Читать книгу "Большое кольцо - Фридрих Незнанский"

Выслушав наказ Александра Борисовича и послушно пообещав строго выполнять все без исключения его пункты, Эмма тем не менее очень удивилась. Усадив ее за руль и захлопнув дверцу, Турецкий, вместо того чтобы обойти машину кругом и сесть на правое сиденье, рядом с очаровательным водителем, заранее обнажившим свои превосходные ножки, взял да и направился к своей «Ладе»!

— Эй! — закричала дама, торопливо опуская боковое стекло. — Мы так не договаривались!

— А о чем мы вообще договаривались? — пожал плечами Турецкий, возвращаясь к ее машине. — У меня завтра, ты слышала, с раннего утра работа. Ночевать сегодня я собираюсь дома, где жена и дочь ждут не дождутся своего пропащего папочку. Тебе тоже надо отдохнуть от лекарств. Опять же и охрана в доме… Видишь, сколько препятствий?

— Перестань полоскать мне мозги! Чтобы все это было для тебя непреодолимыми препятствиями?! Ври кому-нибудь другому! И потом, кто сказал, что я зову тебя ночевать? Ишь обрадовался!

— Я, возможно, и обрадовался бы, — с сомнением в голосе ответил Турецкий, покручивая на пальце ключи от «Лады», — но у меня, увы, нет под рукой хотя бы небольшого лодочного сарайчика. А это уже нечто…

— Ну, в конце концов, лодочный сарайчик, не в том, конечно, виде, в котором он был лет с десяток назад, а что-нибудь напоминающее его, я, пожалуй, и сама смогла бы предложить. Как?

— Что — как? Ты спрашиваешь, хорошо это или плохо? Вопрос скорее философский. Помнишь, у древних было сказано, что в одну и ту же реку дважды не входят?

— Ну е-мое! — воскликнула она. — И кто вас всех, дураков, только учил?! Входят, еще как! И не дважды, а столько раз, сколько здоровье позволяет! А вот тонуть совсем необязательно… если ты и об этом успел уже подумать… Ну, не слышу ответа?

— А разве истинная мудрость требует какого-либо ответа вообще? Называй район, куда едем, и не шибко гони, мне ж тоже необходимо оглядываться. И еще… если тебе срочно понадобится что-то сказать, вот мой мобильник, нажмешь единичку. Только двушку не нажми, это Славка Грязнов, начальник МУРа, с которым я недавно разговаривал. Поехали. Куда?

— На Речной. Фестивальная.

— Ни хрена себе!

— Зато без помех…

И она рванула с места так, что Турецкий не без труда обнаружил ее только на Садовом кольце, на повороте в сторону Тверской, и дальше они понеслись, словно соревнуясь, кто быстрей ворвется в мифический уже теперь лодочный сарайчик…

3

На Фестивальной улице, на самом краю Москвы, проживала в длинной, многоподъездной пятиэтажке подруга, которую Эмма не смогла встретить в аэропорту в тот печальный для себя день. Собственно, сейчас-то подруга здесь не жила, это была ее квартира, а сама она снова пребывала во Франции. Подруга Зина оказалась чрезвычайно интеллектуальной девушкой, в отличие от несколько легкомысленной Эммы, она переводила на русский язык Сартра и Камю, Франсуазу Саган и каких-то там новомодных французских литераторов. Огромных денег ей этот сизифов труд не приносил, зато радости, по словам свободной на язычок Эммы, имела полные штаны. Уж во Франции-то она в последнее время бывала гораздо чаще, нежели дома, в районе Речного вокзала.

Турецкому в принципе нравились интеллектуальные дома. Возможно, даже и по той простой причине, что их антураж — то есть пыльные, с позолоченными тиснениями книги, картины в черных резных рамах, старинная какая-нибудь мебель, вообще вся обстановка, весь дух старины и сосредоточенной мысли, — как правило, резко контрастировал с тем, что происходило здесь же рядом — на диванах, кроватях, да хоть бы и на полу. Ну как в том самом сарайчике, где хранились лодки. На тебя со всех сторон взирает вечность, а ты в это время… как бы выразиться помягче? А ты находишь все новые и новые, потрясающе убедительные доказательства того, что самое вечное на свете — это именно то, чем ты в настоящее время и занимаешься. А когда постижение истины еще и сильно ограничено во времени, тут вообще не успеваешь ни о чем рассуждать. Да и до рассуждений ли человеку, если кругом все горит?

Вот так, буквально в пожарном порядке, они и заторопились хотя бы отчасти пригасить воспылавшую страсть. И, надо сказать, преуспели в этом благородном деле. Не ожидал от себя этакой молодецкой прыти Александр Борисович… ох, Сашенька!.. И от молодой плавчихи, про которую так ведь и забыл, покинув гостеприимный сарайчик возле лодочной станции под Гурзуфом, тоже, пожалуй, не ожидал… Чего только не случалось в жизни! А вот свела судьба, и, черт возьми, куда время девалось? В смысле твой возраст…

А когда, уже одетые, они в последний раз взасос прилипли друг к другу, она, оторвавшись наконец, сказала с какой-то хмельной улыбкой:

— А ведь ты меня, дружочек, не разочаровал, не-ет…

— Значит, все-таки было опасение? — пытаясь отдышаться, спросил Александр Борисович, чувствуя при этом, как на его невидимых в настоящий момент широких погонах сами собой появляются одна, другая, третья… множество генеральских звезд.

— Плевать на опасения! — безапелляционно заявила она. — Уже не помню. Знаю другое — я целый день только и думала о том, как заманю тебя сюда, а потом хоть трава не расти! Ты-то доволен, е-мое? А может, не будем торопиться? Меня лично никто не ждет…

— Оделись ведь уже, — нашел он подходящий аргумент.

— Так долго ли умеючи? — изумилась его непониманию она.

— Да как-то…

— А ты сегодня отрывался как в последний раз… Я знаю, на тебя подействовало то, как твои ребята глазели. И ревновал. Скажешь, нет? Или был все-таки уверен?

— В чем?

— Ну хотя бы в том, что твое от тебя не уйдет, а?

— Поразительная штука, — озадачился он. — Ты высказала сейчас единственную мысль, которая за весь сегодняшний день не приходила мне в голову… Веришь?

— Ах, значит, только сейчас пришла? Вернее, я ее подсказала? И небось на свою же голову?.. Или ты успокоился? Было бы очень жаль…

— Момент, — решительно сказал он, доставая из кармана телефонную трубку. Нажал двушку. — Вячеслав, ты еще не дрыхнешь? Тогда слушай меня внимательно. Твои подозрения сегодня, между прочим, были не лишены основания, каюсь. Просто я не мог правильно отреагировать в ту минуту — по ряду обстоятельств, которые, кстати, с тех пор не прояснились, а, напротив, усугубились. Я понятно говорю? — Он взглянул в расширенные зрачки Эммы, готовые брызнуть смехом, и продолжил так же серьезно: — Ты не заснул еще?

— Да слушаю! — раздраженно ответил Грязнов. — Ты бы лучше на часы поглядел, ирод! Первый час уже! А я старый и больной генерал…

— Все, понял, закругляюсь. Позвони ко мне домой и сообщи в телеграфном ключе, что я еду домой из глубокой провинции, куда сам же меня и услал. Возможно, по пути заскочу на минутку к тебе, чтобы обсудить ряд неотложных проблем. Все. Объяснения нужны?

— Всерьез, что ли, хочешь приехать? — подозрительно тихо спросил Грязнов.

— Славка, милый!