Читать книгу "Идеальная копия: второе творение - Андреас Эшбах"

Вольфганг рассматривал фотографии с тяжелым чувством. Но отец был прав. У молодого человека на фотографии были совсем другие черты лица, лоб более широкий, подбородок более выраженный, чем у Вольфганга.

– Ну и? – спросил отец. – Это не тот, кого ты видишь в зеркале, ведь так?

– Не совсем, – механически ответил Вольфганг. Ему казалось, что весь его мир разлетается на мелкие кусочки.

В тот вечер он еще долго не мог заснуть. У него не выходило из головы все, что рассказал ему отец. Существовал ли вообще этот клон? И где же он тогда жил? Как он себя чувствовал, будучи чьей-то генетической копией? Дубликатом другого человека?

И узнать об этом таким образом, – узнать, что его отца подозревают в участии во всем этом предприятии, – это было совсем не так просто, как трепаться об этом в школе. Когда такие вещи рассказывает тебе учитель, это воспринимается как урок, но то, что рассказал отец, уже начинало действовать на нервы.

Что за день! Его мысли вернулись к свиданию со Свеней. Он ел со Свеней итальянское мороженое, просто так! Это было просто потрясающе. Какая глупость, что она, как назло, встречается с Марко. Не так-то просто тягаться с Марко. Он большой, сильный, лучше успевает в школе, да и симпатичнее Вольфганга. Почти совсем уже взрослый. Против него у Вольфганга не было никакого шанса.

А ведь он так бы хотел, чтобы Свеня с ним встречалась! Он смотрел на верхушки елок, которые медленно покачивались в желтом свете уличного фонаря, и представлял себе, как родители Марко переедут из Ширнталя далеко-далеко, и тогда он и Свеня…

Думая об этом, он наконец-то заснул.

На следующее утро будильник прозвенел слишком рано. Вольфганг смотрел на циферблат и поверить не мог, что уже половина седьмого.

Когда он, не выспавшись и в дурном настроении, пришел в школу, там было все не как обычно. Все пялились на него, многие начинали шушукаться у него за спиной, будто за ночь у него выпали или стали фиолетовыми все волосы или как будто он с утра забыл надеть штаны. Но с его волосами, как и со штанами, все было в порядке, да и в остальном, после тщательного осмотра себя в зеркале, не было найдено ничего необычного. Собственно говоря, он выглядел как всегда.

Вольфганг похолодел от ужаса: наверное, кто-нибудь пустил по школе слух о нем и Свене. Опасаясь самого худшего, он вошел в классную комнату.

Половина класса уже была там – они стояли, окружив стол, на котором лежала газета. Оживленный разговор резко оборвался, когда вошел Вольфганг. Все смотрели на него, как на привидение.

– Ведеберг! – Марко встал с жутким выражением лица, сгреб газету и направился к Вольфгангу, как разъяренный гризли.

Вольфганг покрепче вцепился в ручку портфеля и сделал шаг назад. Неужели Марко задумал с ним драться? Такого просто не может быть.

– Я бы советовал тебе держаться от моей девушки подальше, – проревел Марко и бросил в него газету. – Слышь, ты, монстр!

– Что, прости? – непонимающе ответил Вольфганг. Он взял газету, взглянул на нее и ему показалось, что его сердце на время прекратило биться. Посередине главной статьи, напечатанной черно-красным шрифтом, он увидел на фото себя, снимающего школьный портфель с велосипеда. Рядом стоял заголовок, сенсация этого дня: «Не это ли первый клон?».

Глава 7

Вольфганг читал статью, но ничего не понимал, так что ему пришлось прочесть ее несколько раз подряд. В статье его называли Вольфганг В. (15) из города Ш. «Ш. – мирный городок в Шварцвальде, известный своими пивными традициями». Подробно и красочно описывалось, что его отец, Ричард В. (57), возглавляющий в данный момент раковый корпус, раньше работал в Институте биотехнологий и лично знал Фраскуэло Азнара. В статье говорилось только о «косвенных приметах» и «совпадениях», самое главное было сформулировано в виде вопросов: «Не поддался ли Ричард В. искушению стать Богом? Является ли его сын Вольфганг его клоном, его генетической копией? И если да, то какова цель этого эксперимента? ».

Вдруг кто-то рядом с ним уткнулся в газету. Это был Чем.

– Если тебя в ближайшее время пригласят на ток-шоу, – сказал он, – то я просто требую, чтобы ты подмигнул в камеру и передал мне привет. В противном случае мне не останется ничего иного, как разорвать с тобой узы дружбы.

– Ха-ха, – выдавил Вольфганг, – я позже посмеюсь, хорошо?

– Кажется, ты не в настроении.

– Чем, ну это же все неправда. Если бы я был клоном моего отца, я бы и выглядел так же, как и он. Я был бы сейчас таким же, каким он был в свои пятнадцать лет. Но это не так!

Чем покачал головой.

– Ну да, вот только твой нос…

Вольфганг выронил газету:

– Ты бы уж лучше молчал, у самого вон какой рубильник. Если исходить из этого, тогда вся твоя семья – клоны.

Он ужаснулся тому, как смотрели на него одноклассники. Неприязненные, любопытные взгляды. Они пялились на него так, как будто у него внезапно выросли рога или что-нибудь еще хуже.

Чем вздохнул:

– Это все клономания. Она прогрессирует. Настоящая эпидемия. И, наверное, только сейчас она началась всерьез.

Однако на уроке английского они больше не читали Хемингуэя, вместо этого вернулись к повторению грамматики. Было даже неудобно наблюдать за тем, как старался учитель избежать даже малейших намеков на тему клонов. Только учитель биологии отважился упомянуть о статье в газете.

– От вашего внимания, конечно же, не могло ускользнуть, – сказал Халат, – что сегодня вышла газета, которая большими буквами объявляет Вольфганга клоном его отца. – Он самодовольно ухмыльнулся. – По мне, это было бы крайне желательно, поскольку отец Вольфганга – выдающийся ученый. Как его клон, Вольфганг был бы, конечно, намного сильнее в биологии, чем отражают его оценки, – он достал из своего заношенного портфеля исправленные тесты прошлого урока, – и вот очередное тому подтверждение.

Лед тронулся. Халат был награжден громким смехом, а Вольфганг впервые в жизни обрадовался тройке с двумя минусами. На него прекратили пялиться исподтишка, а кто-то даже признался вслух:

– Удивительно, как легко люди верят любой ерунде просто потому, что она напечатана в газете.

Но перемирие длилось недолго. За пятнадцать минут до окончания урока в класс просунулась голова школьной секретарши и сказала:

– Ведеберг? К директору, немедленно.

Вольфганга никогда прежде не вызывали к директору, впрочем, он и сам понимал, что ничего хорошего это ему не сулило. Он знал директрису только в лицо. Госпожа Хорн была худой старушкой, преподававшей математику в двух младших классах, и считалась строгой. Из-за ярких белых прядей в волосах ее прозвали бурундуком.

С недобрым чувством шел он по пустым коридорам, наполненным тихим бормотанием, доносившимся из-за закрытых дверей аудиторий. Перед дверью он остановился, не осмеливаясь постучать. Пока стоял в нерешительности, он услышал, как в кабинете директрисы разгорелся жаркий спор, достаточно громкий, чтобы его можно было расслышать. Разобрав свое имя, он прислушался.