Читать книгу "Твин Пикс: Воспоминания специального агента ФБР Дэйла Купера - Скотт Фрост"

не видел, как он выходил из дома. Пожарные сказали, что огонь в комнате, битком набитой бумагой, полыхал со страшной силой и теперь только судмедэкспертиза в состоянии обнаружить какие-нибудь следы.

Но я думаю, они ничего не обнаружат. Стоя возле дома и глядя, как пожарники сворачивают брандспойты, я вдруг заметил в переулке смутный силуэт мужчины — буквально на мгновение он выступил из темноты. До меня донеслись звуки, которые я принял за приглушенные рыдания. Я пробрался сквозь толпу и, подойдя поближе, понял, что это вовсе не рыдания, а смех. Но когда я дошел наконец до переулка, он был пуст. Я звал, искал, обшарил каждый закоулок — все без толку. Лишь на том месте, откуда доносился смех, лежал карандаш, который заточили совсем недавно. Я подозреваю, что это было послание… Для меня.

1 июля, 7 часов вечера

Получил отказ из маленького бродячего цирка, куда я послал письмо с просьбой принять меня в артисты. Хозяин цирка заявил, что человек, который письменно ходатайствует о принятии его на работу в цирк, — это совершенно неподходящая кандидатура. Еще он добавил, что людей, умеющих метать ножи, у него предостаточно и сейчас он ищет лишь бородатую женщину. Поэтому я согласился поступить в Хаверфордский колледж в пригороде Филадельфии.

Хочу заметить, что меня очень разочаровывает отсутствие в моей нынешней жизни женщин. Видимо, рытье ям — не то занятие, которое способствует завязыванию знакомств. Да и моя любовь к спокойным медитациям не благоприятствует контактам с противоположным полом. Не совершаю ли я ошибки, поступая в колледж, где нет девушек?

6 июля, 8 часов утра

Проснувшись утром, папа решил, что до моего отъезда в колледж мы должны с ним попутешествовать. Я, правда, возразил, что колледж не за тридевять земель, а всего в нескольких милях от нашего городка. Но как бы там ни было, сегодня мы уезжаем, чтобы полюбоваться на гору Рашмор. Таким образом, моей карьере землекопа будет положен конец. Я славно потрудился. Впрочем, с тех пор как Джим скрылся в ночи, сие желание утратило отчасти свою прелесть…

9 июля, час дня

Папа довольно долго распространялся о том, что Линкольн вовсе не мечтал о подобном увековечивании своей памяти: вряд ли ему хотелось воплотиться в куске гранита, лежащем на склоне горы… и чтобы с кончика его носа падали дождевые капли…

9 июля, 10 часов вечера

Мы расположились на ночлег в государственном парке Кастер. Папа лег спать и уже безмятежно храпит в палатке. Я наконец догадался, почему он затеял эту поездку. Сегодня я его застукал с поличным: он стоял возле плаката с портретами президентов, держа в руках транспарант с надписью «Верните индейцам сиу их землю!» — и спорил с двумя пенсионерами, супружеской четой из Индианы, которые замахивались на него фотоаппаратами. После непродолжительной, но бурной дискуссии я все же убедил его прибегнуть к другой форме протеста, такой, которая не повлекла бы за собой тяжких телесных повреждений. Я всегда знал, что папа — человек свободомыслящий, но подобные проявления для меня новость.

В качестве компромисса мы нашли дорожный знак «Стоп!», установленный где-то на отшибе, и распилили его пополам. После этого папа заметно расслабился и с до-

вольным видом принялся сушить над костром лекарственные травы, попутно рассуждая об этике. Завтра мы отправимся домой, и я постараюсь, чтобы мы больше не проезжали мимо монументальных памятников. Никогда еще я вместе с отцом не нарушал закон. Как ни странно, это доставило мне огромное наслаждение. Однако я опасаюсь, что теперь, когда рядом нет мамы, папа может из-за своих увлечений попасть в какую-нибудь передрягу.

