Читать книгу "Жизнь во время войны - Люциус Шепард"

Он оттолкнул ее руки.

– Что со мной происходит? Вот все вот это! – Он обвел рукой небо, реку, деревья. – Все это и происходит. Ты как мои родители. Тоже обожают общие вопросы,– Неожиданно ему захотелось сделать ей больно, придумать ответ едкий, как кислота, выплеснуть ей в лицо и посмотреть, что останется от ее невозмутимости. – Знаешь, что я отвечаю родителям на мудацкие вопросы вроде такого вот: «Что с тобой происходит»? Я рассказываю истории. Про войну. Хочешь историю про войну? Пару дней назад как раз приключилась такая, что лучше ответа не придумаешь.

– Если не хочешь, можешь не рассказывать, – обескураженно сказала Дебора.

– Не вопрос, – ответил он. – С превеликим удовольствием.

Муравьиная Ферма занимала высокий и круглый, как сахарная голова, холм, господствующий над плотными джунглями у восточной границы квадрата Изумруд; на вершине холма торчали ракетные и артиллерийские установки, издалека напоминая терновый венец, насаженный на чей-то зеленый череп. Б сотнях ярдов вокруг вся растительность была уничтожена. Орудиям главного калибра придали максимальный отрицательный угол возвышения, и в какой-то безумный миг они выкосили огромную полосу джунглей, срубив в нескольких футах от земли полчище тяжеленных стволов и оставив на их месте ров из почерневших пней и красной, прорубленной трещинами выжженной земли. Кусты и деревья заменили клубками колючей проволоки, похожей на сюрреалистическую живую изгородь, а землю под ней нашпиговали минами и детекторными устройствами. От последних, впрочем, было мало толку, поскольку техника кубинцев обнаруживала большую их часть. Ясными ночами можно было спать спокойно, зато в туман – жди беды. Под его прикрытием кубинцы и герильеро то и дело перебирались через проволоку и лезли в прорезающие холм тоннели. Иногда какая-нибудь мина все же взрывалась, и тогда посреди крутящейся белизны расцветал призрачный огненный шар, а из его центра разлетались во все стороны черные фигурки. В последнее время на головах этих несчастных находили красные береты с медными скорпионами, откуда стало известно, что кубинцы засылали на

Ферму не кого-нибудь, а людей из дивизии Алакран, которая собственно и разгромила американцев под Мискицией.

Всего в холме было девять уровней тоннелей, вдоль которых располагались маленькие круглые комнатки для персонала (исключение составлял самый нижний уровень, отданный под компьютерный центр и служебные помещения); стены комнат и тоннелей покрывал слой белого пузырчатого пластика, похожего на застывшую пену и способного выдержать взрыв ручной гранаты. В комнате Минголлы, где кроме него спали еще Бейлор и Джилби, на потолочную лампочку был надет ярко-красный бумажный абажур, отчего казалось, что они живут в кровяной клетке; абажур понадобился Бейлору, утверждавшему, что от слишком яркого света у него болят глаза. Вдоль стен выстроились койки, разнесенные как можно дальше друг от друга. Пол перед койкой Бейлора был вечно завален сигаретными бычками и грязными клинексами, а под подушкой он держал жестяную коробку с заначенными колесами и марихуаной. Забивая косяк, Бейлор неизменно предлагал затянуться Минголле, который так же неизменно отказывался, считая, что жизнь на артбазе невозможно загладить никакой дурью. Стену над койкой Джилби украшал коллаж из фотографий женских пипок; каждый день после дежурства Джилби укладывался под ними и дрочил, не обращая внимания на Минголлу и Бейлора. Это равнодушное бесстыдство заставляло Минголлу краснеть за собственный подростковый набор: вымпел «Янки», фотография старой подружки, еще одна – баскетбольной команды выпускного класса, рисунки окрестных джунглей. Джилби вечно издевался над его выставкой, называя Минголлу пай-мальчиком, и это казалось странным, поскольку дома его, наоборот, считали оторвой.

