Читать книгу "Рыжая кошка - Питер Спигельман"

— Все это звучит разумно. Я возвращаюсь во вторник вечером. Точнее договоримся в среду.

Он отключился, и я пошел к дверям.

Грир жил довольно близко — в видавшем виды кирпичном особняке на Двадцать второй Западной улице, недалеко от Десятой авеню. Его квартира находилась на втором этаже, и, судя по количеству имен на почтовом ящике, он делил ее еще по крайней мере с тремя соседями. Самого Грира дома не оказалось, но, как он и обещал, квартира не пустовала. Сосед — долговязый парень лет двадцати, с белокурыми волосами и жидкой бороденкой — появился в дверях в футболке с символикой Колумбийского университета и в облаке конопляного дыма. Отдал мне конверт, кивнул и захлопнул дверь.

Мое «спасибо» досталось пустому коридору.

Я вскрыл конверт прямо в тесном холле. Обнаружились две цветные фотографии. На них были изображены двое мужчин и три женщины за поцарапанным деревянным столом в угловой кабинке бара. На столе стояли пивные бутылки и несколько пустых стаканов из-под виски с содовой, горела свеча под красным стеклянным колпаком.

Бледная женщина, крайняя справа, смотрела мимо камеры и, возможно, мимо стен. Густая грива рыжеватых волос, обрамляющих заостренное иконописное лицо. Удлиненный изящный нос над большим скорбным ртом, темные пятна глаз. На ней была обтягивающая черная футболка, обрисовывающая круглую, полную грудь. Белая рука лежала на столе.

Даже при плохом освещении она была похожа на Рен в описании Дэвида. Интереснее, чем я предполагал, откровенно красивая. Я почти не сомневался: это она. В записке, нацарапанной на конверте, говорилось, что это и есть Холли Кейд.

— Да она просто равнодушна к нему, — заметила Клэр. Она сидела за кухонным столом, пила водку с тоником и рассматривала фотографии Терри Грира. Свет угасающего дня лился в окно, согревая цвет ее волос. — Он влюблен, а ей до лампочки.

Я смешивал клюквенный сок с содовой и ел холодную кунжутную лапшу, принесенную Клэр.

— Кто к кому равнодушен? — спросил я.

— Рыженькая к парню, который сидит рядом с ней.

Парень, как я знал из записки Грира, был Джин Вернер.

Темные волосы собраны в хвост, чисто выбрит, если не считать аккуратной бородки. Плетеный шнурок на запястье, золотое колечко в левом ухе, красиво очерченный рот улыбается, взгляд устремлен на Холли. Я помешал напиток, отхлебнул и взял фото.

— Ты так думаешь?

— Тут и думать нечего — язык жестов все объясняет, — сказала Клэр. Она была права. Вернер сидел, повернувшись к Холли, одна рука лежит на спинке ее стула, будто обнимает, другая — на столе, отгораживает от остальных. Взгляд устремлен на лицо Холли, в улыбке тревога и неуверенность. Холли же сторонится поддерживающей руки и смотрит в другую сторону.

Клэр играла долькой лайма в своем стакане.

— Она, наверное, привыкла к вниманию — желанному или нет.

— Как это?

— Она работает на образ дамы эпохи Возрождения — и это сексуально.

Я внимательнее посмотрел на фотографию, на бледную кожу Холли, тонкие пальцы и большой, скорбный рот. Клэр была права.

— Ты ее разыскиваешь? — спросила она. Я кивнул. — Что она натворила? — Я улыбнулся и покачал головой. Клэр подняла руку. — Забудь. — Она глотнула еще водки с тоником и открыла биографию Уорхола.

Я отнес свой стакан, лапшу и фотографии на стол, где ждали ноутбук и блокнот. В заметках кое-что прояснялось. Я добавил разговор с Гриром и фотографии и суммировал все, что узнал о Холли Кейд. Резюме заняло полторы страницы, но, перечитав, я засомневался, нужна ли Дэвиду эта информация.

Я хочу, чтобы ты, мать твою, нашел эту Рен. Узнал, кто она и где живет. Узнал о ней столько же, сколько она разнюхала обо мне.

