Читать книгу "Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу! - Арина Холина"

Но Инна лишь закивала головой, буркнула «отлично» и записала что-то в большой красной книге.

* * *

На трясущихся ногах Лиза зашла в ресторан «Галерея». Федор топал где-то сзади. В большой сумке от «Сони Рикель» Лиза несла портфолио. «Ничего-ничего, я дорого одета, хорошо выгляжу, я работала с лучшими журналами…» — уговаривала она себя. Первый раз в жизни речь шла о больших деньгах, которые Лиза могла заработать сама. И если она их заработает, ее будущее обеспечено. Ее станут приглашать, ублажать, заваливать работой. Она станет богатой и знаменитой — и вся ее семья будет ею гордиться.

В ресторане их ждали полный холеный мужчина, средних лет женщина с короткой стрижкой, небритый молодой человек и девушка с длинными темными волосами. Они все поздоровались, после чего заговорила женщина среднего возраста — она, как выяснилось, была старшим менеджером отдела рекламы.

— Мы планируем агрессивную стратегию выхода на рынок, основной концепцией которого является… — бодро завела женщина, и Лиза тут же отключилась.

Очнулась она лишь тогда, когда услышала пронзительный голос темноволосой девушки — менеджера по связям с общественностью. Обе они говорили одно и то же, только молодой человек — артдиректор — более-менее внятно изъяснился насчет того, что Лизе предлагается фотографировать.

«Они меня съедят, — жаловалась про себя Лиза. — Я стану кем-то другим».

— …полторы тысячи долларов съемочный день, — договорил холеный мужчина. — Вас устраивает?

— Вполне, — стараясь не визжать от восторга, важно ответила Лиза и радостно подумала: «Ну и пусть едят! Подавятся!»

* * *

Варя уже минут десять сидела в туалете. Ей казалось, что здесь, в кабинке, безопасно. Не надо придумывать глупые истории, не надо злиться на щенячий энтузиазм коллег. К тому же тут по сравнению с комнатой было тепло.

Хлопнула дверь.

— Алло! — услышала Варя. — Это ты?

— Лен, короче, слушай. У меня времени мало. Живет телка типа Ксении Собчак — вся из себя золотая молодежь, украшение общества, и все такое. Как положено, все ее ненавидят, а потом ее родители погибают в автокатастрофе, и оказывается, что у нее нет ни копейки денег. Деньги куда-то делись. Вот, ну и ей, типа, надо начинать все заново, но ее все, само собой, чмарят, на работу не берут, да еще и папаша как-то подозрительно погиб. Такая женская история а-ля «Блондинка в законе» с детективом. Лен, как тебе? Честно нравится? Ну, я не знаю… У меня сейчас работы до фига, но напишу, думаю, за год. А чего торопиться? И потом, что я с ним буду делать? В кино все свои — там им хватает амбициозных сценаристов… Я не занудствую, просто у нас все кино по родственной линии.

По голосу Варя не могла понять, кто говорит там, за дверью, но это явно была какая-то девушка из их бригады.

— Ладно, я пошла, Лен, давай. Спасибо за поддержку.

Снова хлопнула дверь, Варя выбралась из кабинки, и тут зазвонил ее телефон.

— Ты готова к встрече с прекрасным? — поинтересовался Богдан.

— Ты о себе?

— Нет! — расхохотался Богдан. — О продюсере, Сергее Цейтлине. Мы с ним завтра обедаем, присоединяйся. Встреча тебя ни к чему не обязывает.

— Э-ээ… Ну, давай, — согласилась Варя. — Спасибо, ты такой заботливый.

— Когда-нибудь и ты мне пригодишься, — пообещал он.

* * *

Маша рассказывала Никите о своей семье. О просторной даче в Аксиньине, о теплой террасе, о плетеных креслах-качалках, о запахе пирогов, о черной глубокой реке, о плакучих ивах, о черноплодке, из которой бабушка делала настойки…

— Конечно, папа был не очень известным актером по сравнению там с Роланом Быковым или Андреем Мироновым, но его знали, его любила Галина Брежнева — как актера, а потом вдруг все это растворилось, и мне даже казалось, что мне все это приснилось, — жаловалась Маша. — Я не скучаю по тем временам, меня скорее удивляет, как странно устроена жизнь.

— Ну, и как же ты умудрилась стать экономистом? — полюбопытствовал Никита.

Они сидели в тихом загородном ресторане на берегу реки. Никита заехал за ней после работы и почти насильно увез ужинать — Маша требовала душ, другую одежду, но он заявил, что она выглядит прекрасно.

— От злости. — Маша пожала плечами. — Когда мне было четырнадцать, мама снова с кем-то развелась, и я дико злилась, что она не работает, а все ждет, когда кто-нибудь решит, что смысл его жизни — сделать ее счастливой. И мне почему-то казалось, что если я стану экономистом, то уж точно не пропаду. Вообще-то так оно и есть, но…

— Что «но»?

— Но я чувствую, что это не мое. Понимаешь, я промахнулась. Сделала страшную ошибку. Я читаю газеты, еженедельники и думаю: ну почему не я? Я бы так хотела стать во главе какого-нибудь серьезного издания, делать что-то полезное, интересное и вообще быть одной из тех, кто совершает что-то для истории, а не просто принимает участие в демографическом процессе. Понимаешь?

Никита странно на нее посмотрел, но ничего не сказал.

Официант принес горячее, Маша принялась за судак в сложном икорном соусе, но перехватила взгляд Никиты и чуть не подавилась. Его взгляд был тяжелый и злой. Маша и сама не поняла, чего испугалась, — тем более что в следующее мгновение он смотрел на нее с нежностью и вниманием. Но на долю секунды у нее пересохло в горле и хотелось бежать, громко крича: «Помогите!», размахивая руками, — подальше, очень далеко, лишь бы не испытывать жуткую, беспочвенную, одуряющую панику.

— Невкусно? — забеспокоился Никита.

— Все хорошо, — отмахнулась Маша. — Показалось, что кость проглотила. У меня так бывает — боюсь, что кость застрянет в горле. До ужаса.

* * *

Вечером Лиза ждала Варю на веранде ресторана «Снобс» и немного злилась из-за того, что легко и привычно согласилась на встречу. Она была возбуждена и хотела подумать о том, как снимать рекламу. Нужно было пересмотреть кучу журналов, покопаться в Интернете, изучить новые тенденции, а вместо этого придется переливать из пустого в порожнее. Лиза поймала себя на том, что посиделки с подружками, на которых они болтали по пять, а то и по шесть часов, не казались уже такими заманчивыми, как раньше. «Бла-бла-бла…» — подумала Лиза о том, чем ей предстояло заниматься. Она чувствовала себя на подъеме, ей хотелось что-то делать, быть активной, занятой, преуспевающей и жаловаться, что ни на что не хватает времени — работа, работа, еще раз работа.

— Фу, привет, бежала от Рождественского бульвара, такая пробка! — ворвалась на веранду Варя, размахивая сумкой. — Воды! — крикнула она официантке. — Как дела?

— Хорошо дела, — сохраняя спокойствие, ответила Лиза. — Буду снимать рекламу для Кирсанова.

— Для этих вот брендов класса люкс? — ахнула Варя.

Лиза важно кивнула.

— Да ты что?! — еще больше удивилась подруга.