К этой комнате и направлялся Минголла, когда началась атака. Под восточным и западным склонами холма ходили грузовые лифты, рассчитанные на шестьдесят человек каждый, но для быстрой переброски между соседними уровнями, а также на случай сбоев электричества через весь холм, словно громадная белая кишка, спиралью вился вспомогательный тоннель. По ширине в нем могли разъехаться две электротележки, в которых катались офицеры и заезжее начальство. Минголла приспособил этот тоннель для физкультуры. Каждый вечер, надев спортивный костюм, он пробегал вверх и вниз по всем девяти уровням, свято веря, что физическая усталость отвадит дурные сны. В тот вечер он трусил по четвертому уровню на последнем, как он решил, восходящем отрезке, когда вдруг услышал грохот: взрыв, и где-то поблизости. Завыли сирены, на вершине холма загрохотали орудия главного калибра. Прямо над головой крики и автоматные очереди. Свет в туннеле вспыхнул и погас, замигала аварийка.

Минголла прижался к стене. В тусклом красном свете пузырчатая пластмасса казалась гладкой, как полость гигантского моллюска, и это лишь усиливало Минголлину беспомощность, он чувствовал себя ребенком, запертым в страшном подводном дворце. Он не мог спокойно думать и лишь представлял, какой хаос творится вокруг. Вспышки из винтовочных дул, армии человекомуравьев заполняют тоннели, крики брызжут кровью, грохот орудий и разрывы снарядов озаряют небо на мили вокруг. Лучше всего пробираться наверх и как-нибудь выкарабкиваться наружу, где оставался шанс спрятаться в джунглях. Но затея была безнадежной – надежда оставалась внизу. Минголла оттолкнулся от стены и побежал, пригнувшись, размахивая руками, тормозя на поворотах, чуть не упал, четвертый уровень, пятый. Между пятым и шестым он едва не налетел на труп: скрюченный американец прикрывал дыру в животе, из-под тела растекалась скользкая кровь, в руке мачете. Остановившись, чтобы подобрать это мачете, Минголла думал не о солдате, а о том, как это дико – американец защищается от кубинцев таким вот оружием. Потом он решил, что дальше бежать бесполезно. Тот, кто убил солдата, находится где-то внизу, и безопаснее всего спрятаться в одной из комнат пятого уровня. Выставив перед собой мачете, Минголла осторожно зашагал назад по тоннелю.

Пятый, шестой и седьмой уровни были офицерской вотчиной, и, хотя тоннели здесь ничем не отличались от верхних – извилистые трубы восемь футов в высоту и десять в ширину, – жилые комнаты были попросторней и всего на две койки. Те, куда заглядывал Минголла, оказывались пустыми, и в них, несмотря на звуки боя, думалось, будет безопасно. Но едва он успел свернуть в очередное кольцо, как позади громко закричали по-испански. Минголла осторожно выглянул из-за поворота. Тощий темнокожий солдат в красном берете и сером камуфляже подобрался к двери первой комнаты, взял автомат на изготовку и нырнул внутрь. Еще два кубинца – худые бородатые парни с землистыми в кровавом свете ламп лицами – стояли перед изогнутым входом во вспомогательный тоннель; дождавшись, когда чернокожий солдат вернется, они двинули в другую сторону, видимо собираясь проверить остальные комнаты в дальнем конце уровня.

С этой минуты Минголла действовал в каком-то паническом озарении. Он понимал, что сейчас уберет черного солдата. Уберет без суеты и спешки, после чего получит автомат и надежду захватить врасплох двух других, когда они вернутся назад. Скользнув в ближайшую дверь, он прижался к стене справа от входа. Он заметил, что кубинец, заглянув в комнату, всегда поворачивал налево и тем самым становился уязвимым для той позиции, в которой сейчас застыл Минголла. Уязвимым на долю секунды. Меньше чем досчитаешь до одного. Кровь стучала у Минголлы в висках, левой рукой он сжимал мачете. Он прорепетировал в уме, что сейчас сделает. Выпад; рукой зажать кубинцу рот; колено вверх, выбить автомат. Все это одновременно и без ошибок.