Первые два пункта я вроде выполнил, хотя для полной уверенности требовалось подтверждение Дэвида; сомнения вызывал третий пункт. Даже если Рен и Холли — один и тот же человек, что я действительно знаю о ней, кроме имени и адреса? Напряженные отношения в семье, попытки писать, играть на сцене, снимать видео — с явно противоречивыми результатами, поразительная внешность и эгоцентризм… что все это означает? Чем она занималась после того, как распался театр «Гимлет», а видеошоу не имело успеха? Кто такой Пупс и кем ей доводится? Почему она отлавливала в Сети мужчину вроде Дэвида? И раз уж отловила, какого черта ей от него надо?

Глава 8

В субботу утром мы с Клэр поехали в Ориент-Пойнт, что на самом краю мыса Норт-Форк на Лонг-Айленде. Ничего хорошего из этого не вышло. Мы вернулись в город еще до обеда, и у меня в квартире она даже не сняла куртку. Исчезла в спальне и через мгновение появилась снова с сумкой на плече. По пути к двери она остановилась. Голос звучал скорее устало, чем сердито.

— А умеешь ты, Джон, все изгадить.

Ее шаги удалялись по коридору, эхо замерло на лестнице. Я закрыл дверь и включил свет.

На Лонг-Айлендской магистрали в то утро было неприятно, но пусто, и мысли мои, пока я вел машину, крутились вокруг Холли Кейд и Дэвида. О Холли у меня были обрывочные сведения, недостаточные, чтобы понять — или хотя бы начать понимать — ее мотивы. Но Дэвид — совсем другая история: он мой брат, и мне следовало бы знать его. Вроде бы.

Я размышлял о приступах неверности Дэвида и пытался понять ее причины. Думал о других случаях супружеских измен, которыми мне доводилось заниматься, и об объяснениях, которые слышал: «У меня свои потребности»; «Она меня не понимает»; «Это просто секс»; «Это не ее дело»; «В другом городе — не считается» — все так обычно, так банально. Трудно было вообразить Дэвида произносящим что-то подобное. Но разумеется, трудно было вообразить его и занимающимся чем-то столь опасным — столь потенциально самоубийственным, — как эти анонимные свидания.

Клэр тихо сидела рядом со мной, иногда читала свою толстую книгу, иногда возилась с радио, иногда просто смотрела сквозь темные стекла очков на разворачивающуюся перед нами ленту асфальта. Но чем дальше оставался город, тем больше она, казалось, светлела и расслаблялась; напряжение, которого я и не замечал, улетучивалось прямо на глазах. В Глен-Коув Клэр водрузила ноги на бардачок; в Мелвилле она уже тихо подпевала радиоприемнику.

Мы доехали по Лонг-Айлендской магистрали до самого Риверхеда и свернули на шоссе номер 25. Пейзаж стал более плоским, бледное, совершенно чистое, высокое и яркое небо отражалось в воде. Мы ехали мимо виноградников, мимо бесконечных рядов голых лоз за проволочной оградой. Клэр сняла очки и опустила стекло. В салон ворвался холодный морской ветер.

Позавтракали мы в Саутхолде, в крохотном ресторанчике с видом на гавань. Здесь было полно местных, и мужчины, сидящие над тарелками с яичницей и вафлями, украдкой разглядывали Клэр. Она съела омлет и уставилась на качающиеся на якорях аккуратно укрытые лодки. Я ел оладьи и думал о Дэвиде.

Некоторые заблудшие мужья, пойманные с поличным, защищались довольно неуклюже: знай себе напирали на здравомыслие, ослабленное внезапным приливом крови к местам ниже пряжки ремня. Такое объяснение не помогало оправдаться перед женами или адвокатами по бракоразводным делам, зато отличалось искренностью. А история Дэвида? Дэвид всегда был таким целеустремленным и дисциплинированным и всегда так гордился этими своими качествами. Я, как ни старался, не мог представить его поддавшимся порыву страсти или увлеченным до беспамятства.