Читать книгу "Человек без души - Игорь Борисенко"

Ну ничего, сегодня он покажет им всем до одного! Дальвиг бегом вернулся в спальню, рывком сбросил с кровати матрас и схватил меч.

Решимость, впрочем, оставила его очень быстро. Да, он был очень вспыльчивым и порывистым, но при том не до такой степени самоуверенным и глупым. Руки опустились… Неужели он собирался явиться в замок могучего Белого мага, да еще набитый доверху его соседями, ненамного менее сведущими в магическом искусстве, в одиночку, с одним только мечом в руках? В сердцах Дальвиг закинул Вальдевул в угол. Ножны с грохотом задели ножку стула и застыли, равнодушные и уродливые. С прежней решимостью Дальвиг поднял с кровати дудочку и поднес ее ко рту. Как же поступить? Зажать сразу все пять дырочек? Нет, нет, опять не то. Руки задрожали, и, всплеснув ими, юноша подошел к окну и с тоской поглядел в него невидящими глазами. «Кто я для них? – твердил он про себя, непроизвольно раскачиваясь и стараясь сдержать слезы. – Что для них моя месть? Что ответят они на мой призыв взять штурмом переполненный Белыми замок Бартрес?» Уж конечно, не возьмутся с воодушевлением за мечи. Если б они могли провернуть такую штуку, то давно мимо Беорна маршировали бы войска Черных. Нет, явившись на зов и услышав, в чем дело, члены Теракет Таце просто убьют Дальвига. Великая Необходимость потребует, чтобы такой тупица умер побыстрее, не успев сотворить еще какой глупости.

Он устало, с трудом, как немощный старик, поднял матрас и положил его на место. Нужно быть спокойнее, хитрее, сдержаннее, но где найти для этого сил? Как сидеть здесь и знать, что там веселятся и жируют ненавистные враги, которые не преминут потешиться над ним и в его отсутствие? Нет! Он должен поехать и взглянуть в их лица, и улыбнуться им холодной улыбкой человека, держащего в своих руках нити судьбы. О, это ощущение обещало быть превосходным.

Как всегда, Дальвиг в одно мгновение преобразился, сбросив с плеч только что павшее на них уныние и безнадежность. Выхватил из шкафа легкий плащ из бордовой саржи и такой же берет, бесформенный и огромный. Остальной костюм – вытертые замшевые бриджи и побитая молью куртка на шнуровке остались прежними. Смены у него просто не было.

Остановившись перед мутным, растрескавшимся и пыльным зеркалом, Дальвиг руками пригладил длинные волосы, так, чтобы они не лезли в глаза. Срезав ножом пару непослушных прядей, он нахлобучил берет до самых бровей, сделавшись похожим на меряющего отцовскую вещь мальчишку. Берет и вправду достался ему от отца, как и вся остальная одежда. Мода на нее прошла вместе с молодостью Кобоса, лет тридцать назад.

Вид у Дальвига был весьма жалкий, и он прекрасно это осознавал. Однако сегодня это знание доставляло ему не боль, а какое-то извращенное наслаждение. Что ж, смейтесь, Высокие, смейтесь, их детки и холуи. Придет время, когда вы будете корчиться в муках, а он, Дальвиг, тогда посмеется как следует.

Он постарался придать себе не слишком многозначительный и торжествующий вид. Получалось так, будто он собирался расплакаться. Дальвиг слегка усмехнулся – одним только уголком рта, и, довольный собой, пошел во двор, зычно приказывая Хаку седлать коня.

Книгу он взял с собой: до замка Бартрес предстояло ехать долго, и терять это время впустую Дальвиг не собирался. Вчера он уже узнал одно полезное и простое заклинание для чтения в седле (очевидно, такие проблемы возникали не только у него). Для него нужно было в одной руке зажать конскую гриву, в другой – книжную страницу и произнести: Баз каргел, что значило: «Буквы, прыгайте». Стоило только пегому выбраться из запущенного двора Беорна, Дальвиг взгромоздил книгу на холку коня и совершил предписанный ритуал. С того момента он действительно мог читать! Буквы, казалось, подскакивали со страниц в такт движениям скакуна, и слова не расплывались, а оставались четкими и различимыми. По сторонам Дальвиг не смотрел – лишь иногда бросал быстрый взгляд, чтобы не миновать важную развилку или заставить коня пройти вброд мелкий ручей.

