Читать книгу "Рико, Оскар и тени темнее темного - Андреас Штайнхёфель"

— Я подумал, мы попросим ключ у Маррака. Он мог бы пойти с нами. Можно посмотреть, что там еще лежит, во всех этих покинутых квартирах, — предпринял я последнюю жалкую попытку. — Какие-нибудь интересные старые вещи. Или еще чего-нибудь.

— Забудь про это.

Ответ прозвучал так решительно, что я разозлился.

— Ты, наверно, опять боишься? — сказал я с вызовом.

— Это не имеет со страхом ничего общего. Только с разумом.

— Ага, значит все-таки!

— Знаешь, а ты можешь доводить по-настоящему! — сказал Оскар со вздохом. Он набрал в легкие побольше воздуха и подошел к перилам, через которые можно смотреть на задний двор. Он осторожно наклонился над ними, правда, совсем немножко. Даже привстал на цыпочки и начал легонько покачиваться, как под неслышную музыку.

Пока я смотрел, как Оскар там стоит, произошло нечто странное: я вспомнил про Молли Первую и Молли Вторую. Молли Первую мне подарила мама на мой пятый день рождения. Я никогда еще раньше не видел хомяков, а может, видел когда-то, но забыл. Во всяком случае, я решил, что Молли замечательная. Она бегала по полу и нюхала воздух крохотным розовым носиком. Мама посадила ее в маленькую плетеную корзинку и повязала ей вокруг живота желтый бант.

— Клетка, естественно, тоже есть. Я спрятала ее в гостиной. Подожди немножко, ладно, солнышко?

Я воодушевленно кивнул и вынул Молли из корзинки. Я никогда еще не держал в руках такое маленькое и теплое живое существо, как она. Я крепко прижал ее к груди, потому что она мне очень понравилась, и тут послышался хруст.

Молли Вторую я получил через неделю, потому что ревел не переставая. Она заняла клетку незабвенной Молли Первой, которую мы с мамой похоронили в маленьком парке. Жалко, что я забыл, как он называется, но надеюсь, ей там хорошо.

Молли Вторая продержалась гораздо дольше, чем ее предшественница. Мама строго-настрого внушила мне, чтобы я не нажимал на хомяка слишком сильно, так что я не нажимал на Молли. Но я разрешал ей бегать по моей комнате, и однажды она исчезла и больше не появлялась.

— Ну все, — сказала мама, после того как мы по меньшей мере три раза перевернули все в квартире вверх дном. — Больше никаких хомяков. Я думаю, Фредерико, ты еще не в состоянии по-настоящему нести ответственность за кого-то маленького. Очень жаль. Наверно, это моя ошибка.

Оскар закончил качаться на перилах и повернулся ко мне.

— Вот, пожалуйста! Доволен?

— Для начала очень хорошо, — сказал я великодушно.

— А ты? — Он внимательно разглядывал меня. — Ты совсем ничего не боишься?

— Ну почему. Я боюсь заблудиться в городе, — признался я. — Я не умею различать направления, ты же знаешь. Когда много раз надо поворачивать налево, направо и так далее.

— Бывало уже такое?

— Нет, я один еще никогда никуда не ездил. Но вообще-то ничего страшного не должно произойти. Мама говорит, если со мной когда-нибудь такое случится, надо просто сесть в такси и попросить отвезти меня домой. Если ее дома не будет, кто-нибудь из соседей заплатит за меня.

— Хорошо придумано. Ну а еще чего-нибудь ты боишься, кроме как заблудиться?

На всякий случай я покачал головой. Хотя на самом-то деле было кое-что, чего я боялся еще больше, чем заблудиться, и я уже думал, что мне надо посвятить в это Оскара, как только мы станем настоящими друзьями. Ведь друзья друг другу доверяют. Только я не был уверен, действительно ли он уже стал моим настоящим другом. Нужна была проверка.

— Придешь завтра снова? — спросил я его.

Я почувствовал, как голова у меня сделалась вся красная от волнения. Я считал, что это довольно хитрая проверка. У настоящих друзей всегда есть время друг для друга. Им хочется как можно чаще видеться и все делать вместе. Если Оскар сейчас скажет «нет»…

Оскар посмотрел на меня нерешительно, как на что-то такое, что лежит перед ним на полке в супермаркете, но он не уверен, действительно ли это нужно покупать. Он почесал руку. Подергал за значок-самолетик.

Погрыз своими большими зубами нижнюю губу.

— Вообще-то, — сказал он, — завтра у меня есть кое-какие дела. Они могут занять весь день.

Я почти услышал, как мое сердце стукнулось о кафель крыши РБ. Но только почти. В последний момент Оскар все-таки исправился.

— Думаю, что можно заняться всем этим позже, — быстро сказал он.

Я с облегчением протянул ему руку.

— Мы теперь настоящие друзья?

Он сунул свою маленькую руку в мою. Она была очень теплая. Оскар улыбнулся.

— А разве мы не настоящие друзья с самого начала?

* * *

Теперь я сижу здесь и пишу, хотя обычно я в это время давно уже сплю. Но мама ушла с Ириной и своими новыми ногтями на ногах, она все-таки выбрала, что на них наклеить — маленькие белые ромашки с такими желтыми штучками с пыльцой посередине. (Забыл, как они называются. Но в словарь сейчас лезть неохота.) Мама сказала, что мне можно пойти спать, когда захочется. Все-таки каникулы. Ну вот, и теперь я сижу здесь, и нужно записать все, что я думаю, чтоб до завтра не забыть.

В первую очередь надо признать, что наполовину это был очень удачный день. Теперь Оскар — мой друг, пусть даже у него не все дома, и мама считает, что Бюль — красавчик, каких поискать, пусть даже она не хочет с ним кокетничать. Кокетничать — это когда люди сначала вместе ходят в ресторан, потом влюбляются, женятся и заводят детей. Я мог бы сказать маме, что мне все равно, в какой последовательности все произойдет, может, тогда она передумает и все-таки пригласит Бюля пойти с нами завтра играть в бинго. Вот было бы здорово!

Совсем недавно я сидел в размышлительном кресле и смотрел из окна. Луна все еще почти такая же, как в полнолуние, и если немного вывернуть голову, ее можно увидеть между ветками деревьев со странной корой-кожурой. Сегодня Луна вся оранжевая. Может, сейчас что-то горит там, почти за четыреста тысяч километров. В общем, я сидел, и вспоминал этот день, и вдруг спросил себя, а вообще-то, что же произошло сегодня на лестничной клетке, когда Бюль, Кизлинг и Маррак столкнулись друг с другом. Я хочу сказать — сегодня ведь понедельник! Почему, например, Бюль вообще оказался дома? Ему же надо ходить на работу, иначе он не сможет снимать такую дорогую квартиру. Или у него прямо сейчас отпуск? И Кизлинг тоже — разъезжает по городу среди бела дня, хотя ему надо вытачивать чужие зубы в Темпельхофе. Неудивительным было только то, что Маррак приехал в это время, но он может свободно распоряжаться своим временем, фирма-то, в конце концов, его собственная.