Читать книгу "Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса - Мария Воронова"

– Ты правда рад?

– Конечно. Такой способной женщине, как ты, грех себя хоронить в четырех стенах.

– И тебя ничего не смущает?

– Нет, а почему я должен смущаться? Ты же не в стриптиз устроилась.

– Ну, я подумала, вдруг ты обидишься, что я приняла решение, не посоветовавшись с тобой, – врала Юля. – Если ты недоволен, еще не поздно отыграть назад.

– Я доволен.

Она опустилась на край дивана. По идее должен был сказать: «Ты поступила опрометчиво, давай лучше я устрою тебя в другое место».

Или уже планирует развод? Тогда ему, конечно, безразлично, где она будет работать.

Юля зябко повела плечами, такой грустной оказалась эта мысль.

– Ты почему дрожишь, птиченька?

– Так. Волнуюсь.

– Ничего, втянешься.

Он ласково потрепал ее по коленке и вернулся к чтению.

Но Юля не спешила уходить. В направлении соперницы она чуть-чуть продвинулась, теперь нужно ударить по другому фронту. Момент для атаки, кажется, подходящий.

Она легонько поскребла пальцем по бедру Филиппа.

– Что, Юля?

Так, намеков не понимаем.

Вот как, интересно, соблазнить собственного мужа, не унижаясь?

– Может, вернешься в спальню? – без обиняков спросила она.

– Спасибо, милая, я уж лучше тут. Боюсь, помешаю тебе выспаться перед первым рабочим днем.

Она лукаво улыбнулась:

– Помешай, я буду рада.

– Птиченька, посмотри, сколько у меня еще работы, – он показал на журнальный столик, заваленный бумагами, – мне обязательно нужно сегодня это проштудировать.

Юля задохнулась от возмущения. Раздавленная открывшейся ей правдой, необходимостью делать вид, будто она ничего не подозревает, оскорбленная пренебрежением мужа, сейчас она была слишком слаба для иезуитских комбинаций.

– Ты больше меня не любишь?

– Ну что за глупые идеи…

– Почему тогда не спишь со мной?

Эти слова вырвались помимо ее воли, и она замерла, как человек, случайно выдернувший чеку из гранаты. Сейчас будет взрыв! Филипп скажет: «Потому что у меня другая женщина, и давай-ка разводиться».

Но он взял ее руку в свои.

– Ты такая смешная… Пойми, физическая близость имеет к любви такое же отношение, как гадание на ромашке – к теории вероятности. То есть никакого. Ты моя жена, и я люблю тебя. И вовсе не секс является доказательством душевной привязанности.

«Расскажи это своей любовнице», – подумала Юля и фальшиво-сочувственно кивнула.

– Вообще, – продолжал Филипп, – в семейной жизни секс имеет гораздо меньшее значение, чем страсти вокруг него. Это очень плохо, когда близость из обычного супружеского долга превращается в инструмент давления на партнера. Мы с тобой разобрали уже первый, самый простой вариант, когда жена понимает секс как награду мужу за примерное поведение и лишает его этой награды, если он не потакает ее прихотям. Знаешь, Юля, это не такая безобидная комбинация, как тебе кажется. Муж невольно начинает думать, что значит для жены гораздо меньше, чем духи или, там, автомобиль.

– Ну все, Филипп, забудем!

– Уже забыл. Я понимаю, ты просто пробовала свои силы. Но существуют и другие, более тонкие формы давления. Один из партнеров заявляет, что недоволен тем, что имеет не такой хороший секс, какой мог бы получать с другим человеком. Жена упрекает мужа в слабости, муж жену – во внешних несовершенствах, и запускается логическая цепочка: «Ах, ты не удовлетворяешь меня, по твоей милости я не испытываю наслаждения, значит, ты мне должен. Не можешь расплатиться сексом – отдавай долг чем-нибудь другим». Еще противнее, когда муж начинает корить жену: «Растолстела, постарела… Ты виновата в том, что я больше не хочу тебя, давай искупай свою вину ударной заботой обо мне». Хочется верить, у нас с тобой до этого не дойдет. Вообще, никогда нельзя возлагать ответственность за свое счастье на другого человека. Надеюсь, ты рано или поздно это поймешь.

