Читать книгу "Глаз Эвы - Карин Фоссум"

Сейер забарабанил пальцами по столу.

— Спасибо вам. И еще один маленький вопрос, пока не забыл. Фру Эйнарссон осталась одна с шестилетним сыном. Она не получила от вас никаких денег. Это правда?

— Да, правда.

— Как же такое могло произойти? У Эйнарссона ведь была страховка, не так ли?

— Да, разумеется, но мы же не знали точно, что произошло. А правила очень четкие. Случается, что люди просто уезжают. Бегут от чего-то, никогда не знаешь наверняка, что человеку в голову может прийти.

— В таком случае ему пришлось бы сначала потрудиться и зарезать, например, курицу или что-то в этом роде, — сухо заметил Сейер. — А всю кровь выпустить прямо в машине. Я исхожу из того, что кое-какие детали вам известны?

— Да, конечно. Но я обещаю, что теперь дело будет взято под особый контроль — сейчас у нас есть вся необходимая информация. — В его голосе чувствовалось беспокойство, и акцент стал сильнее.

— Рассчитываю на вас, — сказал Сейер.

На самом деле забавно, подумал он, но, разумеется, это может быть простым совпадением. Что Эйнарссон проспал именно в этот день. На следующий день после того, как была убита Майя Дурбан.

Чтобы попасть в «Королевское оружие», инспектору пришлось переехать через реку. Он ехал медленно, наслаждаясь скульптурами, стоявшими по обе стороны моста на расстоянии нескольких метров друг от друга. Они изображали женщин за работой, женщин с кувшинами на голове, женщин с младенцами на руках и танцующих женщин. Невероятно красивая выставка высоко над грязной рекой. Потом он повернул направо, миновал старую гостиницу и медленно въехал на улицу с односторонним движением.

Сейер припарковался, вышел и запер машину. В заведении было темно, воздух — спертый, стены, мебель и весь инвентарь были пропитаны табачным дымом и по́том, все это въелось в древесину и придавало пабу именно такой вид, который ценили клиенты. На стенах, оклеенных обоями под краску, действительно висело королевское оружие: старые мечи, мушкеты и ружья, даже старинный арбалет, по правде говоря, очень красивый. Сейер остановился у барной стойки, давая глазам привыкнуть к темноте. В конце зала он увидел двойную дверь-вертушку. Она открылась, и на пороге показался невысокого росточка парень в белой поварской куртке и брюках с узором «пепита».

— Могу ли я видеть управляющего?

Сейер с удовольствием рассматривал парня. Ему понравился этот старомодный поварской костюм, он вообще любил все традиционное.

— Это я. Но мы ничего не покупаем.

— Полиция, — представился Сейер.

— Тогда дело другое. Сейчас, только морозильник закрою.

И он снова исчез. Сейер осмотрелся. В пабе было двенадцать столиков. Расставлены они были подковой, за каждым могло разместиться шесть человек. Сейчас тут не было ни души, пепельницы стояли чистые, а в подсвечниках отсутствовали свечи.

Повар, он же и управляющий, вышел из вращающейся двери и приветливо кивнул. Поварского колпака на его голове не было, но волосы были обильно смазаны жиром, или гелем, или каким-то фиксатором, они были черные и блестящие и напоминали панцирь навозного жука. Лишь урагану было бы под силу поднять хоть один волосок, оторвать его и швырнуть, например, в суп. «Очень практично», — решил про себя Сейер.

— Вы здесь каждый вечер работаете? — Он уселся на табурет у стойки бара.

— Yes, sir, каждый божий вечер. Кроме понедельника, потому что тогда мы закрыты.

— Не очень-то удачный распорядок работы у вас, мне кажется. И открыты вы каждую ночь до двух часов?

— Если у кого жена, дети, собака, машина и дом в городе — то вы совершенно правы. Но у меня ничего этого нет. — Он широко улыбнулся. — Для меня это то, что надо. И потом, работа мне нравится, и ребята, что сюда ходят, тоже. Знаете, мы, как говорится, как одна большая семья.

Он обнял руками воздух, показывая, насколько они большая семья, и подпрыгнул, чтобы влезть на табурет.

— Отлично.

Сейер улыбнулся, разглядывая человечка в клетчатых брюках. Лет ему было где-то между сорока и пятьюдесятью, белый китель сиял чистотой, ногти тоже.

— Вы ведь знаете парней из пивоварни, которые здесь ошиваются, правда?

— Ошивались. Сейчас они, по правде говоря, больше не приходят. Не совсем понимаю, почему. Примуса нет, наверное, в этом все и дело.

— Примуса?

— Эгиля Эйнарссона. В компании его звали Primus Motor.[12]Он как бы всех их объединял. Вы ведь наверняка из-за него пришли?

— Они что и правда его так называли?

Управляющий улыбнулся, выудил два арахисовых орешка из плошки и пододвинул ее к Сейеру. Орешки показались инспектору похожими на маленьких жирных гусениц, и он не стал их есть.

— Но компания ведь была большая?

— Всего человек десять-двенадцать, но завсегдатаев было четыре-пять, и вот они-то сидели здесь почти каждый день. Честно говоря, в этих ребятах я был уверен, думал, что они-то останутся. Не понимаю, что произошло. Знаю, конечно, что Примуса кто-то зарезал. Но никак не могу понять, почему другие-то не приходят! Весьма прискорбно. Эти парни, знаете, они давали неплохой доход. И им здесь нравилось. Хорошие ребята.

— Расскажите, а что они здесь делали, когда приходили? О чем говорили?

Собеседник инспектора откинул волосы назад, жест был, впрочем, совершенно бесполезный.

— Они постоянно играли в дартс. — Он показал на огромную мишень в глубине зала. — Даже соревнования проводили, и все такое. Болтали, смеялись, что-то обсуждали. Пили и дурачились, короче, как большинство других парней. Здесь они могли расслабиться без жен. Это место для парней.

— А о чем они говорили?

— О машинах, о женщинах, про футбол еще. И о работе — если происходило что-то особенное. И о женщинах — я сказал?

— А случалось, что они ссорились?

— Ну да, но ничего серьезного. Я хочу сказать, расставались они всегда по-дружески.

— А вы их знали по именам?

— Ну да, если считать Примуса, Педро и Графа именами. Я понятия не имел, как их звали на самом деле. Кроме Арвесена, самого молодого из них. Ника Арвесена.

— А кто такой Граф?

— Художник, график. Делал плакаты, рекламные материалы для пивоварни, кстати, очень неплохие. Я не знаю, как его на самом деле зовут.

— А мог ли кто-то из них прирезать Эйнарссона?

— Нет, да что вы! Это наверняка сделал кто-то чужой. Ведь они все были друзья.

— А они знали Майю Дурбан?

— Ее все знали. А вы нет?

Инспектор пропустил вопрос мимо ушей.

— В тот вечер, когда убили Дурбан, у вас ведь было шумновато, правда?