Читать книгу "Темные силы - Елена Топильская"

У Хрюндика же теплилась надежда на то, что я все-таки соглашусь и куплю ему этот фетиш, пока он не совершил досадный прокол. Мы куда-то ехали на горчаковском драндулете; всем выводком — я и Сашка сзади, а Хрюндик на переднем сиденье, рядом с нашим водителем, и всю дорогу ныл:

— Почему мы так медленно тащимся? И вообще, нельзя так скучно ехать! Дядя Леша, поехали по встречке, хоть какое-то развлечение! И скорость прибавьте, мы же не на ишаке едем! А слабо сделать двести тридцать? Ну, хоть двести двадцать!

Так он гундел до тех пор, пока мой муж не подал негромкую реплику:

— И это говорит человек, который просит купить ему мотороллер!

Гошка мгновенно скис и заткнулся. Потом стал горячо заверять нас, что это он так неудачно пошутил, но Стеценко был беспощаден:

— Нет уж, слово не воробей, обнаружил ты свое истинное лицо…

Я рассказала эту историю Синцову, но он посочувствовал не мне, а Хрюндику.

— Я тоже не понимаю, как можно ехать медленно, — и тут же втопил так, что у меня заложило уши.

Мы со свистом мчались мимо куцых придорожных лесочков, лысых колхозных полей, безлюдных деревушек, и если бы кто-нибудь приличный, не из правоохранительных органов, спросил, о чем я думаю, глядя на родимый край, он был бы очень удивлен, поскольку я машинально прикидывала, сколько трупов, о которых не знает милицейская статистика, покоится на этих бескрайних угодьях, и насколько удобно, угрохав кого-нибудь в городе, отвезти тело сюда и прикопать в ближайшей канаве, чтобы оно истлело, никем не найденное. Ведь ни дачники, ни колхозники тут не гуляют, судя по тому, что сейчас разгар рабочего дня, а ни души не видно; ни грибы, ни ягоды на этих зараженных ядохимикатами почвах не растут, водители проезжающих машин тут не останавливаются, разве только по нужде, но ради этого они не будут скакать по канавам, потому что прятаться не от кого, транспорт тут ходит с периодичностью редкого городского трамвая в час пик. О, сколько нам открытий чудных готовит заблудившийся на здешних просторах бульдозер, или сумасшедший грибник, вышедший из лесного массива и увязший по колено в грязной пахоте… Тем более, что концов по убийствам упрятанных тут жертв не найти даже самым классным сыщикам, если только не поможет счастливый случай.

Представьте, что пытливым туристом случайно выкопана из болотистой почвы чья-то берцовая кость. Если он не бросил ее тут же в ужасе и не бежал оттуда сломя голову, а зачем-то понес находку в местную милицию, сюда приедут раздраженные опера и без всякого удовольствия извлекут из стихийного захоронения остальные части скелетированного трупа, соберут их в кучку и сдадут на экспертизу. А не менее раздраженный от пустой работы эксперт наковыряет какую-нибудь дырочку в черепе, не предусмотренную природой, — и нате вам, завертелось. Прокуратура возбудит уголовное дело по факту убийства, а что делать операм, если они не знают даже, когда в местном болоте был закопан труп, этим летом или пару лет назад, а уж тем более откуда его привезли и как звали потерпевшего.

Все это тайна, покрытая мраком, и таковой останется, если только кто-нибудь из городских следователей не начнет разыскивать конкретного человека, проверять все неопознанные трупы, случайно не обнаружит опознавательную карту на этот труп, и не прикинет на своего потеряшку, а дальше все — опять же случайно — пойдет в цвет. Но теперь таких дотошных следователей мало, в нынешней профессиональной среде не принято самолично трудиться — копаться в опознавательных картах, лопатить сводки, не барское это дело. Нынешние следователи ограничиваются тиражированием запросов со стандартным текстом, на которые им присылают такие же стандартные ответы, и неизвестно, что труднее — обнаружить труп в пригородной болотистой почве или найти сведения о нем в пучине курсирующих между подразделениями типовых бумажек.

— Чего приуныла, Маша? — спросил Синцов, даже не глядя в мою сторону, и я в который раз поразилась, как чутко он улавливает настроение.

Интересно, что это, флюиды какие-то, витающие в воздухе? Телепатия? Интуиция?

— Думаю про то, как все вокруг разъедает профанация, — нехотя ответила я.

Синцов хмыкнул.

— Небось, смотришь на придорожные канавы и прикидываешь, сколько трупов здесь закопано? И безо всяких перспектив раскрытия?

Вот откуда он узнал, о чем я думаю? Или, может быть, у старых следственно-оперативных ищеек настолько стандартное мышление, что нетрудно догадаться: при взгляде на любой объект они думают о трупах, потому что, как в бородатом анекдоте, они всегда об этом думают?

— Просто я сам всегда смотрю на эти канавы именно в таком ракурсе, — пояснил Андрей в ответ на мой незаданный вопрос, лишний раз продемонстрировав свою интуицию. — Смотри, тут и днем пустынно. А ночью? Фонарей на этом участке дороги нет, трасса не освещается. Главное — проскочить посты ДПС с трупом в багажнике; а проскочил, выбирай место, тормози, выкидывай труп и следуй дальше по своим делам. Главное, чтобы не нашли его в ближайшую неделю. А никто его и не найдет, особенно если снежком припорошит. Или, как сейчас, травка вокруг заколосится. А если и найдут — поди установи связь между неизвестным покойником, невесть откуда то ли привезенным, то ли принесенным, и группой товарищей, на неделе смотавшихся в область за свежей рыбой. Или за картошкой.

— Тьфу, Андрюха, — я поморщилась, — напомнил мне о психе.

— И о пропавших дамах? Которые из газет? — не удивился Синцов. — Пока рано думать, что они тоже тут упокоены. Пока расслабься, Маша. У ваших ребят к вечеру уже должна быть информация. На обратном пути заедем в РУВД.

— Думаешь, успеем? Мне еще переезжать сегодня.

— Куда переезжаешь?

— К родителям Сашкиным. На первое время.

— А потом?

— А потом вы психа этого обезвредите.

— А мы его уже обезвредили, не беспокойся. Из больницы не убежит.

— Андрюша, ты же сам говорил, что этого психа кто-то дергает за ниточки, — напомнила я. — А их-то, тех, кто дергает, еще никто не обезвредил.

— Не всё сразу, Маша, — Синцов, держа руль одной рукой, второй похлопал меня по плечу. — И вообще, может, не так все страшно. Может, этот Иванов — заурядный одиночка. В черепную коробку к нему не залезешь, что там творится, одному богу известно. Это для нормальных людей логика работает, и их поступки можно просчитать и оценить с точки зрения здравого смысла. А с психами такое не проходит.

— Хочешь сказать, что мы его переоценили?

— Может быть, может быть. Или недооценили.

Синцов снял руку с моего плеча и взялся за руль, поскольку мы въехали в населенный пункт. Судя по кирпичным домам, псевдорусским ресторанам и высотной трубе, плевавшейся удушливым смогом, мы были у цели в районном центре, концентрирующемся вокруг градообразующего предприятия. Там, где провел свои детские и юношеские годы Павел Иванов, странный молодой человек, который собирался уничтожить меня только за то, что я уже была другому отдана; а может, и не собирался, а только хвастался, что, впрочем, его тоже не красит.