– Разве я когда-нибудь говорила, что мне с тобой плохо? – возмутилась Юля.

Она не была искушенной в интимных тонкостях, но все же понимала: лучший способ отправить мужа к любовнице – намекнуть, что он не является лучшим самцом всех времен и народов.

– Нет, птиченька, но я, откровенно говоря, сам думаю об этом. Мне сорок два года, ты видишь, сколько я работаю… Иногда я хочу тебя, но боюсь оказаться не на высоте и даже не начинаю. Знаешь, когда ты разделила постель, я малодушно обрадовался. Иногда я думал, как ты лежишь со мной рядом и злишься, что я ничего не делаю. Лучше уж, когда мое присутствие тебя не будоражит.

Он беспомощно, растерянно улыбнулся. Хорошая жена сейчас обняла бы его и разразилась прочувствованной ободряющей речью. Даже если бы, как Юля, знала, что весь рыбаковский текст – сплошной обман. Надо же, признается в своей мужской слабости, лишь бы оправдать шашни с другой бабой! Может быть, он поклялся ей не спать с женой? И в отличие от всех остальных мужчин он решил эту клятву соблюдать?

Она насупилась.

Филипп вдруг расхохотался и сильно сжал ее руку:

– Говорю, что ты смешная, а на самом деле смешон я! Лежу рядом с молодой горячей женщиной и читаю ей лекцию о пользе воздержания! Ну не дурак ли я?

Он взял ее тут же, на диване, напористо и нежно. Юля лежала, безучастно отвечая на его ласки, думая, что в его руках не она, а та, другая, женщина. Может быть, именно ее образ позволил Филиппу собраться для близости?

Лучше бы уж он ничего не делал! Секс действительно ничего не значит. Так, несколько движений, совершенных для того, чтобы жена раньше времени не чувствовала себя покинутой.

В хирургическом отделении поликлиники, куда Юля по недоразумению устроилась, была катастрофа с кадрами. Из восьми положенных по штату врачей работали двое, не лучше обстояло дело и с сестрами. Из-за этого работали в одну смену вместо двух, но на два часа дольше. Иногда, в связи с наплывом больных, эти лишние два часа превращались в четыре.

Юля жадно знакомилась с новыми коллегами, надеясь, что инстинкт подскажет ей соперницу. Впрочем, выбор был небогат.

Вторым после заведующего врачом, совмещавшим должности уролога, онколога и лора, служила крепкая старушка, энциклопедически образованная веселая матерщинница. Подтянутая, быстрая, громогласная, с кокетливой бабеттой, она носила молодежные хирургические костюмы, и Юля была потрясена, узнав, что ей стукнуло уже восемьдесят пять лет. Под стать ей была и ее медсестра, такая же железная бабка, по части знаний способная заткнуть за пояс любого врача. Предположение, что Филипп крутит роман с кем-то из них, находилось за гранью человеческих понятий добра и зла.

Сестра Катенька, сидевшая на приеме с заведующим, уже справила сорокалетие, но сохраняла миловидность. Прекрасные зубы, губки бантиком, большие эмалево-радостные очи. Пухлые формы выпирали из-под белоснежного халата не без приятности для глаза. Катенька вечно пребывала в прекрасном настроении, долго и вкусно смеялась самой незамысловатой шутке и на любые требования отвечала: «Сию секунду». Насколько Юля смогла выяснить, у нее была хорошая семья, двое детей и муж, души не чающий в супруге. Юля видела этого мужичка самого простецкого вида, когда он встречал жену после вечерней смены. Растревоженное воображение нарисовало Юле целый роман о многолетней связи замужней женщины и Филиппа. Любя друг друга, они не могут соединиться из-за ее детей… Филипп долго хранил верность своей даме, но в конце концов устал от одиночества и решил жениться на первой встречной девице… Идея эта казалась Юле довольно правдоподобной, и она хищно следила за Катенькой.