна. Мне попутчики и помощники не нужны.

— Значит, не поможешь?

— Значит, не помогу.

Глава 4

— Галыгин! — окликнул остановившийся возле курилки капитан.

Строй осужденных, следовавших в столовую, прошествовал мимо, изображая маршировку в ногу. Многие сутулились, держали руки в карманах. Кто-то даже курил. Все знали, что на «жилухе», как тут называли жилую зону, так вести себя можно. Это на промзоне за такие дела сразу загремишь в ШИЗО[1].

Худой, с впалыми щеками зэк вышел из строя и подошел к офицеру. Капитан курил душистую коричневую сигарету «Капитан блэк» со вкусом вишни и смотрел на осужденного с брезгливостью.

— Ты порядок забыл, я смотрю, — беззлобно процедил офицер сквозь зубы. — Как должен подойти, что сказать? Тут в законе я да сам хозяин. Забыл?

— Говори, зачем позвал, — спокойно предложил зэк. — Развлекайся вон с шавками подзаборными, а не со мной.

— Ладно, не наглей! — повысил голос капитан. — Я ведь терплю, терплю, да возьму и сфотографирую, как ты мило беседуешь с кумом[2]. Не боишься?