Читать книгу "Черная книга - Иэн Рэнкин"

Кларк принадлежала к тому типу людей, которые будут отрабатывать два часа «прогула» вечерами, несмотря на то что Ребус лишил ее законного обеда. Хотя в жилах у Шивон Кларк текла английская кровь, было в ней что-то от шотландских протестантов. Не ее вина, что родители дали ей шотландское имя. В 1960-х они преподавали английскую литературу в Эдинбургском университете. Наградили ее гэльским именем, а потом снова перебрались на юг, и в школу она ходила в Ноттингеме и Лондоне. Но университет выбрала эдинбургский, а когда приехала, влюбилась (по ее версии) в этот город. Потом она решила пойти работать в полицию (что отдалило ее от друзей и, как подозревал Ребус, от родителей-либералов). Тем не менее родители купили ей квартиру в Новом городе, так что отношения между ними не испортились окончательно.

Ребус подозревал, что она далеко пойдет в полиции, несмотря на субъектов вроде него. Женщинам в полиции приходится работать куда больше, чтобы добиться того же, чего добивались мужчины, — это всем известно. Но Шивон работала не за страх, а за совесть, и память у нее была просто удивительная. Можно через месяц спросить у нее про эту записку, и Шивон вспомнит телефонный разговор слово в слово. Ребуса это даже пугало.

Как немного напугало его и то, что имя Джека Мортона всплыло именно сейчас. Еще один призрак. Когда они работали вместе шесть лет назад, Ребус давал Мортону, который был моложе его, четыре года жизни, максимум пять — столько тот пил и курил.

Телефона своего Мортон не оставил. Найти его было бы делом нескольких минут, но Ребусу не хотелось тратить и это время. Ему хотелось вернуться к своим папкам. Но сначала он позвонил в больницу, узнать, как дела у Брайана Холмса, там ему ответили, что в состоянии больного нет изменений ни в худшую, ни в лучшую сторону.

— Звучит ободряюще.

— Просто принятая формулировка, — ответил голос по телефону.

Результаты обследования будут известны только завтра утром. Он подумал несколько секунд, потом сделал еще один звонок, на этот раз в медицинский центр Пейшенс Эйткен. Но Пейшенс уехала на вызов, и Ребус оставил ей сообщение, а потом попросил, чтобы ему прочитали запись, — хотел убедиться, что все правильно.

«Думал позвонить тебе, чтобы сообщить о состоянии Брайана. Жаль, что не застал. Можешь позвонить мне на Арден-стрит, если хочешь. Джон».

Да, так, пожалуй, нормально. Теперь Пейшенс придется ему позвонить, чтобы показать, что ей небезразлично состояние Брайана. С искрой надежды в сердце Ребус принялся за работу.

Ребус вернулся в свою квартиру в шесть часов, заехав по дороге в магазин. Поначалу собирался взять папки домой, но потом махнул на них рукой. Он устал. Голова болела, в носу свербило от старой бумажной пыли. Он тяжело поднялся по лестнице, открыл дверь и отнес пакеты с едой в кухню, где одна из студенток намазывала арахисовое масло на толстый кусок черного хлеба.

— Привет, мистер Ребус. Вам звонили.

— Кто?

— Какая-то женщина. Доктор.

— Когда?

— Минут десять назад.

— И что сказала?

— Она сказала, что если захочет узнать о… о…

— Брайане? Брайане Холмсе?

— Вот-вот. Значит, если она захочет о нем узнать, то может позвонить в больницу, что уже и сделала сегодня дважды. — Студентка сияла, радуясь тому, что вспомнила все сообщение целиком.

Значит, Пейшенс его раскусила. Мог бы и сам сообразить. Пейшенс была умна, чем ему и нравилась, в числе прочего. К тому же они во многом похожи. Ребусу давно пора бы понять, что нельзя пытаться одурачить человека, который знает тебя как облупленного. Он выложил на стол упаковку яиц, банку фасоли и пакет с беконом.

— Боже мой! — брезгливо поморщилась студентка. — Вы в курсе, что свиньи разумные существа, мистер Ребус?

Он посмотрел на сэндвич, который поедала студентка.

— Куда как разумнее, чем арахисовое масло, — согласился он. И деловито добавил: — Где сковородка?

Позже Ребус сидел перед телевизором. К тому времени он успел навестить Брайана Холмса. Решил, что быстрее будет дойти туда пешком, чем объезжать по Медоуз. И он пошел пешком, чтобы заодно проветриться. Однако посещение больницы произвело на него тяжелое впечатление. Ни малейшего улучшения.

— Как долго он может находиться без сознания?

— На это может потребоваться некоторое время, — утешительно сказала медсестра.

— Некоторое время уже прошло.

Она дотронулась до его руки:

— Терпение[12], терпение.

Пейшенс! Ему ведь хотелось взять такси и помчаться к ней, но он передумал. Вернулся к себе на Арден-стрит, поднялся по все тем же старым, истертым ступеням и плюхнулся на диван. Он столько вечеров провел в размышлениях в этой комнате, но тогда квартира принадлежала ему, и только ему.

Майкл появился в гостиной, свежий после бритья и душа. Плоский живот был обвязан полотенцем. Его брат пребывал в неплохой форме — Ребус сразу этого не заметил. Майкл, видя, что брат обратил внимание на его фигуру, пошлепал себя по животу:

— И у Питерхеда[13]есть положительная сторона — много физических упражнений.

— Там, я так думаю, хочешь не хочешь, нужно поддерживать форму, — растягивая слова, проговорил Ребус, — иначе не отбиться, если кому-то приглянется твоя задница.

На Майкла эти слова не произвели впечатления.

— Да, такого там тоже хватает. Но я не по этой части. — Он, посвистывая, направился в свою кладовку и начал одеваться.

— Уходишь? — спросил Ребус.

— А чего тут торчать?

— Опять встречаешься с малолеткой?

Майкл высунул голову из-за двери:

— Она взрослая, и у нас все было по обоюдному согласию.

Ребус поднялся на ноги:

— Она малолетка.

Он подошел к кладовке и уставился на Майкла. Тот прекратил собираться и выпрямился:

— Что, Джон? Ты хочешь, чтобы я перестал встречаться с женщинами? Знаешь, если тебе что-то не нравится, это твоя проблема.

Ребус перебирал слова, которыми он мог бы ответить на это. Это моя квартира… я твой старший брат… нужно думать головой… Он знал, что Мики рассмеялся бы — и вполне справедливо — над любым из таких замечаний. И потому он сказал просто:

— Да пошел ты, Мики.

Майкл Ребус продолжил одеваться.

— Извини, что опять тебя разочаровал, но какой у меня выбор? Торчать дома весь вечер и смотреть, как ты тут шевелишь мозгами? Или что уж там у тебя в голове. Спасибо, не надо.