Читать книгу "Санаторно-курортный маньяк - Ольга Хмельницкая"

– Партийные бонзы, холодильники, – прошептала Булкина, сидя на полу. – Нет, не понимаю.

Она встала и посмотрела в окно на парк.

Услышав впервые про призрака-маньяка, Светлана Георгиевна решила было, что женщины, привлеченные в санаторий слухами о «мачо по вызову», сами оставляли открытыми двери и окна в номерах. Тем не менее Булкина точно знала, что сама она никаких телодвижений, призванных привлечь маньяка, не делала. Он сам пришел! Поэтому секретарша, не лишенная некоторой сообразительности и инициативы, приняла решение разгадать загадку самостоятельно.

«И тогда восхищенному Рязанцеву ничего не останется, кроме как упасть в мои объятия, – подумала Света Булкина, которой было очень нужно чье-нибудь высокое покровительство, и принялась тщательно простукивать пол. – Бонзы. Холодильники, – продолжала размышлять секретарша. – Может, эти нехитрые бытовые приборы служили еще и рефрижераторами для анабиоза? Типа, скончался партийный лидер, а его срочно в холодильник, охладили, а потом перевезли и переложили в камеру с жидким азотом, чтобы воскресить через сто лет. Или через двести».

Блондинка почесала левый сосок и принялась ходить по номеру из угла в угол. Так ей лучше думалось.

– Тогда, если моя догадка верна, в здании санатория должно быть предусмотрено специальное устройство, некий лифт, который был предназначен для перевозки охлажденного тела вместе с камерой, то есть… с холодильником? – пробормотала она.

Булкина остановилась и уставилась на белую дверцу с надписью «МЗХ».

– Кстати, что такое «МЗХ»? Московский завод холодильников? Минский? Мукачевский? Магнитогорский?

Исчерпав свои географические познания, Светлана Георгиевна приоткрыла дверцу.

– Хм… На вид – обычный холодильник, – пробормотала она. – А вдруг устройство срабатывает, только если датчики фиксируют вес тела внутри? Тогда и лифт срабатывает, и охлаждающая камера оказывается на секретной советской базе, где тела начальников готовят к заморозке? – рассуждала секретарша.

Она еще немного походила по номеру и подумала, почесывая правый сосок.

– Есть только один способ проверить мою догадку, – сказала Булкина вслух, раскрыла дверцу холодильника и храбро полезла внутрь.

Высокие каблуки туфель Алины ушли куда-то в мягкую почву. С большим трудом Пузько вытащила обувь, но каблуки тут же провалились снова.

– Какой-то тут грунт влажный, – пробормотала девушка, перекатывая тяжелый агрегат, который начал при движении чавкать и причмокивать.

– И устройство Лилии Степановны все испачкалось в грязи, – посетовала Нелли.

– Ничего, зато пыль отмоется.

Растительность становилась все гуще, девушки медленно продвигались в глубь полянки.

– А комаров-то, комаров! – сказала Алина, над которой кружило несметное полчище мелких зудящих кровопийц.

– И кусаются, паразиты, – добавила Нелли, прихлопывая пару особо назойливых насекомых.

Еще пара минут прошла в тишине. Покрытый грязью агрегат чавкал все громче, проваливаясь во влажную почву глубже и глубже.

– Что-то мне это место не нравится, – сказала Пузько, останавливаясь и вытирая с лица пот.

– Мне тоже, – добавила Нелли, наблюдая за тем, как от влажной травы вверх поднимается подозрительный белесый туман, – но до противоположного края полянки совсем близко. Было бы неразумно поворачивать назад в этой ситуации. Нам осталось всего около двухсот метров преодолеть!

Они немного помолчали, озираясь.

– Пойдем обратно, – сказала Алина. – Интуиция мне подсказывает, что лучше вернуться и сделать крюк по лесу, а не идти напрямую через поляну.

Где-то вдали снова засигналил и закрякал автомобиль.

– Во-первых, интуиции не существует, есть только логика, – веско сказала Околелова, – а во-вторых, ты представляешь себе, как мы будем вкатывать эту махину на горку?

И она невежливо пнула ногой агрегат ценой в два миллиарда долларов. От толчка устройство слегка двинулось вперед и с громким плеском погрузилось в воду, полускрытую зарослями. Алина прыгнула вперед, схватила устройство за торчащие провода и внезапно погрузилась в холодную жижу по пояс.

– Тону! Спасите! – закричала она, но агрегат не выпустила.

Нелли упала животом в мокрую траву, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении осокой с примесью каких-то колючек, и схватила Алину за левую руку. Теперь Пузько держала устройство Кулибиной только одной рукой.

– Он тонет! Уходит все глубже! – в отчаянии закричала Алина.

Девушка погружалась вслед за аппаратом. Болото засасывало ее.

– Бросай его! – зарычала Нелли, лежавшая в осоке и колючках. – Главное, самим спастись!

– Не могу! У меня пальцы запутались в проводах! – прохрипела Пузько.

Теперь из болота торчал только торс Алины. Ноги и рука с тяжелым медным котелком уходили в глубь чавкающей грязи все глубже и глубже.

В этот момент у Алины зазвонил телефон, лежавший в нагрудном кармане. Сотовый торчал из жижи всего наполовину, и работающий виброзвонок разбрызгивал грязь в разные стороны, как маленький вулкан.

– Ответь! – просипела Пузько с мукой в голосе. – Может, это бывший муж! Может, он хочет помириться!

Околелова протянула испачканную, поцарапанную колючками руку и схватила телефон, плескавшийся в жиже.

– Але, – сказала она. Внезапно Нелли заулыбалась во весь рот: – Максик! Да! Мы здесь, в болоте! Агрегат с нами! Алина тонет, спасите!!! Сигналили? Крякали? «Хаммер»?

В этот момент Околелова на радостях отпустила руку Пузько. Та мгновенно провалилась еще глубже. Теперь на поверхности торчала только голова Алины с выпученными от ужаса глазами.

– Спасите, – слабо прошептала голова и погрузилась еще на пару миллиметров.

Нелли лежала в осоке ни жива ни мертва, боясь пошевелиться и тем самым усугубить и без того бедственное положение коллеги.

– У него на счету девяносто три жертвы, – сказал директор. – И это только те, кто жаловались. Ведь есть еще и скромницы, побоявшиеся признаться в произошедшем.

– Бедные женщины, – пробормотала Ева, – это могло стать для них тяжелым потрясением.

– Да, – кивнул Сергей Витальевич, – пару раз мне приходилось отпаивать пострадавших в кабинете валерьянкой, а один раз девушку увезла «Скорая», у нее был шок.

Директор встал и насыпал кофе в кофеварку. Ева сидела на подоконнике у открытого окна и смотрела в парк.

– И что, ни разу жертвы не предоставляли никаких подробностей о нападавшем? – спросила Ершова. – Никто так и не видел его лица, фигуры или каких-то других особенностей?

– Мы знаем его группу крови и то, что он, видимо, курит сигареты, – сказал директор.

Ева втянула носом воздух – у кофе был божественный аромат.