Читать книгу "Охотник за смертью. Война - Саймон Грин"

Только в недавние времена Оуэн начал понимать, что за силы вели отца и управляли им. Быть Дезсталкером – это значит иметь много врагов при дворе Лайонстон и вне него. Аристократ на Голгофе мог избежать интриг не больше, чем рыба может избежать воды, в которой она плавает. И кроме всего этого, Артур верил в Восстание. То ли ради Империи, то ли ради развлечения и собственного возвышения – Оуэн до сих пор точно не знал, но все больше и больше склонялся к тому, чтобы толковать это сомнение в пользу отца. Когда его собственные глаза открылись и увидели зло и ужасы, на которых стояла Империя, он понял необходимость бороться с ней любыми доступными средствами.

Он все еще не мог заставить себя полюбить отца или простить его. Человека, приказывавшего тренерам выбивать пыль из собственного сына снова и снова, чтобы пробудить тайное наследие Дезсталкеров – умение форсироваться. С помощью измененных генной инженерией желез и специальных тренировок Дезсталкер обретал возможность на короткое время стать сильнее, быстрее и резче любого нормального человека. Со временем этот процесс заработал, но Оуэн помнил только боль и кровь, и все лишь для того, чтобы дать ему доступ к чему-то, чего он все равно не хотел. Только недавно Оуэн начал понимать, что его отец отчаянно старался сделать его бойцом, а не ученым, потому что знал, что ученый не сможет выжить, когда на него обрушатся силы, спущенные с цепи его смертью. И он был прав.

Когда Оуэн стал лидером нового Восстания и борцом за справедливость, он стал и сыном своего отца. И лишь поняв эту правду, начал понимать, как много он потерял и как необходимо ему узнать, кто убил отца.

Он поднял глаза и увидел, что Шанс нетерпеливо подзывает его. Оуэн подошел к нему, склонившемуся над койкой, где лежала девочка никак не старше десяти лет. Она была одета в истрепанное платье на два размера больше, чем нужно. Девочка металась, будто ее тревожили громкие голоса, слышные только ей. Глаза ее были закрыты, но она то и дело тихо проговаривала отрывочные слова и фразы, хотя Оуэн не мог уловить их смысл, если он там и был. Шанс опустился около нее на колени и вытащил бумажный пакет, наполовину заполненный конфетами. Он выбрал одну, размял ее пальцами, пока она не стала мягкой и податливой, затем осторожно опустил ее в слабый рот девочки. Та начал медленно жевать. Шанс наклонился к самому ее уху.

– Настало время игры, Кэти. Время рассказать мне все, что ты знаешь. Здесь со мной Оуэн Дезсталкер. Он хочет знать, кто убил его отца. Чья рука пролила кровь, давшую ему жизнь. Кто это был, Кэти?

Девочка нахмурилась, недовольно поджала губы, но не проснулась. Она проглотила кусок конфеты и заговорила чистым, наполненным голосом:

– Давным-давно ты уже спрашивал у меня это. Ответ не изменился. Это был улыбчивый убийца, акула на мелководье, человек, которого не остановит ничто, кроме его собственной руки. Дезсталкера убил Малютка Смерть.

Оуэн медленно кивнул, и лицо его осталось бесстрастным, но пальцы судорожно сжались в кулаки. Он не ждал именно этого имени, но полностью неожиданным оно тоже не было. Малютка Смерть, одно время излюбленный наемный убийца императрицы, был также известен под именем лорд Кит Саммерайл. Теперь он был сторонником Восстания и другом дальнего родственника Оуэна, к которому перешел титул лорда Дезсталкера, когда Оуэн был объявлен вне закона. Оба они сейчас возглавляли Виримонд – планету, которой некогда владел и управлял Оуэн. Это было не важно. И не важно было, что Кит и Оуэн сражаются на одной стороне. Все равно Оуэн его убьет, как только он перестанет быть нужным Восстанию. Кит Саммерайл уже покойник, как и всякий, кто встанет на дороге Оуэна. Кто бы он ни был. Оуэн медленно улыбнулся, и кулаки его разжались. Теперь есть чего ждать от будущего.

