Читать книгу "От ненависти до любви - Ирина Мельникова"

– Игнат Прохорович, а ты что в тайге искал в проливной дождь?

– Так ты не в курсе? – поразился дед. – Тут такие дела творятся. По всей округе охотников подняли… Позавчера близ болот важный мужик потерялся… Вся милиция на ушах стоит. Гэбисты из области нагрянули…

Тут я все поняла. Вот куда спешил Борис, вот почему его опера неслись как очумелые! А меня стопроцентно ожидает выволочка от начальства. Потому что меня не было на месте, когда объявили тревогу. Теперь попробуй объясни, что все случилось против моей воли.

– Нашли его? – уточнила я. Честно сказать, когда дед упомянул болото, мне стало не по себе.

– Нашли, – вздохнул Шихан, – разе я б шатался по тайге в такую лихомань. Ну, вроде распогодилось, слава те господи! – и он размашисто перекрестился.

– Игнат Прохорович, – поразился Замятин, – так ты из староверов, что ли? Двумя перстами крестишься…

– Дак что ж, – хихикнул Шихан, – у нас тута по старинке. Не возбраняется вроде?

– Дед, – сказала я строго, – не отвлекайся. Выкладывай по порядку!

– Так я и выкладываю, – вздохнул Шихан. – Темное дело, вовсе непонятное. Приехали, значитца, мужики на Оленью речку, на турбазу, стало быть, рыбку половить, в баньке попариться. Говорят, в пятницу с утра заявились. Шишки городские, не чета нам. Вечером возле костра собрались. Песни под гитару пели, водочки под шашлыки, как полагается, выпили. А тот, что пропал, с видеокамерой по лесу бродил, только к ужину не вернулся. Там поблизости еще одна база имеется, вот мужики и подумали, что он бабенку какую приглядел, с ней на ночь и остался. Вроде он что-то такое говорил. Мужик солидный, при деньгах, тайгу как свои пять пальцев знает. Никто особо не обеспокоился. А вот когда он на следующий день не вернулся, тревогу забили. Бросились на ту турбазу, а там его и в глаза не видели. Давай искать, нигде его нет. В воскресенье утром по спутниковому телефону позвонили в райцентр, в милицию. Объявили тревогу по всему району. Собрали чуть ли не сотню человек. Часов десять мы тайгу прочесывали. До самой Макаровки дошли. Деревню энту лет двадцать назад, а то и больше как забросили. Все поля ерником заросли. А нашли пропавшего в верстах трех от того места, где его приятели костер жгли. В лощине. Ему б на горушку подняться, пламя запросто углядел бы…

Дед закашлял и вытащил кисет. Затем занялся самокруткой. Пальцы его подрагивали, и он все время просыпал табак.

– Так его живого нашли? – не выдержала я. – Чего молчишь, резину тянешь?

– Кабы живого… – вздохнул дед и затянулся самокруткой. Густой запах самосада растекся по избушке. Шихан замахал рукой, чтобы разогнать дым. Взгляд его ушел в сторону, и старик с досадой произнес: – Помер он! А отчего, непонятно! Может, сердце прихватило? Но зачем было догола раздеваться? Штаны, рубашку, ботинки снял, даже от трусов и майки избавился. На пенек все сложил, а сверху видеокамеру поставил. Словно в спальне своей. Доктор, что с нами был, говорит: нетипичная картина, мол, при сердечном приступе. Если прихватит сердчишко, тут уж не до раздевания…

– М-да, – Замятин покачал головой, – непонятные дела тут у вас творятся.

– А я что говорю! – подал голос Сева. Он в это время снимал с плиты котелок. – Чертовщина, она и есть чертовщина! Кабы это один случай был, а то за год два-три человека на болотах пропадают. Кого-то находят, а кого-то и нет.

– И что ж, они тоже раздевались, – быстро спросил Замятин, – те, которых находили?

– Бывало, что и раздевались, – Шихан снова полез пятерней в давно не стриженный затылок. – Сколько раз говорено: нече шлындать в Поганкину Марь, нет, лезут, как мухи на мед. Что ищут, неведомо. А места там и прям гнилые, заговоренные. Одно слово – ляжина[1]. Токо люд сейчас такой пошел, ни в бога, ни в черта не веруют, вот и пропадают почем зря! Да и деревня та, Макаровка, значитца, думашь, от плохой жизни захирела? Куда там! Извели ее, как пить дать, извели…

– Извели? – лицо Замятина вытянулось. – Кто извел? Власти?

Дед дробно захихикал.

– Кабы власти, – дед вытер заслезившиеся глаза носовым платком, затем шумно высморкался. – Совхоз там был передовой, на всю область гремел, а вот… – Он снова поднес платок к глазам.

Мы терпеливо ждали продолжения рассказа, а дед, словно нарочно, долго протирал глаза, что-то бурчал и, кажется, уже забыл, о чем рассказывал.

– Не томи, Игнат! – потребовал Сева, подавая мне кружку с чаем.

Я сделала глоток-другой и почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам. Меня перестало тошнить, и я попросила вслед за Севой:

– Дед Игнат, не молчи! Видишь, как у Севы глаза загорелись!

– Да что там рассказывать! – Шихан махнул рукой. – Говорят, в тех местах клад объявился. Заповеданный, проклятый, значитца. Его и раньше искали, токо в другом месте. А он, вишь, в Макаровке показался.

– Клад? – насторожился Замятин. – Очередная легенда? Или вправду что-то есть?

– Да кто ж его знает? – удивился Шихан. – У нас в Сибири завсегда хорошо жили. И в тридцатых, когда раскулачивание пошло, тоже кое-что попрятали. Не все за своим добром вернулись. Только эти захоронки пустяки с тем, что в Макаровке объявился. Сказывали: земля там по весне сама по себе обвалилась. А в провале – каменные плиты. Стены ими выложены. Колхозники их растащили, кто на сарай, кто на печку, а на одной вроде как запись нашли. Сейчас много чего говорят, только не дается клад. Видно, зарок наложен, да и в Макаровке после того, почитай, полсела вымерло за полгода или чуть больше. Не приведи господь чужие богатства искать!

Дед, в который раз за утро, перекрестился.

– Так, может, эпидемия какая? – опять вмешался Сева. – Стечение обстоятельств?

– «Обстоятельств»! – передразнил его Шихан. – Фома ты неверующий! Да и недавно это было совсем. Где-то в восьмидесятых, а то в конце семидесятых. Лет тридцать всего и прошло. Ученые тогда в Макаровку приезжали, говорят, золотого идола в провале раскопали. Сразу милиционеров туча наехала, караулы кругом выставили. Значитца, было чё охранять? Только дня через два ученые эти через Кайсым на лодке переправлялись, а мотор возьми и заглохни. И снесло их со всей поклажей прямо в порог, даже костей не нашли. А ты говоришь: эпидемия!

– Так нашли клад или нет? – спросил Замятин.

Дед удрученно вздохнул:

– Темное это дело, столько лет прошло! И каких лет! Все с ног на голову встало. Перестройка, чтоб ее, реформы всякие… Не до идолов. Выживали, как могли. Одно скажу, после тех раскопок стали люди на болотах пропадать. Потом вроде стихло. А сейчас, стало быть, снова пошло-поехало. Видать, растревожил кто!

– Интересные дела у вас творятся, – покачал головой Замятин.

– Какие дела? Сказки все это! – засмеялся Сева. – Тем, кто первача хлебнул, спьяну что только не мерещится!