Часы пролетели для него минутами. Солнце клонилось к горизонту, но висело еще высоко, когда Дальвиг остановился на вершине холма, в полосе высоких и стройных берез. Склон впереди уходил вдаль, постепенно снижаясь вправо, а там поднимался к небу новый холм. Между ними, в ложбине, текла речка, издалека казавшаяся крохотным ручейком. За обоими холмами лежала большущая плоская котловина, лишь на далеком горизонте в сизой дымке ограниченная новой цепочкой холмов. Посреди равнинной части, которую украшали частые группы деревьев и кустарников, высился комплекс утопающих в исполинских дубах белых зданий, с высокими шпилями, висячими ажурными мостиками. Даже с вершины холма, находившегося в нескольких льюмилах от Бартреса, Дальвиг мог разглядеть крохотные полотнища флагов на флагштоках. Их было много, очень много – по числу прибывших гостей. Увы, но ради Эт Кобоса нового не вывесят… Дальвиг тщательно спрятал книгу в седельную сумку и двинулся дальше. Проехав по дороге мимо небольшой деревеньки, расположенной у самой котловины, за густой березовой рощей, он попал на вымощенную камнем аллею. По сторонам ее росли аккуратно подстриженные в форме шаров деревья неизвестной породы, с очень плотной кроной. Сами камни в мостовой имели густой молочно-белый цвет, и ни капли грязи не оставалось на них после проезжавших и проходивших. За рядами деревьев проглядывали подстриженные лужайки, аккуратные небольшие кучки рябин, черемух и диких яблонь. Тут и там темнели пруды с выложенными гранитом берегами, стояли беседки, такие легкие, что они казались сплетенными из паутины. Цветы, несмотря на неподходящее время года, цвели повсеместно, на ухоженных клумбах и просто так.

Идиллические картины не доставляли Дальвигу наслаждения. Все это было сделано для удовольствия врага, поэтому ему самому внушало чуть ли не отвращение. В конце концов он перестал смотреть по сторонам и быстрой рысью направил коня прямо к воротам Бартреса. Они тоже были ажурными и легкими, а саму ограду скрывала густая стена плюща, усыпанная нежными розовыми цветочками. Внутри, на внешнем кольце замка, был разбит парк. Множество тропинок, посыпанных желтым песком, вели в глубины настоящего леса, состоящего из дубов, ясеней, кленов и елей. На частых лужайках стояли скамьи с куполообразными крышами на случай дождя, рядом с ними били маленькие фонтаны с мраморными бортиками. В ветвях деревьев свистели птицы, листья шелестели на ветру, будто тихие голоса шептались о каких-то своих делах. Не отклоняясь с основной дороги, Дальвиг достиг широкой мраморной лестницы с балюстрадой, вырезанной из голубого нефрита. Тут стояли несколько слуг – и у каждого золотое шитье на ливрее затмевало ткань. По сравнению с ними Дальвиг выглядел грязной жабой, по ошибке запрыгнувшей в клетку с павлинами. Однако он, не обращая внимание на презрительные взгляды и поджатые губы лакеев, спрыгнул и быстро пошел вверх по ступеням. Один из слуг за его спиной взял поводья коня брезгливо, кончиками пальцев, и повел пегого прочь. Дальвигу было все равно. Он уверенно и смело ступал по лестнице, а рука его тем временем лежала на рукояти охотничьего ножа в простых кожаных ножнах.

Стараясь идти гордо, с поднятой головой, он вошел на площадку под открытым небом, но со стенами. В темных нишах там стояли десятки статуй, изображавшие людей в самых различных одеждах и позах. Это были враги, побежденные в течение многих веков предками Симы и им самим, – снаружи окаменевшие, внутри до сей поры живые. Проиграв, они обрекли себя вечно стоять у порога дома своего недруга, наблюдая, как благоденствует и возвеличивается его племя. Поговаривали, что любимой забавой отца Симы было заниматься любовью прямо в этом коридоре… Словно чувствуя на себе взгляды и ужасаясь при мысли, что он сам может оказаться в одной из этих ниш, Дальвиг разом потерял гордый вид. Сгорбившись, он прибавил шагу, чтобы миновать страшное место. Вот и дверь.