– Ты пришел сюда не только за этим, – внезапно сказала девочка. Глаза ее под сомкнутыми веками двигались из стороны в сторону. – Есть что-то еще. Что – то, что тебе необходимо узнать. Спроси меня. Спроси.

– Хорошо, – сказал Оуэн. У него стеснило грудь, и он не без усилий заставил свой голос звучать ровно. – В прошлый раз один из вас сказал мне, как я умру. Мне нужно знать, остается ли это пророчество все еще в силе. Что – нибудь изменилось?

– Нет, – решительно произнесла девочка. – Ты умрешь здесь, в Мистпорте, одинокий и покинутый, сражаясь против того, что выше сил любого человека. И славу твою растащат мародеры.

– Когда? – спросил Оуэн. – Когда это будет?

– Это вопрос времени, – ответила девочка, отворачиваясь. – Я никогда ничего в нем не понимала.

– Так попробуй! – воскликнул Оуэн. – Попытайся, черт возьми!

Он нагнулся схватить ребенка за плечи и тряхнуть, но Шанс успел первым и попытался его оттащить. Оуэн отшвырнул верзилу как пушинку, но мгновенный приступ миновал, и он снова овладел собой. Тяжело дыша, он стоял над спящим ребенком. Затем отвернулся.

– Это неважно, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Я знал, что еще с Виримонда живу в долг. Я должен был там умереть. Спасло меня только чудо. Нельзя рассчитывать, что оно повторится еще раз, но все равно тяжело выслушивать свой смертный приговор и знать, что тебе никак его не изменить.

– Если не хочешь получать ответы, не задавай вопросов, – заметил Шанс. – И я тебе уже говорил: провидцам доверять нельзя. Если бы они всегда отвечали надежно, я уже давно был бы богат. Вот, например, недавно они все заладили, что на Мистпорт надвигается Что-то Плохое, но никакие двое из них не могут согласиться в том, что это может быть за чертовщина. Все, чего я добился, это название – Легион. Но пока что единственное неприятное явление, которое здесь объявилось, – это ты.

– Плевать, – сказал Оуэн. – Если придется умирать, я умру, как подобает Дезсталкеру.

– О, как поэтично! – восхитился Шанс. – Упаси меня Боже от героев. Ладно, Дезсталкер, у меня работа стоит. Когда будешь уходить, будь аккуратней, чтобы дверь не поддала тебе под зад.

– Спешишь, – возразил Оуэн. – Мы еще не все с тобой обсудили. До сих пор я спрашивал сугубо от своего имени. Теперь начнем разговор всерьез. Я здесь представляю Подполье Голгофы и от его имени официально восстанавливаю и оживляю прежнюю информационную сеть моего отца в Мистпорте. Он вкладывал деньги не только в тебя и в Абракс; в этом городе он создал и поддерживал десятки предприятий, которые в благодарность собирали и передавали ему полезную информацию. Некоторые из их владельцев и сейчас процветают – заправилы этого большого города.

После смерти отца поток информации начал иссякать. Возможно, они думали, что смерть отца освободила их от обязательств. Я прибыл, чтобы их в этом разубедить. Теперь я Дезсталкер, и я собираю долги моего отца. С процентами. Старая сеть снова возродится, снабжая информацией новое Восстание, или я лично сделаю каждого из этих сукиных сынов банкротом. К тебе это тоже относится, Шанс.

– Ах ты, черт! – выругался Шанс.

– Вот именно, – подтвердил Оуэн, лучезарно улыбаясь. – Ты можешь начать с того, что дашь мне имена и адреса тех, кого знаешь, а остальных мы найдем с помощью твоих эсперов. После этого ты поможешь мне организовать встречу со всеми заинтересованными сторонами, где-нибудь сегодня. На самом деле, в течение ближайших двух часов, если они хотят остаться при своих прибылях и некоторых жизненно важных органах. Действуй, Шанс. У меня много дел и, кажется, не так много времени, как я думал.