Читать книгу "Мохнатый бог - Михаил Кречмар"

Зимний сон бурого медведя иногда по ошибке называют «спячкой». На севере Европы и в Восточной Сибири медведь спит по 6–8 месяцев. Спит по-настоящему, с храпом, ворочанием и пробуждением. Словом, делает медведь во сне всё что угодно, только не ходит под себя и не сосёт лапу. Если кто-то случайно, по умыслу или сдуру потревожит медведя в его берлоге, зверь способен проснуться почти мгновенно. Даже спокойно пробуждаясь, медведь приходит в себя меньше чем за полчаса. И это после полугода дремоты! Из истинной спячки многие звери, например суслики, выходят в течение многих часов. А у медведя температура тела во время сна поддерживается на нормальном уровне.

Сон помог медведю прижиться на нашем Севере. Иначе зверь таких размеров и с такими запросами к пище просто вымер бы в наших широтах.

К слову заметить, в более тёплых краях медведь может на зиму вообще не ложиться. Например, на Кавказе и в Средней Азии в тёплые зимы многие медведи совсем не засыпают.

Ко сну медведь готовится в высшей степени основательно. Из-за накопленного сала осенний зверь может стать тяжелее почти на треть!

Грунтовая берлога бурого медведя в русле протоки среднего течения р. Анадырь.

Крупные самцы набирают до 120 килограммов жира. Я однажды промерил лезвием ножа слой сала на загривке одной чукотской медведицы — оно по самую рукоятку погрузилось в белую рыхлую ткань. Длина моего клинка была 15 сантиметров.

Другой этап подготовки косолапого ко сну — постройка зимнего убежища, берлоги.

Медведь ложится на зиму в самых разных местах. Иногда дух захватывает от беспечности вроде бы осторожного зверя. Но чаще всего он забивается в такие крепи, где, как говорится, чёрт не то что ногу — голову сломит.

Грунтовая берлога в Северном Приохотье.

В том, что касается места для берлоги, мишки бывают очень требовательны. Они предпочитают спать на сухом месте, чаще всего — какой-нибудь сухой гриве или холме среди самой что ни на есть густющей чащобы. Иногда они роют убежище в склоне оврага или на береговом увале реки. Зимой вход в берлогу — так называемое чело — должен быть укрыт густым снежным одеялом.

Нередко медведи ложатся на зиму и посреди сплошного леса в глухом захламлённом урочище.

В лесах у медведей есть свои излюбленные «медвежьи углы». Это чаще всего труднопроходимые, заросшие участки леса. В горах — глухие склоны с естественными пещерами. Их любят медведи Алтая, Восточных Саян, Тянь-Шаня и Аляски.

Иногда медведи залегают в самых невероятных местах. Нет ничего необычного в том, если зверь зазимует под выворотнем, корнями деревьев, посреди густой сосновой поросли, а то и просто в снежной яме под деревом. А. А. Ширинский-Шихматов пишет о берлогах вблизи деревень. Однажды ему пришлось стрелять медведя в 125 саженях от деревни в 25 дворов. В другом случае медведица с четырьмя лончаками лежала под горой на расстоянии не более 200 сажен от деревни, стоявшей на горе, причём каждый день местные дворняги бегали на берлогу и облаивали спящих мишек.

Ещё более оригинальный случай описывает Н. А. Мельницкий. Медведь забрался в ограду одиноко стоявшей церкви на высоком и крутом берегу реки Шексны вблизи Гарецкого монастыря и, пролежав всю зиму под ёлками, растущими у церкви, вышел из своей берлоги в пасхальную ночь.

Однако рекорд побил некий медведь на Печоре, который зазимовал в кабине брошенного посреди тайги КамАЗа-лесовоза, натащив туда предварительно сухой травы.

Медведь зимует в сугробе под деревом.

Сам я, отыскивая медвежьи укрытия на территории Восточной Сибири, встречал только земляные берлоги. Всего мне посчастливилось найти сорок шесть таких убежищ. Ни на Чукотке, ни на Колыме, ни на побережье Охотского моря я не нашёл ни одной берлоги, устроенной в скалах или расщелинах. Только однажды, в Северном Приохотье, мне пришлось услышать о медведях, зимующих в каменных трещинах.

Медведь в скальной нише.

Тут, наверное, следует заметить, что медведь — копатель первостатейный. Берлоги, которые он роет в тундрах Чукотки, достойны всяческого уважения — это настоящие норы длиной два с половиной — три метра, с полукруглой камерой в конце хода. Диаметр хода колеблется от сорока до семидесяти сантиметров, камеры — от полутора до двух метров. И всё это выкапывается в так называемом мелкообломочном грунте, который на одну половину состоит из крупного песка или гравия, а на вторую — из камней самого разного размера — от голубиного яйца до лошадиной головы. Причём медведь лишён возможности дважды воспользоваться своим убежищем — вешние воды каждый год обваливают потолок его берлоги и он снова вынужден сооружать новое зимнее жилище.

Медведи начинают копать берлоги заблаговременно, в августе-сентябре.

Если какое-нибудь место полюбилось медведю, то он будет из года в год строить там новую берлогу, так как за лето тонкий потолок норы, бывшей в употреблении, обычно обваливается. Как-то мой отец в долине Колымы на одной сухой гриве обнаружил шесть берлог разной степени свежести.

Не всегда медведи жируют в непосредственной близости от берлоги. Тогда медведям приходится совершать кочёвки, иногда и довольно протяжённые. Перед залеганием нам приходилось прослеживать медведей на расстояние до сорока километров и более. Когда выпадает первый октябрьский глубокий снег, долины рек прочерчивают извилистые корявые пунктиры медвежьих следов, ведущих к зимним укрывищам.

Поиск берлог — это особое искусство, которым владеет считанное количество охотников-медвежатников и натуралистов. В условиях Восточной Сибири, где медведи живут на огромных участках, поиск берлог затруднён ещё и тем обстоятельством, что место зимнего залегания удалено от участка летнего обитания порой на десятки километров. В конечном счёте единственный верный способ поиска обитаемой берлоги — это поиск её по следам идущего на берлогу медведя — тропление. Этот способ хорош ещё и тем, что охотник с большой степенью вероятности знает, какой зверь лежит в найденной им берлоге.

Место выхода медведя из берлоги.

Существует точка зрения, что медведи на Дальнем Востоке совершают настоящие массовые перекочёвки от мест осеннего нагула до берлог. Я не знаю, насколько это характерно для Уссурийского края и Сихотэ-Алиня (Алексей Костыря — специалист, занимавшийся радиомечением медведей в этом районе, утверждает, что таких перекочёвок как массового явления не существует. — М. К), но на севере Восточной Сибири — на Чукотке, Колыме и Охотском побережье — таких перекочёвок точно не наблюдается.