Читать книгу "Аптекарша - Ингрид Нолль"

Пришлось попотеть, прежде чем он открыл сейф Германа Грабера; должен же был старик держать дома хоть какую-то наличность! Сейф прост по конструкции, без ключа, только с цифровым замком. Но там ничего особенного не оказалось — так, бумаги всякие, альбом для гостей, сводки из банка о процентах по срочным вкладам, кстати, не такие уж большие суммы.

Тогда он тщательно, пядь за пядью, осмотрел спальню, он был уверен, где-то у старика есть тайник. Но только после многочасовых поисков ему улыбнулась удача.

— Нет, старик был не дурак, — протянул Левин уважительно, — кроме меня такую заначку никто бы не отыскал.

Невысоко над полом возле каминного поддувала из-под обоев торчал кончик шнура. Левин поддел плинтус и потянул за шнурок, как за леску, выудив из-под обоев целлофановый пакетик с несколькими тысячными купюрами. Это, разумеется, не само наследство, о котором столько разговоров, но все же как бы аванс. Только после этого Левин вызвал агента из похоронного бюро, обсудил с ним все детали, а потом безуспешно пытался дозвониться до адвоката. И уж совсем перед закрытием магазинов все-таки успел вот кое-что купить.

Только теперь самообладание окончательно меня покинуло. Я завыла и стала жаться к Левину, как потерявший хозяина пес.

Он гладил, утешал, успокаивал меня:

— Ну ладно, ладно, все уже позади. Ляг поспи, тебе сейчас это просто необходимо. А мне надо еще кое-что обмозговать.

После блаженной ванны с травяным экстрактом и нескольких таблеток валерианы я погружалась в сладкую полудрему. «С завтрашнего дня перестаю принимать пилюли, — думала я. — Кольцо с топазом тут совершенно ни при чем, хотя хорошо, что Левин не унаследовал у деда его скупости, лишь бы, правда, это транжирством не обернулось… Придется еще немного его повоспитывать…»

Наутро я отправилась на работу, а Левин поехал в Фирнхайм. Деньги из тайника были на исходе.

Может, уволить Марго? Пожалуй, пока не стоит, и Левин против, — ему спокойнее, если на вилле будет кто-то жить. Все равно мы въедем туда только после капитального ремонта. Кстати, места в доме достаточно, на первом этаже вполне можно будет разместить зубоврачебный кабинет, это еще до начала ремонта спроектировать надо. Я радовалась, что Левин строит столь разумные планы, а не спешит покупать себе второй автомобиль.

В лихорадочном нетерпении Левин ожидал дня приема у нотариуса. Пока что ему не суждено знать, на какую сумму денег он может рассчитывать и нет ли в завещании очередной злокозненной закавыки. Вилла, впрочем, стоит с десяток «порше», уверял он меня; «порше» у Левина — это как валютная единица.

Мрачного вида нотариус томил нас нарочитой медлительностью. Завещание, изрек он наконец, и в самом деле подвергалось переделке двенадцать раз. Последней его версии всего две недели сроку, и ее содержание неизвестно даже ему. Левин побледнел. Однако об университетском дипломе в завещании не было ни слова. Левину отходила часть ценных бумаг — на сумму, в точности соответствующую обязательной наследственной доле. Виллу же и львиную долю своих акций старик Грабер отказывал мне — Элле Морман, буде я в течение ближайшего полугода стану законной супругой его внука. Разумеется, я вправе отказаться от супружества с Левином, и в этом случае моя доля наследства должна быть передана в собственность Красного Креста.

Понадобилось время, прежде чем Левин сумел осознать смысл всего услышанного. Когда этот смысл до него наконец дошел, он вскочил и заорал:

— Это ж любому ясно, что старик не в своем уме был! Это же полный бред — все свои деньги совершенно чужому человеку отдавать! А нельзя посмертно объявить его невменяемым и назначить над ним опеку?

Мои радостные, хотя и робкие надежды как в воду канули. Я-то мечтала совсем не о деньгах.

— Объявить невменяемым… — задумчиво прогнусавил нотариус. — Это путь, который снова и снова пытаются избрать родственники умершего, дабы оспорить завещание, причем иногда даже небезуспешно. Но в вашем случае я не вижу ни малейших шансов, ваш дед до последнего дня пребывал, как у нас принято говорить, в здравом уме и твердой памяти, и засвидетельствовать сие смогут очень многие.

Но Левин уже приходил в себя.

— Да это не столь уж существенно, — проговорил он, с трудом сдерживаясь, — мы с моей невестой все равно скоро поженимся.

— Что ж, в таком случае ничто не должно помешать вашему счастью, — изрек нотариус с почти нескрываемой завистью, лапая меня сальным взглядом. Я не ответила на его улыбку и ничем не подтвердила заявление Левина. Я была уязвлена до глубины души.

6

— Хорошо спали? — спрашиваю я наутро госпожу Хирте, замечая выражение усталости и одновременно некоего лукавства на ее лице.

— Кошмарный сон, — отвечает она, — наверно, все от полнолуния.

— Что же вам такое приснилось? — интересуюсь я с тайным испугом.

— Я застрелила полицейского.

Вообразив себе, как эта мымра очкастая берет на мушку полицейского, я не могу сдержать улыбку.

— Надо справиться у Фрейда, что бы это значило, — замечаю я.

В отличие от меня госпожа Хирте в клинике лежит не в первый раз. Несколько лет назад у нее была операция на кишечнике; она, впрочем, неколебимо убеждена, что именно тогда рак был окончательно и бесповоротно изгнан из ее организма. Ее анализ на гистологию пока не пришел, но не думаю, что врачи станут скрывать от нее правду. Глядя на ее жуткую худобу и желтоватую бледность, не нужно быть специалистом, чтобы поставить диагноз.

— Так на чем я вчера остановилась? — спрашиваю я как бы невзначай.

Она смущена.

— Кажется, там, где речь зашла о диете для дедушки, — бормочет она.

— Ну и чудненько, — говорю я. — Итак, дед умер.

Более чем откровенная реакция Левина на дедовское завещание заметно охладила мои чувства к нему. По дороге от нотариуса он, видимо, это понял.

— Что случилось? — спросил он. — Почему ты так немногословна? Радуйся: пришла, можно сказать, с улицы и вон какой куш сорвала.

Я отнюдь не считала все проделанное нами игрой и тем более не чувствовала себя счастливой победительницей. «Ну погоди, принц мой ненаглядный, — подумала я, — так просто я тебе не дамся».

Разумеется, он уже минуты через две поинтересовался, когда у нас свадьба.

— Не знаю, — холодно ответила я.

— Теоретически у нас полгода времени, — сказал Левин, — только вот Дитер не сегодня-завтра объявится, так что стоит поторопиться.

— К чему такая спешка? — возразила я. — Продай свои акции или «порше», и ты вполне можешь с ним рассчитаться.

У Левина отвисла челюсть.

— Вот оно что, — проговорил он, — я, значит, выкладывай бабки, а ты будешь прохлаждаться на моем наследстве?