15 июля, 11 часов вечера

Домой мы добрались без приключений. Папа явно рад вернуться в свою типографию. И не случайно — дома его ждал заказ на календари для Службы национальных парков. Мир, в котором мы живем, все-таки очень странный.

21 августа, 11 часов вечера

Сегодня я приехал в Хаверфорд. Ознакомительную лекцию я пропустил, а вместо этого представил директору список предложений, которые, по моему мнению, помогли бы улучшить работу в колледже. Директор, как мне показалось, готов к сотрудничеству; пожалуй, с ним можно иметь дело. Надеюсь, наше общение будет плодотворным.

Присутствовал на действе, которое тут называется „демонстрацией силы». Большая группа студентов скандировала:

— «Квакер», бей, бей, бей! «Квакер», бей!

И происходило знакомство с футбольной командой.

А другие скандировали:

Смерть Никсону, смерть Никсону!

Да, в религиозной школе ничем подобным и не пахло… Мне отвели комнату в одном из двух студенческих общежитии. Администрации колледжа, да и мне самому кажется, что, поскольку я уже столько повидал на своем веку, я скоро выдвинусь в лидеры. Во всяком случае, в недалеком будущем меня назначат ответственным по этажу, где живут восемнадцатилетние студенты.

12 сентября, 10 часов утра

Я собрал вещи и переселился в другую комнату. Папа подарил мне новый магнитофон размером со школьную тетрадку. Он не катушечный, а кассетный. Папа сказал, что я должен упорно трудиться и не обращать внимания на всякие глупые высказывания окружающих.

15 сентября, 6 часов утра

У меня такое впечатление, что большинство студентов, обитающих на моем этаже, не заинтересованы в повышении уровня своего самосознания, не воспаряют в мыслях. «Летают» они только под действием тех или иных химических препаратов. Это явствует из того, что на этаже никак не воцарится тишина, хотя последняя банка пива уже — наконец-таки! — выпита. Мне довелось в моей жизни отведать грибов, вызывающих галлюцинации, и также попробовать некоторые другие средства, ассоциирующиеся в нашем представлении с примитивными культурами, но я никогда не видел, чтобы дикари дебоширили так, как восемнадцатилетние американцы, впервые очутившиеся вдали от родного дома.

Я пытался их урезонить, утихомирить, но все без толку; они с головы до ног обмотали себя туалетной бумагой и хором заголосили:

— Хотим женщин, хотим женщин!

Я удалился к себе и принялся читать в тишине — весьма, правда, относительной — трактат монаха, который тридцать семь лет прожил на вершине горы, пытаясь глубже -проникнуть в тайны бытия. Когда он сошел вниз, то выяснилось, что главный вывод, который он сделал за эти годы, сводится к следующему: в ясную безоблачную погоду в горах очень далеко видно. Через несколько лет монах умер в темнице, куда его посадили за слишком радикальные идеи. Из всех его записей за тот период сохранилась всего одна строчка: 3 тюрьме нет облаков».

Пожалуй, я пройдусь по улице до женского колледжа «Брин Мор»: вдруг удастся установить контакт с мыслящими человеческими существами?

16 сентября, 9 часов утра

У меня жуткое похмелье, я еще никогда так не надирался. Мне удалось познакомиться с несколькими студентками женского колледжа. Завязалась-пространная беседа, во время которой мы осушили несколько бутылок текилы, рома, кока-колы, пива, бурбона и попробовали «коктейль» из таблеток, который приготовила одна девчонка, опорожнив свою домашнюю аптечку. Сама компания, правда, отличалась более высоким интеллектуальным уровнем, нежели студенты, с которыми я живу под одной крышей. Я был как-то не готов к тому, что женщины в основном ведут себя будто дикари. По крайней мере те, что изучают философию. Вроде бы мне еще понравилась одна студенточка… она изучает то ли литературу, то ли право… Я не помню ее имени и не уверен, что узнаю при встрече. Кажется, она блондинка… Или все-таки рыжая? Постараюсь вернуться в «Брин Мор» как только смогу передвигать ноги.