Читать книгу "Славянский кокаин - Фридрих Незнанский"

Денис неловко (причем девушка-блонд вовсе и не думала отворачиваться) замотался простыней и немного пришел в себя:

— Извините… Собственно, мы вас ожидаем… Предлагаю отобедать. Э-э…

— Лада Панова.

— Очень приятно. Денис Грязнов, директор детективного агентства «Глория», — протянул он руку.

— Я счастлива. — Лада Панова протянула свою.

«Она счастлива, какая ирония, вы подумайте! Но такой милый голос и так искренне это прозвучало, без всяких сомнений я ей понравился, хотя, кажется, она мне понравилась больше…» — в одно мгновение пронеслось в голове у Дениса.

— А это Вячеслав Иванович, начальник МУРа и тоже Грязнов, как ни странно.

— Я уже догадалась. Уверена, что вы, — сказала она Грязнову-старшему, — предоставили мне лучшее частное агентство Москвы.

— Вне всякого сомнения, — твердо ответил Вячеслав Иванович и едва заметно подмигнул Денису.

— Присаживайтесь, что будете пить? Шампанское, вино, коньяк?..

— А что вот это? — садясь в кресло, показала Лада пальцем на бокал с красным напитком.

— Клюквенный сок.

— Вот его. А здесь у вас красиво… — оглядываясь, сказала девушка-блонд. — Только зачем меня замаскировали? Мне что, нельзя сюда входить?

— Э-э, ну-у, вообще-то здесь мужчины моются, — неуверенно протянул Вячеслав Иванович.

— Ну и что? — распахнула Лада свои удивленные глаза.

— Как ну и что? Вообще, это не принято, чтобы женщины…

— А, поняла, сегодня день для гомосексуалистов, — закивала Лада, отпивая клюквенный сок.

Дениса прошиб холодный пот.

— С чего вы взяли? Обычный день, но не ходят же мужчины и женщины вместе в одну баню!

— Правда? — Лада, кажется, не поверила. — Хотя, конечно, есть особые дни — когда только для гомосексуалистов и только для лесбиянок, вот я и подумала, что сегодня такой день.

— Сегодня не такой день! — прорычал Денис. — Вы, видимо, очень давно не были в России.

— Просто никогда не была. Утром прилетела, и почти сразу к вам.

— Удивительно. Но говорите очень чисто, — прогнулся Денис самым нехитрым образом, оказалось, однако, что Ладе это весьма приятно.

— Я ведь русская, и родители мои русские. Вообще-то я из Нью-Йорка.

— Ого! Ну и как вы там, после одиннадцатого сентября, новые небоскребы еще не построили?

— Нет еще, столько времени прошло, но до сих на месте «близнецов» ржавый железный крест стоит, сваренный из двух металлических перекрытий бывших небоскребов. А в остальном все почти забылось.

— Понятно. А чем вы занимаетесь в Нью-Йорке?

— Поскольку я по происхождению русская, то много общаюсь с русскими, всякие с ними дела делаю, — уклончиво ответила Лада.

— Интересно, — поучаствовал в разговоре Грязнов-старший, — как себя ведут в Америке наши бывшие соотечественники, преступлений много совершают?

— Конечно. Хотите знать, какой вид преступлений преобладает у русскоязычных?

— Рэкет?

— Не угадали, кражи в магазинах, затем идет мошенничество всех видов.

— А вы прекрасно осведомлены.

— Я кое-кого знаю из русской мафии Нью-Йорка.

Денис и Вячеслав Иванович переглянулись. «Только этого не хватало, чтобы начальник МУРа оказался замешанным в делах русскоязычной мафии Америки. Еще чего доброго, эта обворожительная блондинка — эмиссар мафии, которая хочет уладить свои дела при помощи агентства „Глория“?!» — подумал Денис и на всякий случай улыбнулся девушке-блонд.

— И чем же русские мафиози у вас промышляют? — спросил Денис.

— Да почти всем. Однако, мне кажется, я слишком откровенна. Вы, случайно, не забудете меня где-нибудь здесь, на дне басейна, чтобы потом меня нашли на дне какого-нибудь подмосковного водохранилища?

— Почему вы так решили?

— В Америке много пишут о чудовищной преступности в России. Я, честно сказать, даже немного побаивалась сюда лететь, ведь за последние десять лет у вас в четырнадцать с половиной раз увеличилось количество обезображенных и неопознанных трупов, которые находят в Подмосковье. Разве не так?

— Совершенно точно, в пятнадцать раз, — мрачно ответил Вячеслав Иванович.

— Но я не окажусь в их числе?

— Гарантирую, что нет, — заверил Денис.

— Я вам верю, — покорно опустила ресницы Лада.

— Так какие проблемы у русской мафии в Америке? — спросил Денис, пытаясь подвести разговор к делу, за которым Лада собирается обратиться в «Глорию».

— Кроме нью-йоркской полиции и ФБР, теоретически, никаких проблем, ну вот разве что недавно был убит крупный русский босс, якобы это был несчастный случай…

— Ясно, — кивнул Денис.

— Что вам ясно?

— Вы хотите найти заказчика убийства?

— Не совсем.

— Тогда что же привело вас сюда, если, конечно, не секрет?

— Желание побывать в настоящей русской бане, как-никак я ведь тоже русская, — улыбнулась Лада.

— Ну вы и задали проблему. В России совсем не те обычаи, что на Западе.

— Да, к сожалению, — вздохнула она.

— Мы попробуем для вас что-нибудь придумать, но в следующий раз… А вы меня, признаюсь, несколько удивили. Неужели в Америке все, скажем, хотя бы евреи — это самое… ну в смысле, все обрезанные?

— Наверное, нет. Однако у нас была в шестидесятых — семидесятых годах повальная мода обрезать мальчиков, вне зависимости от вероисповедания. Только в середине девяностых пошла другая тенденция. И как-то так получилось, что у меня еще не было необрезанного друга.

— Будет, — рассматривая лепнину на потолке, бесцеремонно брякнул Грязнов-старший. — Ладно, молодежь, вы тут развлекайтесь или делами займитесь, а я пойду погрею свои старые кости. — Вячеслав Иванович поднялся из кресла, из-за спины Лады послал Денису многозначительный взгляд и вышел из кабинета. — Тиму-ур! — закричал он, словно в лесу заблудился. — Готовь свои розги, иду сдаваться!

Денис и Лада немного помолчали. Денис был смущен, если не шокирован замечанием Грязнова-старшего, лицо же Лады оставалось непроницаемым.

— Как вам Москва? — спросил Денис.

— Как сказка. Я почти все знаю о Москве по книгам, по телевизору, и сейчас такое ощущение, что я вдруг попала в эту книжную сказку. Все такое знакомое, даже родное… А потом вдруг здесь очутилась, здесь тоже великолепно…

— Уговорили! Раздевайтесь, накиньте халат, шляпу, и пойдем, я покажу вам другие залы. Сходим в парную, на вас никто не обратит внимание.

— Не стоит, я буду себя чувствовать, как у вас говорят, не в своей тарелке.